Ящер (СИ) - Чередий Галина - Страница 5

— Значит так, у меня сегодня деловой ужин с местным партнером по бизнесу, завтра же приглашен на выездной банкет в загородный дом поставщика древесины по поводу крестин его сына. Как ты понимаешь, твой прикид не подходит для обеих ситуаций, так что нужно тебя переодеть, раз уж предстоит изображать мою спутницу. У тебя ведь вряд ли в этой сумке парочка вечерних платьев завалялась с туфлями на каблуках?

— Не завалялись, — смущение ее выдали только еще чуть больше порозовевшие щеки, но она тут же попробовала отыграться. — И кстати, ваша охрана не удосужилась ее осмотреть. А если я сейчас ствол достану?

“А если я свой?” — чуть не ляпнул я, тут же охренев от этого взбрыка собственного мозга.

Бля, это че такое-то? Я никогда не был склонен к пошлой болтовне и уж тем более произнесению спонтанных скабрезностей едва знакомым женщинам. Тем более тем, с кем предстоит работать. Еще понимаю анекдот соленый в чисто мужицкой компании рассказать, но болтать на провокационные и околосексуальные темы с противоположным полом… Ты или трахаешь молча, качественно и до удовлетворяющего обоих результата или п*здишь не по делу, как по мне. Вот и откуда это тогда?

— Спасибо за замечание. Поставлю на вид, — пробурчал я. — Расскажите о себе, Лиза. Лет вам сколько?

Девушка прищурилась снова, будто высматривала во мне что-то или даже подозревала в чем-то, хрен поймешь, но потом кивнула, как если бы смирилась с чем-то и дернула хрупкими плечами. А я опять на секунду залип на проступившие сквозь трикотаж водолазки ключицы. Ну ведь тонкая-звонкая вся, двумя пальцами косточки сломать можно, куда ты полезла, личная охранница, епт! Тебе бы вон на каблуках порхать в мини юбчонке, попкой круглой завлекательно виляя и заставляя мужиков ронять голодную слюну. Сука, а ну лег обратно, дурень одноглазый самонаводящийся!

— Елизавета Ерохина, двадцать четыре, родилась и выросла, училась и работала здесь, за пределы области не выезжала.

— Хм… И все? — Лиза приподняла одну бровь. — Ну а как же личная жизнь? Как ваш молодой человек относится к вашему выбору работы в “Орионе”? Неужели спокойно отпустил?

Ладно, вот это вообще не мое собачье дело, но я уже ввязался в авантюру с дебильным тестом, так что стоит же разобраться, какие причины могут привести привлекательную девчонку к желанию стать личным охранником и рисковать собой, прикрывая кого-либо.

— Молодой человек, обладающий правом куда либо отпускать меня, отсутствует, — после небольшой заминки ответила Лиза.

— А без права? — Да, сука, что со мной такое? Бухлом мозг разъело?

— И без права тоже. Я пока нацелена на работу.

Ладно, давай про работу.

— А почему такой выбор деятельности, Лиза?

— Потому что за это обещали хорошо платить, — пожала она плечами.

Бабки. Все мы в них нуждаемся, но вот женщины особенно. Ради них — что угодно, из-за них они меняются, обращаясь из нежных фей в бешеных фурий, без них ты перестаешь для них существовать. Ну что же, все стало внезапно понятно.

— Любите деньги, Елизавета?

— Люблю. Правда, до сих пор без взаимности, — она вскинула голову с вызовом, но явно рвущееся с языка “А ты, долбак, разве нет?” удержала. Правильно, я ведь сейчас работодатель и тот, кто будет платить.

Хм, а походу я уже считай выиграл в споре с Боевым. Херня эта затея с девками-тельниками, херня. Девочки просто хотят денег, а не героической и увлекательной работы, и доказать это проблемой не станет, уверен.

В дверь постучали, приехал завтрак, и у меня резко поднялось настроение в предвкушении небольшого приключения выходного дня.

— Что же, давайте перекусим, Лиза, и отправимся вас переодевать к сегодняшнему вечеру и завтрашней поездке, — произнес, позволив себе ощериться предвкушающе.

Глава 4

Лиза

— Слышь, а ты че, на полном серьезе в личные охранницы к Ящеру припёрлась или это у вас такие типа ролевые игры? — отправленный вон хамоватый охранник вернулся и попытался докопаться до меня с вопросами, но мне было вообще не до него.

Твою мать! Твою мать-твою же ж мать! Это же он! Он! Тот самый опер! Лебедев! Как же я сразу не вспомнила, еще когда Боев мне общие сведения по нему зачитывал. Столько лет прошло. Забыла. Забыла все. Старательно прям забывала, стирала все подчистую. Вот и не вспомнила, просто услышав фамилию. Не редкая же. Но вот только лицо его увидела (пусть в тот момент скорее уж морду опухшую с глубокого перепоя), и сразу узнала-вспомнила-скрутило. Да так мощно, что чудом не согнулась, и его краткое “присаживайтесь” пришлось дико кстати. Ноги-то внезапно держать отказались. Еще и голос. Тот же самый, что тянул из мерзкого марева, за который тогда держалась. И цеплялась в кошмарах после.

— Ты че, язык проглотила или гонора до хрена, чтобы со мной разговаривать? — бубнел за пределами моего сознания доставучий Артур.

И как же кстати Лебедев в ванную стремительно свалил! Я хоть справиться с собой смогла, позволив жутким воспоминаниям пронестись режущим в кровь и мясо стеклом сквозь разум, и обуздать реакцию тела. Ведь захотелось вдруг сжаться в этом кресле в трясущийся жалкий комок, закрываясь от фантомной обнаженности руками и ногами, а от нависающего над душой у*бана хамовитого охранника затошнило, и одновременно появился импульс схватить первое, что попадется, и *башить, вереща срывая горло, защищаясь.

Нет опасности сейчас, Ерохина. Этот черноволосый долбоящер совсем не один из тех ублюдков. Это — роскошный номер в гостинице, а не вонючий подвал, дверь не заперта, и в нее не войдут сейчас маслено ухмыляющиеся мрази.

Все случилось одиннадцать лет назад. До моего тринадцатилетия две недели оставались как раз. Я шла домой с бальных танцев. Пять вечера, светло, люди вокруг. Уже не первую неделю болтали о том, что в городе появилась банда охреневших насильников. Девчонок, молодых женщин похищали, кого из бара, кого просто на улице, по пути из магазина или с работы, а через два-три дня они возвращались. Живые, но кошмарно истерзанные, избитые, со следами долгого жесточайшего изнасилования, одурманенные какой-то пакостью и почти ничего не способные вспомнить, кроме бесконечного кошмара измывательств сквозь муть дурмана. И что, кажется, все насилие мучители снимали на камеру.

Наша преподавательница танцев сама настояла на том, чтобы перенести занятия на более раннее время, и мама нам с сестрой твердила каждое утро, чтобы мы и близко к себе никого не подпускали. Лучше убежать с визгом, прослыв чокнутыми, чем попасть в лапы подобных тварей, которых милиция что-то ловить не торопится. Ведь шептались, что число подвегшихся надругательствам пошло на десятки, а кое-кто не сумел пережить случившееся и попал в дурку или совершил суицид. Я мамины наставления помнила, домой шла без задержек, почти бежала, настороженно зыркая по сторонам, но от судьбы убежать таки не удалось. Все случилось настолько быстро и неожиданно, что я и пикнуть не успела.

Трое парней лет по восемнадцать вывернули из-за угла и пошли за мной, ускоряя шаг, перебрасываясь пошлыми комментариями насчет моей внешности и мерзко похахатывая. Я как раз за прошлое лето вымахала выше мамы и грудь стала расти, резко лифчик понадобился. Наплевав на все, я сорвалась на бег, стремясь побыстрее оторваться, и это легко удалось, они не рванули за мной. Обрадованная, я добежала до нашего проходного двора, оглянулась на них в последний раз, ведь до подъезда осталось метров двадцать и тут же буквально влетела в сильный захват чужих рук, а к лицу прижалась тряпка с чем-то вонючим. Сознание стало стремительно уплывать, руки-ноги обмякать, а мой гаснущий взгляд зацепился за идущих как раз мимо людей. Мужчина и женщина средних лет, я их лица запомнила необычайно отчетливо и именно они мне являлись потом в кошмарах особенно часто. Даже чаще, чем размытые рожи похитителей. Потому что эти двое видели, что происходит, но отвернулись и пошли быстрее прочь. И, как узнала позже, ни о чем не заявили, никому не рассказали.