Невидимые знаки (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 43

— Что ты ищешь? — наконец спросила она.

Пот катился вниз по моей спине и мои желания поровну распределись между едой, водой и тем, чтобы сначала броситься в океан и немного охладиться.

— Что-нибудь съесть.

Ее милое личико сморщилось от нетерпения.

— Например что?

— Например... — Я указал в сторону океана. — Рыбы, омары, крабы или на самом деле, что годно.

Я не был хорош в объяснениях.

— Крабы? Я видела одного, который жил в раковине в доме у моей подруги. У нее был аквариум, где проживало много таких. — Она подвигала пальцами. — Хотя я совсем не помню, как их называли.

Это я знал.

— Краб-отшельник.

— Точно. — Ее волосы подпрыгивали, когда она кивнула. — А где живут другие крабы, если у них нет раковин?

Я остановился, откидывая длинные волосы со лба и проклиная густую бороду на моей щеке. Двухдневная щетина отчаянно чесалась. Я не положил бритву в свою ручную кладь из-за соображений предосторожности, а теперь отчаянно желал, чтобы у меня была бритва для того, чтобы избавиться от этой щетины.

— Они прячутся под камнями и иногда закапываются в песок. — Смотря под наши ноги, я воспользовался концом костыля, чтобы вдавить влажную поверхность песка для наглядного примера. Возможно, мне повезет, и я обнаружу парочку съедобных особей. Но, так или иначе, мысль о том, чтобы есть водянистое крабовое мясо без возможности приготовить его, была не очень привлекательной — несмотря на то, насколько голоден я был.

Пиппа присела на пятки, когда я крутанул костыль и сделал отверстие, которое в тоже мгновение наполнилось морской водой.

— Я не вижу ни одного.

— Нет, они очень проворные. Они, вероятно, догадывались, что мы придем и спрятались где-то под нами.

Пиппа захихикала, раскапывая ямку.

Я убрал свой костыль от ее крошечных пальчиков.

Пузырьки воздуха поднялись из водных глубин. Я приблизился, смотря на случай, если покажется краб, но ничего не выбралось на поверхность.

Черт.

Пальчики Пиппы исчезли в песке, в то время, как она высунула язык.

— Мне кажется, я что-то нащупала.

Просто обломки или плавник (прим. пер.: плавник — лес, прибитый морем к берегу).

У меня не было надежды, что это будет что-то стоящее, но я похвалил девочку, будто она обнаружила Титаник.

— На самом деле? Замечательно. Можешь достать и показать мне?

Ее лицо напряглось от усердия. Ее вторая рука тоже исчезла в ямке. Пальцы ног поджались, и она подалась назад, используя инерцию, чтобы достать на поверхность то, за что держалась.

Девчонка упала назад со звуком «шлеп», сжимая в руках свой приз.

— Вот!

Черт возьми.

Адреналин заполнил мое тело, когда я аккуратно взял в руки бесформенную раковину моллюска.

Моллюск.

— Ничего себе, отличная находка, Пеппи!

Она захихикала.

— Это не мое имя.

Я поиграл бровям.

— Теперь твое. «Пеппи Длинный чулок». Ты смотрела этот фильм?

Она покачала головой.

— Я тоже не смотрел, но девочка, которую я когда-то знал, смотрела. Она вплетала в волосы проволоку и делала косички, которые торчали с двух сторон.

— Фуу. — Пиппа сморщила носик. — Если ты меня можешь так называть, значит, я тоже хочу как-нибудь называть.

— Тебе не нравится мое имя?

Она замялась.

— Оно длинное.

— Хорошо.— Я побарабанил пальцами по моей губе. — Ладно, выбирай. Какое захочешь.

Секунды перешли на полноценную минуту, в то время как напряжение от размышления отразилось на ее лице.

— Гэл.

— Гэл?

Она кивнула.

— Гэл.

У меня было несколько сокращений моего имени по мере взросления. Гэлло, Никчемный. Но никогда не было Гэл.

Мне в каком-то роде понравилось это.

Я пожал плечами.

— Гэл, так Гэл.

— Хорошо. — Она авторитетно хмыкнула, как если бы моя личность была изменена самой королевой. Затем, так словно она больше не была заинтересована в разговоре, ее внимание вновь переключилось на моллюска в моей руке.

— Мы можем его съесть?

Только одно упоминание о еде вызвало во мне всплеск примитивных желаний и необходимость разломать на две части раковину невинного создания и, немедля ни секунды, высосать его мясо.

Если бы только у меня был швейцарский армейский нож, то я бы мог сделать это.

Я взглянул на мой костыль. Я мог бы разбить раковину, чтобы открыть... но тогда мясо будет в песке. Несмотря на то, что мое тело требовало пищи, я не мог себе позволить терять ее. Только не тогда, когда это может быть единственный моллюск, которого нам удастся найти.

— Да. Мы можем. Но прежде чем мы это сделаем... давай посмотрим, сможем ли найти еще, да?

Она надула губки.

— Но я хочу съесть сейчас.

— Я тоже. Но мы не можем забыть о твоем брате и Эстель, не так ли? Это было бы нечестно.

Ее желудок издал урчание, дикость завладела ее взглядом. Она не могла отвести взгляд от моллюска, но постепенно, переключилась с яростного монстра на сопереживающую девочку.

— Полагаю так.

Прыгая вперед, я сделал еще одно углубление костылем.

— Я делаю углубления, а ты ищешь, хорошо? Потому что я не могу нагибаться.

Я наблюдал за тем, как Пиппа, промокшая от того, что приземлилась на попку, подползла на четвереньках к новому углублению и засунула руки в него.

Я затаил дыхание, пока она искала.

Пару мгновений спустя, она запищала от радости. Вскидывая руки вверх, она продемонстрировала еще одного моллюска.

Если бы я только мог двигаться, я бы схватил и закружил ее, как сумасшедший идиот. Вместо этого, все, что мог сделать — погладить ее по голове и сглотнуть свое ощущение счастья.

— Хорошая работа, Пиппи.

Она улыбнулась.

— Одна для меня, одна для Коннора. Теперь нам нужно для тебя и Стель.

— Стель?

— Да, она сказала мне, что я могу называть ее так.

Я ненавидел чувство ревности, что вспыхнуло у меня по отношению к тому, что маленькой девочке было позволено называть ее сокращенным именем, тогда как я целовал Эстель, желал ее, и хотел, чтобы она находилась рядом со мной.

У меня не было ничего, что я мог бы предложить ей.

Но теперь... Пиппа и я, мы нашли надежду.

Я покажу ей, что я лучше чем то, что из себя представляю.

Обводя взглядом огромное пространство пляжа, я пробормотал:

— Пойдем, Пеппи, давай-ка добудем обед.

…

Дым.

Что-то горело.

Мое прихрамывание стало напоминать болезненное сочетание движений, которые перемежались с волочением и подпрыгиваем.

— Пиппа, беги первая. Убедись, что лагерь в целости и сохранности.

— Коннор! — Она сорвалась с места, все ее тело встрепенулось от спокойного капания.

Мы находились недалеко от дома, но тот факт, что я не мог бежать, сводил меня с ума.

Пиппа бы обогнала меня, но что, черт побери, она могла сделать, если бы что-то было объято пламенем.

Мы бы все потеряли.

Все, что мы не могли себе позволить потерять.

Я последовал за ней так быстро, как только мог. С сумки через плечо стекала вода по моему бедру от того, что она была полностью промокшей из-за морской воды с моллюсками.

Тошнота от того, что я двигался слишком быстро, смешалась с голодом, когда я пересекал мягкий песок.

Вместо того чтобы наткнуться на ужасающую сцену, где солнце каким-то образом спровоцировало возгорание наших вещей, я замер, как вкопанный, когда Коннор подхватил Пиппу на руки и начал с ней танцевать.

Эстель смеялась, размаивая пальмовой ветвью, горящей на конце.

— Какого хрена тут происходит?

Я не мог определиться, был ли я впечатлен, благодарен, или же зол на то, что в который раз Эстель заставляла меня чувствовать себя идиотом. Она каким-то чудом разожгла огонь. Она создала тепло и обеспечила предметами, в которых можно готовить пищу и...

Черт возьми, кого я обманываю?

Я не влюбился в эту женщину. Я был безумно влюблен в нее.