Невидимые знаки (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 116

Наши вещи.

Моя карта памяти с бесчисленными видео и фотографиями. Мои блокноты. Резьба Гэллоуэя, кукла Коко и ожерелья Пиппы.

Мы все бросили там.

Они мне нужны.

Это единственное, что у меня осталось от него. От Коннора. От нашего личного мира.

Не думала, что скажу такую ересь, но я посмотрела в глаза Стефану и взмолилась:

— Пожалуйста... мы должны вернуться.

Его губы приоткрылись.

— Вернуться? Зачем? Мы спасли вас. Не нужно беспокоиться. Мы позаботимся о вас и доставим домой. Пойдем, я отведу вас к дочерям. Клянусь, мы взяли их на борт. Мы не оставили их. Мы никого там не оставили, клянусь.

Оставили.

Вы оставили две души, которые мы любили, и еще три, которые мы не знали.

— Вы не понимаете. Есть кое-кто... кое-что, что мы оставили. Я не могу уйти. Не могу без них.

Без него.

Стефан переступил все границы, заключив меня в объятия.

Я оставалась неподвижной, словно камень, в его объятиях.

Он пробормотал:

— Думаю, вам следует пойти со мной.

Враги могут стать друзьями. Друзья могут стать врагами.

А незнакомые люди?

Они могут стать и теми, и другими одновременно.

Взято с салфетки круизной компании «P&O Cruise», «Pacific Pearl».

…

— Ах, и снова здравствуйте.

Мой позвоночник сплелся в тысячу бесполезных узлов.

Снова?

Я не знала этого человека.

Подождите...

Туманные воспоминания сменялись ясностью, я вспомнила, что капитан проходил по мостику.

Прошлым вечером.

Он приходил навестить меня туда, где меня лечили и накачивали лекарствами. Он сказал, что обо мне позаботятся. Чтобы я расслабилась. Позволила ему исправить то, что нужно исправить.

Он не мог исправить то, что я хотела.

Он не мог воскресить мертвых.

Он хотел, чтобы его слова прозвучали успокаивающе и по-доброму.

Но все вышло наоборот.

Он просил довериться ему. Возложить на него ответственность за мою судьбу, превратив все пережитое ни во что, потому что он владел ситуацией.

Я была женщиной, вырванной с острова.

Он стал героем.

Мне не нужен герой.

Мне нужен Гэллоуэй.

И Коннор.

И Пиппа, и Коко, и мой остров.

— Рад видеть вас снова, мисс.

Черные волосы капитана под фуражкой были припорошены сединой, а подтянутое азиатское телосложение говорило о жизни в открытом море.

Он протянул руку (так же, как и Стефан), требуя, чтобы я прикоснулась к нему вопреки своему желанию.

Я пытаюсь не показывать свою реакцию, быстро встряхнулась, прежде чем засовываю руки под мышки и крепко зажимаю их.

— Здравствуйте, э-м...

— Джон Кью.

— Здравствуйте, капитан Кью.

Его нос пуговка морщился.

— О, не надо формальностей. Пожалуйста, зовите меня Джон. — Его темные глаза засияли. — Не каждый день мы принимаем на борту корабля потерпевших крушение.

Что я здесь делаю?

У меня не было на это времени. Мне нужны мои дети. Они нужны мне для того, чтобы сдержать нарастающую боль. Я чувствовала, как слезы выступают, принося мучительные воспоминания.

Он мертв.

Ты одна.

Мне необходимо обнять Коко и позволить Пиппе обнять меня, пока мы обе будем оплакивать мужчин, которых любили и потеряли.

Я взглянула на Стефана.

— Я думала... думала, вы отведете меня к Коко и Пиппе?

Он потер затылок, снимая стетоскоп.

— Я подумал, что будет лучше, если вы предварительно обсудите это с капитаном. — Посмотрев на Джона, он добавил: — Она... она не очень хорошо помнит вчерашний вечер. Может быть, сэр, стоит освежить ей память?

Под белой ночной рубашкой, в которую я была одета, по коже побежали мурашки. Я вдруг забеспокоилась, что под ней может быть видно мое нижнее белье.

Эта мысль пронзила мое сердце, а затем испарилась.

И что?

Какой смысл переживать?

Я стояла перед незнакомыми людьми босая, почти голая, лишенная природной красоты и жизненной силы благодаря долгим годам жизни на тропическом острове. Никому нет до меня дела. Грустная маленькая, измученная спасенная девушка. Никому не было дела, что меня любили, и я любила. Что я была матерью. Что я стала вдовой. Что я оплакивала сына, которого потеряла всего за несколько месяцев до того, как потеряла мужа.

Им это неинтересно.

Это была моя боль, и моя боль была более личной, чем мое бесполезное тело.

Слезы душили меня.

Расправив плечи, я сказала:

— Спасибо за то, что сделали для меня, но мы должны вернуться. Мне нужно... мне нужно вернуться.

— Вернуться? — Глаза капитана вспыхнули. — Дорогая, зачем?

Моя нижняя губа задрожала, рыдания угрожали захлестнуть меня. Казалось, я могу только плакать. Если человеческое тело состоит из воды, то во мне не осталось ни единой капли.

— Я просто хочу. Отвезите меня обратно. Немедленно.

Мой голос прозвучал резче, чем хотела, я использовала гнев, чтобы скрыть одолевший меня ужас.

Так бы поступил Гэл?

Все это время он был груб и спорил, может быть, он просто напускал на себя грубость, чтобы скрыть истинный страх? Страх, что он умирает. Что он убил.

Перед смертью он сообщил мне такую ужасную новость. Что я должна была с этим делать? Неужели я должна была любить его меньше? Должна ли я была признать его преступление и предпочесть закон своему сердцу?

Теперь это не имеет значения.

Он умер.

Я потерла кровоточащую дыру в области сердца, изъеденного моими дикими слезами.

Капитан проследил за моим движением, и, проигнорировав мои просьбы, спросил:

— Вам неудобно в ночной рубашке? Извините, она немного великовата. Это все, что было в наличии в сувенирном магазине на борту.

Опустив взгляд, я прочитала логотип круизной компании «P&O» на воротничке с оборками вокруг моего декольте (не то, чтобы у моей груди было декольте после стольких лет).

— Все... все в порядке. — Я сглотнула, борясь с горечью утраты. — Я благодарна за все, что вы сделали.

Кусаю губы. Тяну.

Скоро польются слезы.

— Я попрошу прислать в вашу комнату варианты одежды. Платья и все остальное. — Капитан прочистил горло. — Надеюсь, вы не возражаете, что мы не стали отдавать ваш купальник в прачечную. Мы решили, что он, вероятно, испорчен.

Нет, я возражаю. Это воспоминания. Не одежда.

Сколько раз Гэллоуэй развязывал бантики на купальнике и занимался со мной любовью?

Сколько раз я выскальзывала из черного купальника, чтобы поплавать под лунным светом голышом?

Я посмотрела на пол.

— Я не возражаю.

— Я прослежу, чтобы для ваших детей тоже прислали побольше одежды.

Капитан замялся на месте. Для руководителя и человека, отвечающего за такое судно, он казалось, нервничал в моем присутствии.

Неужели я выглядела безумной? Дикаркой?

Нужно извиниться за то, что причинила боль его людям.

Это потребовало многих усилий, но я сказала:

— Я... я должна поблагодарить вас, капитан Кью. Спасибо за то, что нашли мою семью. Мне жаль, что я причинила боль вашей команде.

— Не беспокойтесь об этом. Теперь им есть что обсудить. — Он подмигнул. — Не каждый день мы отправляемся на необитаемый остров и находим там местных жителей.

Я выдавила из себя улыбку. Это было то, чего он ожидал. Даже если это стоит мне неимоверных усилий.

Местные жители.

Вот кем мы стали.

А теперь нас вырвали из дома, не оставив выбора.

Это не было спасением

Это было похищением.

Слезы застилали мне глаза. Я изо всех сил старалась скрыть полный рыданий вздох.

— Сэр... пожалуйста. Я очень благодарна вам. И не могу передать словами, какое это облегчение — получить медицинскую помощь после стольких лет. Но... есть кое-что... кое-кто...

Я не смогла закончить.