Возмездие леди Гамлет - Александрова Наталья Николаевна - Страница 45

– Вы? – испуганно вскрикнул Груздев. – Но как вы ее нашли? Вы ведь в этом… извините…

Он замолчал, Галина усмехнулась и произнесла:

– Вы хотели сказать, что я в этом не разбираюсь? Но вы, кажется, забыли, что я училась в Высшей финансовой школе, прослушала там соответствующий курс и прошла практику в одном из ведущих банков Швейцарии. Кроме того, знающие люди помогли мне найти подходящих аудиторов. – При этих словах она бросила быстрый взгляд на Альберта Францевича.

Груздев охнул, прикрыл глаза и вжался спиной в кресло. У него больше не было слов.

– Постойте, – заговорила вдруг Елена. – А как же я?

Галина с удивлением заметила, что мать смотрит теперь совсем не отрешенно, глаза ее блестят, лицо пылает.

Елена повернулась к Груздеву:

– Сергей, ты говорил мне, что я не должна беспокоиться о будущем… но теперь… теперь я осталась нищей! Я осталась бездомной! Меня вышвырнули на улицу!

– Да замолчи ты! – раздраженно отмахнулся от нее Груздев. – Тебе не на что жаловаться… Твой муж все же позаботился о тебе, оставил тебе содержание и квартиру…

– Содержание?! Квартиру?! – взвизгнула Елена. – Да это содержание немногим больше пенсии по старости…

– Всего лишь раз в двадцать больше! – язвительно процедил Сергей Михайлович и отвернулся.

– А квартира… квартира… она… она всего лишь трехкомнатная! Как в ней можно жить?

– Мама, но тебе и не придется, – усталым голосом проговорила Галина. – Ты можешь спокойно жить, как жила, в нашем доме…

– Да?! И чувствовать себя приживалкой?

– Да что ты такое говоришь! И вообще, сейчас не время это обсуждать!

– Я знаю, что я говорю! – Лицо Елены покрылось красными пятнами, она ткнула пальцем в дочь: – Я знаю, это ты! Это твои интриги! Это ты подговорила Леонида… это ты наговорила ему на меня… на нас с Сергеем Михайловичем…

– Мама! Как ты можешь! Я вообще была в Швейцарии, когда он составлял это завещание!

– Сергей! – Елена снова повернулась к Груздеву. – Сергей, умоляю, сделай что-нибудь!

– Что я могу сделать? – вяло отмахнулся тот. – Ты же слышала содержание документа… и вообще, не впутывай меня в свои дела, мне и своих-то хватает!

– Елена Павловна, – заговорил Альберт Францевич. – Извините, но я хочу напомнить вам, что еще полчаса назад вы считали, что ваша дочь умерла…

Елена застыла, лицо ее посерело, затем она зарыдала и кинулась к дочери:

– Линочка, родная, прости… я сама не знаю, что на меня нашло… прости меня, если можешь…

– Все в порядке, мама, все в порядке! – произнесла Галина, гладя мать по спине.

За спиной матери она перехватила взгляд Сергея Михайловича – настороженный, полный страха, ненависти и угрозы. Она постаралась ответить ему как можно более твердо.

– Господа! – Альберт Францевич постучал ручкой по стакану с карандашами, резкий дребезжащий звук показался неожиданно громким. – Господа, напоминаю вам, что мы еще не закончили с официальной процедурой…

– Да, извините… – Галина села на прежнее место, мать вытерла глаза и тоже опустилась в кресло. Груздев мрачно смотрел перед собой, что-то обдумывая.

– Итак, помимо уже зачитанного документа, в конверте находилось еще вот это письмо. – Адвокат взял со стола второй, маленький, конверт. – Это личное послание Леонида Петровича Басманова дочери. Содержание его мне неизвестно, я уполномочен только передать его вам, Галина Леонидовна…

Стейниц вручил конверт Галине, сделал пометку в своем блокноте и продолжил:

– Вы можете ознакомиться с этим письмом в любое удобное время. На этом мы закончили…

Альберт Францевич хотел уже встать из-за стола, но вдруг спохватился, словно вспомнил что-то важное:

– Я только хочу уточнить, Галина Леонидовна, где вы будете в ближайшие дни. Мне может понадобиться ваша подпись на некоторых документах.

– Где я буду? – Галина, кажется, на мгновение задумалась. – Дома, конечно… в нашем загородном доме… мне не терпится вернуться наконец домой…

От адвоката все вышли вместе. Груздев шагнул к своей машине, Елена Павловна удивленно взглянула на него:

– Сергей, разве ты поедешь не со мной… с нами?

– Нет, – ответил тот, стараясь не встречаться с ней глазами. – У меня дела, я должен остаться в городе.

– В городе? – Елена закусила губу, голос ее задрожал. – Дела? Как ты можешь оставить меня в такой трудный момент? Ты знаешь, как мне тяжело! Ты знаешь, что я не могу сейчас остаться одна! Ты должен отложить все свои дела и…

– Елена! – сухо прервал ее Груздев. – Елена Павловна, возьмите себя в руки! У меня действительно важные дела, я не могу их отложить! А вы… вы не останетесь одна, вы побудете с дочерью… – Он выразительно взглянул на Галину. – У вас наверняка найдется о чем поговорить… вы давно не виделись…

С этими словами он резко развернулся и зашагал к своей машине, не дав Елене Павловне времени на ответ.

Елена проводила его растерянным взглядом, пробормотала что-то неразборчивое и села в свою машину. Галя поискала глазами машину Игоря, он сказал, что подождет, пока она выйдет. Мало ли как сложится.

Ага, вон его машина. Галина махнула рукой – все, мол, в порядке, можешь уезжать. Сердце отчего-то защемило. Она осознала вдруг, как хорошо и спокойно провела эти дни в ветеринарной клинике. Вафля такой славный, и Игорь ей так помог… Увидит ли она их еще когда-нибудь?

Всю дорогу до дома мать молчала, глядя прямо перед собой невидящими глазами.

На пороге дома их встретила Анфиса.

Увидев Галину, она всплеснула руками, попятилась, а потом залилась слезами:

– Галиночка Леонидовна, вы живы! Господи, какое счастье! А я не верила, не верила, что это вы были в той машине! Я чувствовала, что вы живы…

– Анфиса, уймись! – неожиданно оборвала ее Елена Павловна. – Что за сцены? Что ты о себе возомнила?

– Ой, извините, Елена Павловна. – Анфиса шмыгнула носом, вытянулась по струнке и спросила: – Обед когда подавать?

– Мне все равно, я не хочу есть! – Елена Павловна отправилась в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Галя не стала ее задерживать. Ей не терпелось прочесть письмо отца, которое передал ей адвокат.

Она прошла к себе, закрыла дверь и вскрыла конверт.

Какое-то время она не решалась достать из него письмо, ей мешало волнение.

Что в нем? Что написал ей отец?

Наконец она взяла себя в руки и вытряхнула на стол листок, исписанный ровным и прямым отцовским почерком.

Внезапно с ее глазами что-то случилось – буквы кривились, расползались, не хотели складываться в слова… Галина не сразу осознала, что ее глаза наполнились слезами. Она справилась с собой, вытерла глаза и приступила к чтению.

«Галчонок, раз ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Тебе будет трудно, но я верю в твою силу, в твою решимость. Мы ведь с тобой одной крови. Ты сможешь все преодолеть, сделаешь то, что должна. Если возникнут серьезные проблемы – тебе поможет наш однофамилец, тот, который говорил по-турецки. И помни, что я люблю тебя. И еще – как бы ни сложились обстоятельства, помни, что я люблю и твою маму. Не причиняй ей вреда, не делай ей больно».

Галины глаза снова наполнились слезами, но на этот раз она не стала их вытирать. Она вышла на балкон.

Балюстраду уже починили, но Галина не подошла к ней. Сквозь слезы она смотрела на море, освещенное желтым светом осени, и думала об отце.

Он знал, чувствовал, что над ними сгущаются тучи, предвидел свою смерть. И он верил в нее, верил, что она сделает то, что должна… значит, она обязана оправдать его надежду.

Мысленно перечитав письмо, она выделила из него непонятную фразу:

«Тебе поможет наш однофамилец, который говорил по-турецки».

Что отец имел в виду?

Ладно, она еще подумает об этом, подумает позже…

Галя очень долго стояла так, глядя на море и думая об отце. Только когда начало темнеть, она почувствовала, что замерзла, вернулась в комнату и переоделась. Взглянув на часы, решила пойти в гостиную.