Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина - Страница 48

Невольно залипаю на крепких ягодицах, но Топольский поворачивается боком.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает, останавливаясь. А ведь я даже не дышу, или это он услышал мое гулко колотящееся сердце?

— Я пришла помочь, Ник, — делаю шаг вперед, стараясь не смотреть на торчащий между накачанных ног член. Увитый венами, вздыбленный. Он у него всегда такой, или только когда Ник возбужден? Теперь мне кажется, что всегда... — Ты не дотянешься сам до спины. И руку не помоешь, а она вся в черных разводах...

Уже смелее подхожу ближе и становлюсь за спиной так, чтобы не видеть его эрекцию.

Струйки воды текут по рукам на шорты и футболку, но я не обращаю внимания. Когда мне было плохо, Никита помог, его не остановил холодный душ. Я тоже потерплю, тем более вода сейчас теплая.

Стараюсь не замечать, какие рельефные, выпуклые мышцы у него на спине, какие мускулистые у него плечи и какая крепкая шея. Концентрируюсь на своих руках.

Выдавливаю из дозатора гель и распределяю по спине и плечам. Вспениваю, скользя ладонями по гладкой смуглой коже. Осторожно обмываю ссадину на руке, снова скольжу вверх.

Не хочу, чтобы он это понял, но мне нравится его трогать. У Никиты и тогда было красивое тело, а сейчас стало еще лучше. Больше, крупнее. Руки сами собой добираются до затылка, перетекают по шее наперед, к ключицам. И обратно на спину.

Постепенно в ванной становится нечем дышать. Кажется, от нашего дыхания идет пар. Моего и Никиты.

Тело отказывается подчиняться, ноги слабеют и безвольно подгибаются. Руки гладят спину, плечи, шею. Внутри скручивается тугой узел и опускается вниз живота.

Внезапно Никита разворачивается, дергает меня за запястье и вжимает в стену. В живот упирается его твердый стоящий колом член.

— Я же тебя предупреждал, — Ник приближает лицо так, что наши губы почти соприкасаются. — Если еще раз придешь, выебу. Предупреждал, Маша?

Его слова гулко отдаются в висках в унисон колотящемуся сердцу.

— Ник, — облизываю губу, задевая его языком, — я просто хотела помочь...

— Ну так помогай, — хрипло говорит он, берет мою руку и накрывает свой гладкий, упругий ствол.

Мы оба стонем друг в друга, наше дыхание смешивается. Никита упирается в мой висок лбом, и нас обоих пробивает тысячевольтным разрядом. Я как наяву вижу вспыхивающие в воздухе искры.

— Давай, Маша, подрочи, — Никита несколько раз проводит моей рукой взад-вперед по напряженному члену и отпускает.

Дальше я сама повторяю эти движения, а он толкается мне в руку.

Толкается. Толкается. Толкается.

У меня кружится голова, подламываются ноги. Между ними становится горячо и мокро. Не понимаю, почему, если я трогаю Никиту, а не себя? И почему, чтобы тело наполнила истома, достаточно его рваного дыхания.

— Маша, Машка... — вырывается из мощной грудной клетки хриплое, — сильнее, Маш...

Быстрее вожу по члену, а сама не могу сдержать стон, потому что Никита заводит колено между моими ногами.

Теперь я не упаду. Он вжимает меня в стену бедром, и мне хочется потереться об него тем, что невыносимо горит, пылает. Доводит до изнеможения.

Все-таки ерзаю, так хоть немного получается укротить пожар, разгорающийся между ног. А сама продолжаю двигать рукой.

Головка члена наощупь шелковистая и скользкая, сам член горячий и твердый, и это сводит меня с ума. Никита вдалбливается мне в ладонь, я ерзаю по его ноге как самка в течке и ничего не могу с собой поделать.

Нас с ним как будто замотало в кокон, я не вижу ничего и ничего не слышу, кроме прерывистого дыхания и хриплых стонов. Наших общих.

Ник хватает меня зубами за мочку уха, проталкивает руку между моей спиной и стенкой. Вдавливает в себя, делает несколько мощных толчков, и мне в руку ударяет горячая струя.

— Блядь, Маша... — хрипит Никита мне в ухо, кусает нижнюю губу, оттягивает.

Толкается еще раз, и еще, а я жадно вглядываюсь в его лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я никогда его таким не видела. Начинаю понимать Лию, которая была готова на все, лишь бы его еще раз таким увидеть. Наверное, это как наркотик, на который подсаживаешься с первого раза.

Никита открывает глаза, наши взгляды встречаются, и меня как будто окатывает холодной водой.

О чем я думаю? Что я вообще несу?

Какой наркотик?

Постепенно мир возвращается в прежнее измерение, пол и стены перестают качаться под ногами, и меня накрывает запоздалым страхом.

Что я наделала? Зачем я к нему пришла? Все равно так, как раньше не будет, я для Топольского всего лишь одна из многих. Просто чтобы снять напряжение.

Сколько таких как я у него было? Десятки, наверное, закончились еще в лицее, сейчас счет наверняка перевалил за сотню.

Ползу спиной по стене вверх, Никита убирает колено. Поспешно свожу ноги, но стоять все еще трудно. В голове шумит, руки дрожат.

Никита берет мою руку, подставляет под водяные струи. Вода мгновенно смывает белесые подтеки. Как все между нами, как будто ничего и не было.

— Уходи, — говорит он, продолжая глубоко вдыхать и выдыхать. Его дыхание почти восстановилось, чего нельзя сказать обо мне.

Молча огибаю неподвижно стоящего Топольского, выхожу в коридор и прикрываю за собой дверь.

Запираю свою дверь на защелку, стягиваю мокрые шорты с футболкой и падаю на кровать.

Зажмуриваюсь, силясь прогнать картинку, но перед глазами все равно стоит каменный член, толкающийся в мою руку как поршень. Я до сих пор ощущаю его твердость, каждую венку, гладкую головку.

Развожу ноги, оттягиваю перемычку белья. Накрываю рукой мокрую промежность, палец сам находит твердый бугорок.

«Маша, Машка...» — отголоском звучит в голове, и этого достаточно, чтобы меня захлестнуло оргазмом.

Глава 30-1

Когда в темноте звонит телефон, спросонья не смотрю на экран, отвечаю сразу.

— Мари, ты спишь? — Оливка всхлипывает в ухо, и я мгновенно просыпаюсь.

— Оля, — кричу в трубку, — Оль, ты где?

— Я дома. Увидела от тебя пропущенные и испугалась, что что-то случилось.

— Я тебя искала, да, — бормочу, а сама оглядываюсь по сторонам. — Ты где была?

Я и не заметила, как уснула. Лежу на не расстеленной кровати, закутавшись в покрывало.

— Меня Люси позвала подменить свою напарницу на вечеринке. Как мы с тобой раньше ездили.

Значит, Никита сказал правду, Оливки с ними не было. Бросаю взгляд на часы. Что это за вечеринка такая, которая закончилась раньше двенадцати ночи?

— А почему ты так рано вернулась?

— Разве ты не знаешь, что произошло, Мари?

Мы обе понимаем, о чем идет речь. О пожаре в доме, где проходило собрание тайного клуба.

— Знаю. Никита сказал, что в доме внезапно начался пожар.

Я не уточняю, что за дом и что там делал Никита. Если Райли не успел позвать Оливку в Игру, то я не имею права говорить о собраниях. Для всех это очередная мажорская вечеринка, которая отличается от других только стоимостью выпитого алкоголя. И местом проведения.

— Наш наниматель Баз рано свернулся. Узнал о пожаре, какое уж дальше веселье. Баз отправил Люси домой, а я попросилась с ним в больницу.

— Почему попросилась, Оль? — зачем-то спрашиваю, хотя хорошо знаю ответ.

— Райли больше всех обгорел, — глухо говорит подруга, и у меня сжимается сердце оттого, сколько в ее голосе отчаяния и горя. Она влюбилась, так не говорят о просто знакомых парнях. — Кит успел вытащить Элфи, тот надышался дыма и потерял сознание. Ты должна его помнить, он тоже футболист. Райли и еще один парень пострадали больше всех.

— Логан, этого парня зовут Логан, — сердце стучит так, что заглушает собственный голос.

— Я завтра снова поеду к нему в больницу, Мари, — подруга продолжает говорить, но я уже не слушаю, мои мысли совсем о другом. О Топольском.

Ник вытащил Элфи из горящего дома. Значит его бы не задело, если бы он сам не полез в огонь?