Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина - Страница 35

Хоть он и обращается к Феликсу, но смотрит на меня в упор, а мне хочется умереть прямо сейчас. Потому что в дверях гостиной стоит Никита Топольский.

Глава 22-1

— Я спрашиваю, какого хуя? — темные до синевы глаза опасно полыхают, желваки играют на скулах. Никита выглядит взмыленным и измотанным. И очень злым, таким я его еще никогда не видела.

Зато Феликс не скрывает своего недовольства.

— Так ты на нее не ставил, Кит, с чего нам было тебя ждать? Ты сам сказал, что не знаешь, когда вернешься, а девочка могла в любой момент соскочить.

Мозг цепляется за последнюю фразу. Как это я могла соскочить? Каким образом? А еще то, что Никита на меня не ставил — это хорошо или плохо?

— Я учредитель, как и вы, — Ник зло цедит сквозь зубы, — вы обязаны были сообщить про сбор.

— Ты же только уехал, сказал, что у тебя проблемы с матерью, — отвечает Феликс, — мы потому тебя и не трогали.

— По уставу оповещение должно приходить всем, — уже спокойнее возражает Топольский. — А я узнаю, что у нас собрание, через левых людей.

— Так ты все равно на них не приходишь, понту тебя звать? — буркает Райли и осекается под его взглядом.

— Тогда, может, ты вернешь обратно мою долю, Фарелл? — буравит его Ник, и тот отводит глаза. — Или слабо?

— С тобой неинтересно играть, Кит, — подает голос высокий парень в углу, имя которого я не знаю. — Опять будешь у всех перед носом своим баблом махать.

— Ну хоть баблом, а не членом, — обрывает его Никита. Парни ржут над понятной только им шуткой, но смотрят на Коннора, который багровеет. А Ник направляется ко мне. Становится напротив и вперяется взглядом. — Я полностью оплачиваю твою учебу, все четыре года, если соберешься поступать на магистратуру. Ты все это время живешь в моем доме и делаешь то, что я скажу. Ты общаешься только с теми, с кем я позволю. Еще я выкупаю видеозапись с сейфом и упаковку с твоими отпечатками.

По комнате проносится недовольный шепот.

— Четыре года? — не сдерживается Уильям. — Нахера она тебе на такой срок, Кит? Да она всем надоест, не только тебе.

Никита бросает отрывисто, не поворачивая головы:

— Не твое дело, Уилл. Вы тут вообще не при делах, ищите себе другую игрушку. Эту я покупаю для себя.

Я смотрю в его глаза и не могу прийти в себя от шока. Что бы Никита ни говорил, он ясно дает понять, что не намерен ни с кем мною делится. И это... неожиданно. Я бы даже могла подумать, что он хочет мне помочь, но его выдают глаза, холодные, как ледяные кристаллы. И голос, от которого по коже идут холодные мурашки, я невольно обнимаю себя руками. Замораживает...

— Ебаный миллионер, — ворчливо хмыкает Коннор и сплевывает.

— Ну что ты смотришь, выбирай, — говорит Райли. — И хорошо подумай, прежде чем влезать в это дерьмо на целых четыре года. Он же больной. Его предыдущая девушка прыгнула с крыши. Оно тебе надо? С любым из нас тебе будет проще и легче.

Опускаю руки. Обвожу всех присутствующих делано равнодушным взглядом. Мне все еще кажется, что сейчас все закончится. Сюда войдут люди — режиссеры, операторы, кто там еще участвует в съемках. Мне со смехом скажут, что это был или розыгрыш, или реалити-шоу. Что я справилась с заданием и теперь могу вернуться в кампус.

Но ничего не происходит, только все пятнадцать парней, с ног до головы одетых в черное, смотрят на меня выжидающе. Их напряженные позы выдают готовность броситься на меня в любую секунду, стоит мне сделать хоть один шаг к спасительной лестнице.

И я делаю этот шаг, только по направлению к Феликсу. Беру из его рук браслет и поворачиваюсь в сторону Топольского.

— Он, — указываю на него браслетом. Мне показалось, или он слишком медленно разжимает сжатые в кулаки руки, как будто у него занемели пальцы?

— Блядь, — Коннор бьет себя по бедрам, — сука ты, Топольский.

— Весь кайф обломал, — с ухмылкой кивает Феликс, и я краем сознания отмечаю, что ему идет, когда он вот так улыбается одним краешком губ. Почему же столько дерьма прячется за такими красивыми фасадами?..

Никита подходит вплотную, его глаза оказываются совсем близко.

— Ты зря думала, что сможешь меня переиграть. Теперь все будет по-другому, Маша. Детские игры закончились, — он говорит совершенно ледяным тоном. И взгляд его ни на градус не выше. — Сейчас мы будем играть по-взрослому.

— Как хочешь, Ник, — отвечаю отрешенно. У меня больше нет выбора.

Он нависает надо мной, обжигая каждым словом:

— Хочу. Играть. В тебя.

Выдергивает из рук браслет и застегивает на левом запястье. Механически отшатываюсь и беспомощно оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд Саймона и в последний момент сдерживаюсь, чтобы не крикнуть.

Тяжелый нечитаемый взгляд. Теперь его руки стиснуты до побелевших костяшек. Меня накрывает неконтролируемым животным страхом. Не страхом, ужасом.

Браслет обжигает запястье, такое ощущение, что его раскалили, прежде чем Никита застегнул застежку. Потираю второй рукой ноющую кожу вокруг браслета. Вдруг накрывает осознание того, на что я подписалась.

Четыре года под одной крышей с Топольским. Теперь до меня доходит, почему он так поступил.

Он просил меня уехать, наверняка знал, что на меня объявили охоту. Но сказать прямо не мог, учредитель не может вмешиваться в Игру. Наверное, у них тут нехилые штрафы. И сейчас он меня так спасает. Потом поселит в комнате Лии, я буду жить там, а он на моих глазах будет водить туда девушек. Возможно, мне даже придется им носить в постель кофе и завтраки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слезы подступают к глазам, но я наклоняю голову и прогоняю их, призвав на помощь все свои силы. Мне все равно. Я ни за что не покажу ему, что меня это задевает. Главное, отсюда выбраться. И еще чтобы они больше не смогли меня шантажировать.

Никита обещал, надеюсь, он не обманет.

Топольский сует подписанный мною договор в файл и берет меня за локоть. Сжимает крепко, мне больно, но я молчу.

— Пойдем, — хмуро бросает Ник и дергает меня к выходу, но перед нами вырастает Саймон.

— Подожди, Кит, не торопись, — говорит он своим бархатным голосом, на который я когда-то купилась. Саймон как никто мог утешить и успокоить.

— Слушай, отъебись, а? — нехотя останавливается Топольский. — У меня два перелета было. Два, сука. Я спать хочу. Я выиграл, что тебе еще надо?

— Мы не закончили, — спокойно продолжает Саймон и поворачивается к Тому. — Покажи видео, Томас.

И когда он смотрит на меня со змеиной улыбкой, я словно проваливаюсь в прорубь.

Глава 23

Маша

Саймон выжидательно щурится, и я ловлю себя на том, что по старой глупой привычке жду от него поддержки.

Том находит на телефоне запись, включает и разворачивает к зрителям. Я догадывалась, что там будет, но когда на экране вижу собственное лицо, все равно вздрагиваю от неожиданности. Никита отпускает мой локоть, я снова обнимаю себя за плечи.

Видеть себя со стороны непривычно. На экране воспроизводится запись нашего недавнего разговора. В углу в окошке виден Томас в полицейской форме. Он серьезный и сосредоточенный, говорит все те правильные вещи, на которые я купилась.

Сейчас Том насмешливо ухмыляется в отличие от Саймона, который не сводит с меня испепеляющего взгляда.

В который раз за вечер задаюсь вопросом, как я умудрилась так облажаться. Я когда-нибудь научусь разбираться в людях?

Как он мог казаться мне надежным? Как я могла так слепо ему доверять?

Экранный Томас заводит речь о камере и прослушке. Мельком бросаю взгляд на Никиту, и от его выражения лица становится не по себе. Совершенно каменное безжизненное лицо. Почему он так реагирует?

Экранная я даю согласие, Том показывает, как крепить камеру. Взгляды всех присутствующих прикованы ко мне настоящей. Саймон подходит все с той же змеиной улыбкой, срывает с толстовки брошь в виде медвежонка Паддингтона, а со складки на юбке срывает «жучок».