Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина - Страница 18

— Я вычислила квартиру, пришла к вам, но так и не решилась позвонить, — говорю тише, потому что на нас начинают оборачиваться. — Ты же мой друг, и раз ты не хотел, чтобы я знала... А потом встретила вас с мамой в торговом центре, у меня из пакета покупки выпали. Шампунь под твое кресло закатился, ты мне его еще доставал.

Демон проводит по лицу ладонью, и у меня к горлу подкатывается комок. Голос предательски дрожит.

— Я не решилась подойти, потому что... Потому что мы друзья...

Он отнимает ладонь, и я вижу на лице кривую ухмылку.

— Вот оно что, соседка Маша. Тебя преследует маньяк на квадрокоптере, и ты решила, что это я? Кстати, спасибо, что напомнила про торговый центр, теперь я не буду париться, откуда тебя знаю, Маша-растеряша.

Возмущение накатывает по новой, делаю вдох и считаю про себя до пяти.

— Я не дам себя переиграть, Демон, можешь не надеяться, — вскидываю подбородок, — ты спалился. Если это не ты, то откуда ты знаешь, что это был квадрокоптер?

— Потому что я его видел, — отвечает он с невозмутимым выражением. — Он влетел ко мне в комнату, когда я сидел на балконе, и сдох. Разрядился. Через несколько минут к нам пришли соседи, извинились и его забрали.

Я растерянно смотрю на него и понимаю, как тупо подставилась. Интуиция вопит, что он лжет. Но и его версия звучит логично.

В первый раз я не увидела, куда точно залетел дрон, слишком большое расстояние. А когда он влетел в комнату Демона, то вполне мог попасть туда по ошибке.

Демона... Или Демьяна?

Он внимательно следит за моим лицом, как будто умеет читать мысли. Во рту становится сухо, облизываю нижнюю губу.

— То есть, это не твой квадрокоптер? — спрашиваю парня. Он медленно качает головой.

— Нет, Маша-растеряша.

— А этот сосед, ты его знаешь?

Демьян пристально вглядывается в мои глаза.

— Нет, мы совсем недавно переехали. И дрон отдавала мама. А ты слишком беспечна, соседка. Я бы на твоем месте не изображал из себя следователя, а обратился в полицию.

— Спасибо, обязательно воспользуюсь советом, — говорю невпопад, круто разворачиваюсь, но запястье попадает в цепкий захват.

— Подожди, — останавливает меня Демьян, — раз такое дело, мы теперь можем считаться друзьями?

— Я подумаю, — отвечаю осторожно и высвобождаю руку.

Внезапно чувствую жжение между лопаток, оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Топольским, который стоит у входа и смотрит на нас с Демьяном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11-2

Чувствую себя точно как на сцене, между перекрестным огнем. Демьян хоть и отпустил мою руку, все равно внимательно на меня смотрит. А спину взглядом выжигает Топольский.

Пора выбираться из этого пожароопасного треугольника.

— Хорошего вечера, Демьян, — собираюсь отойти, но он снова ловит мою руку.

— Будем считать, что ты подумала. Я хочу сделать комплимент на правах старого друга.

Наглость иногда бывает довольно изящной, поэтому на этот раз хочется разрешить.

— Делай, — киваю.

— Ты в этом платье пиздец какая красивая, Маша-растеряша.

— Спасибо. Тебе мое прозвище не кажется слишком длинным?

— Оно милое.

— Пожалуй, стоит его оправдать. Я вполне могу потерять тебя.

— Мы же только обрели друг друга! — Демьян делает вид, что пугается. Выдергиваю руку и иду к сцене.

Топольского в зале уже нет, у меня от разговора с Демьяном остается странный осадок. Как послевкусие. Что-то меня настораживает, только что?

На сцене пусто, все ушли переодеваться, это меня задержал Демьян. Или все-таки Демон? Завтра же и проверю, вряд ли у него для меня есть отдельный гаджет.

Собираюсь свернуть в коридор к раздевалкам, как внезапно локти попадают в стальные тиски, а меня толкают к стенке. Разворачиваюсь, спиной прилипая к стене, и изумленно ахаю, когда вижу перед собой мрачное лицо Никиты.

— С ума сошел? — возмущенно пробую оттолкнуть, но он крепко вдавливает меня локтями в стену. — Отпусти!

Несколько безрезультатных дерганых движений, целюсь коленкой в пах. Но Топольский успевает среагировать и наваливается сверху, прижимая меня еще и бедрами.

Он так близко, что я задыхаюсь. Когда я перестану на него так реагировать? То, что он на меня тоже реагирует, достаточно слабое утешение, хоть саму реакцию слабой назвать сложно.

Никита дышит неровно, прерывисто, вдавливается в бедро затвердевшим членом. Никогда не слышала, что возбуждение передается воздушно-капельным путем, но в нашем случае так было почти всегда. Было и осталось.

Отворачиваюсь и закрываю глаза в надежде, что, если не буду его видеть, воздуха в легких станет больше. Но мои надежды в последнее время в основном глупые и напрасные.

Не больше. Теперь я под завязку забита его запахом.

— Ты его не выбросила? Почему? — хрипло спрашивает он, почти касаясь лбом моего виска.

Беспомощно моргаю, пока до меня не доходит, что Никита имеет в виду платье. Но ответить не успеваю, он вдавливается сильнее.

— Зачем ты его обрезала?

Поворачиваю голову обратно, ныряю глазами в Никиту. На миг становится страшно, у него такой вид, как будто он сейчас его с меня сорвет.

Мы дышим практически друг другу в губы. Он не выдерживает первым, двигает бедрами, и твердый, упирающийся в меня член теперь кажется каменным.

— Почему, Никита... — облизываю сухие губы и подаюсь ему навстречу, — почему ты трахаешь Лию, а на меня у тебя стоит? Она плохо дает?

Его взгляд темнеет от злости, и на миг мне кажется, что Топольский сейчас схватит меня за шею.

— При чем здесь Лия? — он шипит и запрокидывает голову вверх. Затем опять удар взглядом. — Какого черта ты пришла на этот кастинг? Почему ты до сих пор отсюда не убралась? Сколько ты еще будешь мелькать у меня перед глазами?

— Слишком много вопросов. И хватит толкаться членом, Топольский, у меня уже там синяк, — отвечаю, не сводя глаз с его губ. Представляю, какие они горячие. А потом представляю, что они делают с Лией...

— Отпусти, — пробую выдернуть руки, — лучше отпусти, Никита, а то укушу.

Приоткрываю рот и наклоняюсь к шее. Он отшатывается, ослабляет нажим, и я толкаю его в грудь.

— Если Лия недостаточно хорошо отсасывает, купи себе еще кого-нибудь на «полный прайс», — зло бросаю, одергивая задравшийся подол.

— Ты уже и про «полный» знаешь, — Никита хватает за запястье. — Что еще тебе рассказали?

— Что ты опять в учредителях, — бью наугад, он морщится. Отпускает руку.

— Идиотка.

— Это заразное, так что лучше тебе отвалить.

— Не смей. Больше. Его. Надевать, — выплевывает каждое слово.

— А то что? — вздергиваю подбородок.

— А то сниму при всех, — отвечает почти спокойно, но грудная клетка все еще неровно вздымается.

Он упирается в стену, поправляет ширинку, при этом болезненно морщится. Некоторое время просто дышит, а я не понимаю, зачем продолжаю стоять и мысленно приказывать себе не пялиться на налитый бугор в паху.

— Надеюсь, ты меня услышала, — он отталкивается от стены и идет к выходу.

— И тебе спокойной ночи, — бросаю в спину, но Никита не оборачивается.

Глава 12

Маша

Саймон находит меня сам. Успеваю переодеться и прийти в себя после общения с Топольским.

Мне срочно нужен треннинг как повысить самообладание, я не хочу показывать свою уязвимость перед этим подонком. Справиться самой у меня не выходит.

Презираю себя за то, что такая тряпка, но когда его вижу, ничего не могу с собой поделать. Я не могу его ненавидеть. Не получается.

Сейчас нет настроения ни с кем общаться, даже с Саймоном, но приходится терпеть и молча его слушать. Мое участие в разговоре сводится к редкому хмыканию, зато приятель захлебывается от восторга.

— Ты просто потрясающая, малыш! Не представляешь, сколько тебя отметили...