Жмурки (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 14

И теперь, когда всё решилось без их участия, но к всеобщему удовольствию, испытывают огромное облегчение.

Я посмотрел на Тараса.

Поднявшись, он что-то оживлённо обсуждал с рыжим мастифом, глаза обоих светились неподдельным энтузиазмом.

Я расслышал слова «билеты» и «болельщики» и отвернулся. Кто о чём, а Тарас о футболе… Он выполнил свою миссию: вовремя предупредил Алекса и прислал за ним машину. Теперь может почивать на лаврах.

И всё-таки: что заставило его, могучего мастера города, проголосовать против своей воли?

Скоро узнаем.

Как только мы останемся одни, Алекс вытрясет из него правду.

— Ну, я полетел! — заявил Тарас, стоило шефу повернуться к нему за объяснениями. — Столько дел, столько дел…

Разумеется, о подоплёке сей комедии Алекс догадался куда раньше меня.

— А ну стоять, — негромко приказал шеф стригою.

Но Тарас был уже далеко: раскланиваясь со знакомыми, он спешил к выходу из концертного зала.

Алекс что-то прошипел сквозь зубы. Если б я знал его немного хуже, решил бы, что шеф выругался.

Но на моей памяти это происходило всего раз или два, и не по такому ничтожному поводу.

Тарас придёт.

Сам.

И ответит на все вопросы.

— Пошли отсюда, поручик, — Алекс высокомерно задрал подбородок, и ни на кого больше не глядя, пошел сквозь толпу.

Как броненосец «Потёмкин».

Я махнул отцу Прохору, дружески кивнул Гиллелю — Мириам рядом с ним я не увидел, и очень этому удивился.

Королева кладбищ в последнее время принимала активное участие в жизни нашего сообщества…

И неторопливо пошел за шефом.

Вслед летел мерзкий шепоток — впрочем как и всегда.

Ручной стригой.

На минуту, всего на мгновение, захотелось, чтобы все узнали, что сегодня случилось.

Представил: я иду впереди, высоко подняв голову, а Алекс покорно следует за мной…

Картина была отвратительная.

Поморщившись, я прогнал видение и прибавил шаг.

Перед входом стояла ведьма Настасья. Как всегда, выглядела она безупречно, от кремовых лодочек на шпильках до белого шарфа от «Эрме» на точеной шее.

Было видно: ждёт она именно нас.

— Спасибо, что поддержала, душа моя, — Алекс поцеловал наманикюренные пальчики ведьмы.

— Я поклялась тебе в верности, Сашук.

— Других это не остановило, — буркнул я.

— Ну, они-то не давали мне вассальной клятвы, — пожал плечами шеф.

— Просто пользовались привилегиями твоей защиты, — ядовито кивнула Настасья. — Бесплатно.

— Что их могло так напугать? — спросил я.

Толпа, выливаясь из широко открытых дверей, безмолвно обтекала нас с двух сторон, словно валуны на реке.

Никто не смотрел прямо, но почти все бросали исполненные благодарности и облегчения взгляды исподтишка.

— Посмотри на них, — невесело улыбнулась Настасья. — В очередной раз ты освободил их от необходимости принимать сложное решение, Сашук, и они благодарны. Но как только ты ослабеешь, они с удовольствием вцепятся тебе горло.

— Ну, не всё так плохо, — глядя на ведьму, шеф улыбнулся одними глазами. — Я ведь буду сопротивляться.

— В тебе что-то изменилось, — прищурив накрашенные глаза, произнесла ведьма. — Ты стал… Другим.

— Все мы постоянно меняемся, душа моя, — Алекс ласково прикоснулся к её плечу. — Именно это и называется жизнью, не так ли?

И он легко, чуть не приплясывая, побежал по ступеням вниз. Я кивком попрощался с ведьмой.

— Подожди, Сашхен, — она притронулась к моему рукаву, но тут же отдёрнула руку. — Ты… всё ещё не хочешь поговорить с Алевтиной?

Служа Рогатому, ведьмы хорошенько попользовались моей наивностью. Украли подарок Скопина Шуйского — и я до сих пор не уверен, не заменили ли они часть драконьих жемчужин на подделки.

— Хочу, — честно ответил я. — Но не буду. Я всё ещё слишком слаб против женских чар.

Улыбнувшись, я поспешил за Алексом.

Пусть всё идет, как идёт. Моё место — сразу за ним, и никак иначе.

Господь свидетель: я люблю своего шефа и безмерно ему благодарен. Но безрассудство, какая-то святая беспечность, с которыми он шествует по жизни, нуждаются в том, чтобы кто-то прикрывал его спину.

Лимузин ждал.

Багажник его был пуст.

— Почему вы не спросили у Настасьи, кто запугал народ? — спросил я, усаживаясь в салон.

Кровью уже не пахло: видать, Суламифь успела сгонять на мойку.

— Я и так знаю, — небрежно бросил шеф, опираясь на трость. Подбородок он задумчиво положил на руки поверх набалдашника. — Пресловутый Совет Города Питера.

— Отродясь в Питере не было никакого Совета, — буркнул я. — Настоящий Совет никогда не потерпел бы конкурента под боком.

Шеф фыркнул.

— Умиляет, мон шер ами, твоя любовь проговаривать вслух очевидные вещи.

— Иногда они в этом нуждаются, — я разозлился. — А то создаётся впечатление, что НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАС слишком преуменьшают опасность.

Теперь на меня уставились глаза холодные и голубые, как льдинки.

— Проблема в том, кадет, что ты относишься ко всему слишком серьёзно.

— Ну извините, — теперь я обиделся. — Должен же хоть кто-то…

Я оборвал себя.

Чуть не вырвалось. То, что я считаю Алекса легкомысленным. Что считаю его бретёром и повесой, не способным принимать серьёзные решения.

А ведь это далеко не так, — напомнил я себе. — На его плечах держится весь город.

ТОЛЬКО на них и держится.

А я — скотина неблагодарная.

Давно бы сдох в канаве, если б не шеф.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал Алекс. — По себе знаю: то, что ты начинаешь воспринимать всё слишком серьёзно — признак истощения нервов. У тебя депрессия, мон шер ами. Может, в баню? — казалось, эта мысль пришла ему в голову только что.

Я хотел отказаться.

Какая, на фиг, баня?.. Столько всего нужно сделать! Допросить залётного оборотня, растрясти Тараса, отыскать лёжку этого нового Совета…

— А давайте, — вместо этого сказал я. — Закатимся в номера!

— Но-но, — Алекс шутливо меня оттолкнул. — Не переусердствуйте, поручик. Это вам не Амстердам.

И вдруг всё стало, как раньше.

Шеф осуществлял общее руководство и вообще был орёл. Я же почтительно внимал его речам и готов был прыгнуть в огонь и в воду по первому зову…

А ведь его это страшно выбило из колеи.

Вторая метка — далеко не шутки. Чёрт знает, можно ли её вообще снять…

Ну то есть, можно — убив меня. И этот вариант он уже успел всесторонне рассмотреть, — я покосился на шефа. Тот сидел прямо, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло. — Рассмотрел, взвесил, и… отбросил, как неприемлемый.