Моя простая курортная жизнь (СИ) - Блум М. - Страница 3

— Эй, шкет, — ее сестричка тут же перехватила мой взгляд, — хватит пялиться на мои сиськи!

— А что, они у тебя где-то есть? — отозвался я.

Из кухни раздалась шаги — и бестия снова превратилась в лапочку, а Полина вернулась с тортом, разрезала его и положила всем по кусочку на тарелку.

— Какие планы на вечер? — спросила она у сестры, усаживаясь за стол.

— С друзьями отдохну, — та невинно хлопнула густо прокрашенными ресницами.

Знаю я этот отдых: после такого «отдыха» валяется с утра в солнечных очках и глушит минералку — причем лежит, а не сидит, что вполне логично после встречи с ее друзьями. Но у моей управляющей был счастливый талант игнорить все, чего ей видеть не хотелось. Например, как я смотрел на ее вечно выпирающее из-под одежды бикини.

— А у тебя, Ром? — она повернулась ко мне.

— С друзьями на пляж, — отозвался я, заталкивая кусок торта в рот.

— Бесстыжий пляж? — ехидно поинтересовалась одна зараза.

— Да ты что, — мигом отмахнулась Полина, — он же еще школьник!

— Значит, еще не дорос, — подытожила ее сестричка.

Вообще-то именно туда я и собирался.

После обеда и чаепития с тортом все разошлись. Гостья отправилась готовиться к своему вечернему «отдыху», моя управляющая ушла по делам, а я подхватил велосипед и помчал к друзьям на пляж, наслаждаясь солнцем, морем и ветром и петляя по довольно извилистому маршруту среди скал, о котором узнал лишь недавно.

В Карпове я был и своим, и чужим одновременно: родился тут, даже в началку пошел тут, но потом родители перевезли меня в Москву, где отец поначалу весьма успешно строил бизнес. Пару лет мы побыли богатыми, а затем все вернулось на круги своя, так что избаловаться хорошей жизнью я не успел, а вот вкус ее до сих пор помнил.

Вместе с отцовским бизнесом трещину дали и отношения родителей. Искренне любя маму, батя тем не менее активно гулял, и в какой-то момент ей это надоело. Начались ссоры, скандалы, а затем они и вовсе взяли паузу в отношениях. Меня же на эту паузу со словами, что все образуется, отправили в Карпов к бабушке и дедушке, которые держали тут гостевой дом. Так что в старшую школу я пошел уже здесь, ожидая, когда же у моих там все образуется.

Совершеннолетие я тоже встретил в Карпове, но стал мужчиной лишь формально — такого подарка от Полины я, само собой, не дождался, зато мне достался тортик. Ну а у родителей за целый год в итоге все действительно образовалось — и подарок они сделали мне чуть позже, к началу этого лета, сообщив, что развелись, и то, что мне исполнилось восемнадцать, крайне удобно освобождало их от опеки и необходимости выбирать, с кем я должен остаться. Мать сразу уехала в Испанию, под жаркое солнышко Марбельи, где ее ждал другой мужчина, а отец нашел бизнес-партнеров в Китае и осел там. Ну а что касается меня… короче, меня кинули. А следом так же поступили и дедушка с бабушкой.

Хотя последних я вообще-то не виню — тут скорее виноваты туристы. За последние годы Карпов стал настоящей Меккой для молодежи, с ночными клубами, барами и бурными вечеринками. Бабушка с дедом еще некоторое время крепились, пытаясь приспособиться к разгоняющемуся темпу жизни. Но когда парочка нудистов устроила показательное совокупление прямо на пляже под окнами, бабушка сказала, что с нее хватит, и, схватив деда, переехала в маленький тихий городок по соседству, оставив на попечение Полины гостевой дом и меня. Хотя о последнем я не жаловался.

Колеса моего велика запрыгали по довольно крупным булыжникам — финальная часть пути здесь почти непролазная. Этот пляж, укромный уголок среди скал, был совсем диким и для туристов не предназначался — о нем знали только свои. Неудивительно, что так надежно запрятанное местечко называлось у местных Бесстыжим пляжем, потому что собирались тут не только для того чтобы позагорать или поплавать — это можно было сделать и гораздо ближе к городу, не рискуя сломать ногу на крутых камнях.

С этим местом почти у всех жителей Карпова связана куча надежд и фантазий. Не сосчитать, у скольких здесь случился первый поцелуй, а то и вовсе первый секс. Потерять тут девственность даже считалось доброй приметой. В компаниях постарше и пораскованнее этот пляж с легкостью становился нудистским. В компаниях поизвращеннее на нем, говорят, вообще устраивали оргии. Мы же, по сравнению с ними, играли в детские игры: в бутылочку или карты на раздевание. В принципе, обнажиться на этом пляже не считалось зазорным — наоборот, этот как заявить всем, что ты уже созрел. Главное не заявить раньше, чем это случилось на самом деле, иначе имелся риск стать посмешищем — в Карпове все словно по лицу умели читать, было у тебя или еще не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вывернув из-за огромного валуна, я наконец съехал вниз к белоснежной песчаной полосе, лазурно-синему морю и компании друзей, чьи велики валялись неподалеку. Народа здесь сегодня было много: почти весь мой класс, несколько ребят и девчонок с параллели и кучка прибившихся будущих выпускников, собственно и обеспечивших такой аншлаг.

Оставив велик в сторонке, я поздоровался с собравшимися и плюхнулся на мягкий песок рядом с Саней — моим бессменным соседом по парте, хорошим приятелем и братом самой красивой девчонки нашего класса, а то и всей параллели. Правда она, увы, сидела не с братом, а на пледе неподалеку. Как и всегда, девушки сбивались своими кучками и звонко щебетали друг с другом. Одни в летних сарафанах, другие в шортах и топиках, третьи в купальниках — на некоторых они были даже мокрыми, явно успевшими окунуться в море вместе с хозяйками. Капли стекали на песок с длинных волос, завораживающе плавно скользили по загорелым девичьим телам — в Карпове вообще сложно найти бледных людей.

Часть девчонок играла в волейбол, бегая вдоль линии моря. То и дело оттуда раздавались сочные вскрики, и очередная упругая попка падала на песок. Если других девушек эта игра не интересовала, то все собравшиеся парни следили за ней с огромным удовольствием. Правда, мяч, который гоняли, вообще никого не интересовал — все смотрели на другие мячики, которых на этом поле было много, прыгающие туда-сюда под разноцветными бикини.

Внезапно, словно почувствовав, как мы пялимся ей на задницу, одна из одноклассниц повернулась к нам и приветливо махнула рукой.

— Ребята, а что сидите? Идите к нам!

Мы с Саней переглянулись. Нас, что ли, позвали? Не сговариваясь, оба поднялись с песка, и вдруг мимо прошагали сидевшие за нами будущие выпускники и приветливо помахали девчонкам в ответ. А, это их звали… Мы с другом молча плюхнулись обратно на теплый нежный песок. Увы, это все, что тут было теплого и нежного, потому что девушки были на эмоции скупы — по крайней мере к нам.

Вообще, я не был уродом или кем-то вроде того — просто был тем, на кого девушки не смотрели. Одним из парней, кому говорят «не переживай, ты еще обязательно расцветешь, но позже». Может, из-за стресса, который мне устроили родители, может, из-за резкой смены климата, но мой рост едва дотягивал до среднего и практически не менялся. Однако за это лето я вдруг вытянулся на целых полторы головы, стал шире в плечах и продолжал расти — видимо, организм смирился, что родители меня уже больше не заберут, и решил, что придется справляться самому. В общем, я стал выглядеть гораздо круче, но девчонки по-прежнему будто по привычке смотрели не на меня. И выйти из этого режима невидимки мне пока не удавалось.

— Говорят, — произнес рядом Саня, глядя на скачущих по пляжу волейболисток, — что Юлька недавно девственность потеряла. И по ней это видно.

— Ну конечно, тебе это видно, — хмыкнул я.

— Да ты посмотри на ее задницу! Видишь, выглядит по-другому?

По-моему, нет — вполне себе обычная задница, разве что чуть округлилась и загорела. Одноклассница внезапно обернулась и грозно зыркнула глазами, словно почувствовав, что мы изучаем и анализируем, и мы синхронно опустили взгляды на песок.

— Я тебе говорю, у нее уже было! Это же очевидно по углу наклона ее бедер, — с видом знатока изрек приятель.