Как выглядит будущее? - Урри Джон - Страница 9

Форстер описывает будущее, в котором люди ведут разобщенный и практически неподвижный образ жизни, регулируемый Машиной. Почти все люди живут под землей в крохотных помещениях, общаясь друг с другом посредством Машины. В распоряжении людей есть немногочисленные воздушные суда, однако их услугами мало кто пользуется, поскольку у людей нет необходимости встречаться друг с другом. Каждый человек полностью зависит от Машины, а в мире остается лишь одна физическая книга – «Книга о Машине», выпущенная Генеральным советом описываемого всемирного общества.

Люди, живущие под землей в комнатах-сотах, не имеют возможности прикоснуться друг к другу или ощутить запах друг друга. Лишены они и чувства пространства. Вследствие почти полного отсутствия передвижения общение между ними происходит посредством проводов Машины, позволяющих вступать в звуковой и визуальный контакт с тысячами других людей, которых каждый конкретный человек как бы «знает» (что напоминает взаимоотношения между людьми, устанавливаемые сегодня посредством соцсетей). То, что описывается как «громоздкая система общественных сборищ» (встреч), уже давно не существует. Письма пересылаются с помощью «пневматической почты», схожей с системой, существовавшей в торговых заведениях в первой половине XX в., а Машина составляет бóльшую часть жизни. Форстеру удается создать убедительную картину мрачного будущего.

Как и почти все другие люди, главная героиня повести Вашти испытывает отвращение к жизни на поверхности земли и не может представить себе существования без Машины. В ее комнате нет почти ничего, кроме кнопок, с помощью которых она получает воду, тепло, одежду, еду, слушает музыку и общается с другими людьми. Благодаря этому, пишет Форстер, «она находится в контакте со всем, что ей дорого в мире» (Forster 1985 [1909]: 111). Он описывает ее как «спеленутую тушу <…> с серым, словно плесень, лицом» (Forster 1985 [1909]: 108; Форстер 2000: 315). Она никогда не покидает свою комнатушку, не выходит на свежий воздух, не выполняет никаких физических упражнений и страдает тем, что мы называем сегодня болезненной полнотой. И, подобно большинству прочих членов этого общества, за исключением ее сына и ограниченного числа других людей, Вашти совершенно довольна своей зависимостью от Машины. Жизнь, организованная посредством Машины, полностью удовлетворяет ее и других.

Может показаться, что Форстер предвидел появление некоего подобия интернета, хотя Машина описывается как механическое, а не цифровое устройство. Научные исследования в этом обществе связаны с пережевыванием того, что уже известно людям из содержимого огромных архивов, хранящихся в Машине, – аналогией чему сегодня выступают интернет и так называемое облако. В этом обществе ученым не дозволено выходить на поверхность земли для проведения своих исследований. Один из ученых оправдывает переработку идей следующими словами: «Берегитесь оригинальных идей! <…> со временем <…> появится поколение, не имеющее своего лица» (Forster 1985 [1909]: 131; Форстер 2000: 340). Подобно сегодняшней Всемирной сети, Машина не в состоянии передавать все экспрессивные нюансы, создавая лишь общее представление о других людях, что тем не менее оказывается «вполне удовлетворительным» для стоящих перед ней целей (Forster 1985 [1909]: 110; Форстер 2000: 319; об обеднении человеческого опыта при использовании цифровых технологий см.: Carr 2010; Карр 2012).

Однажды сын Вашти связывается с ней и просит о личной встрече, утверждая, что то, о чем он хочет поведать, должно быть сообщено напрямую, «без этой постылой Машины». Вашти нехотя соглашается, отправляясь в двухдневное путешествие на воздушном корабле на другой конец света, чтобы поговорить со своим сыном, что само по себе крайне необычно (Forster 1985 [1909]: 109; Форстер 2000: 318).

Точно так же, как и в мире, описанном Форстером, люди сегодня находятся во власти Машины, представленной в виде миллиардов устройств, образующих «интернет вещей» (http://www.brookings.edu/blogs/techtank/posts/2015/06/9-fu-ture-of-iot-part-2). Наша зависимость от технических устройств бесспорна, и, если Машина даст сбой, цивилизация рухнет. Без интернета мы окажемся лишенными еды, воды, телефонной связи, возможности воспользоваться банковскими картами и средствами общения. Во многом вторя Форстеру, Дэвид Най замечает по поводу сегодняшней ситуации: «Лишите американские города и пригороды электричества [либо, например, бензина или компьютеров] больше, чем на неделю, и они опустеют» (Nye 2010: 131; Foster 2015: 219).

В конце повести Форстера с Машиной действительно происходит ужасная авария. Электричество полностью отключается, в комнаты перестает поступать еда, нарушается циркуляция воздуха. Вашти приходит в ужас, когда ей приходится выглянуть из своей комнаты в последние дни функционирования Машины. Ей приходится наблюдать людей, ползающих на четвереньках в подземном лабиринте, ставшем им могилой. Они кричат, рыдают, ощупывают друг друга. Им не хватает воздуха. Вид этих примитивных тел противен ей: это ее худший кошмар. Она запирает дверь с намерением дожидаться конца в своей ячейке. Раздаются ужасный треск и грохот. Свет начинает меркнуть, и она понимает, что вместе с прекращением подачи электричества к концу подходит и долгий день цивилизации. Из-за нехватки электроэнергии общество разваливается (Urry 2014b).

Ее умирающий сын успевает поведать Вашти о «лишенных крова», живущих на поверхности земли – о тех, кого мы называем сегодня «множеством» (Hardt and Negri 2006; Хардт и Негри 2006). Они были лишены возможности пользоваться услугами Машины и скрываются в тумане и зарослях папоротника, ожидая конца Машины. И они готовы дать начало новой цивилизации, начать жизнь заново, касаться и чувствовать друг друга, общаться, но только не посредством вездесущей Машины, время которой вышло (Forster 1985: 139–140; Форстер 2000: 346). Повествование заканчивается идеей о спасении человечества, которое возможно лишь без Машины, благодаря тем, кто оказался отвергнутым обществом и жил вне организованной вокруг Машины системы. Джон Фостер использует эту идею, чтобы сказать, что «надежда на будущее человечества зиждется на тех, кто способен видеть истинный характер будущего и кто, несмотря на это, сохранил связь с чем-то глубоко первозданным и неприрученным» (Foster 2015: 221).

Иная версия антиутопии представлена в романе Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» (Huxley 1991 [1932]; Хаксли 2002). Оказавшись в 1926 г. в США, Хаксли был поражен покорностью местного населения, которой удалось достичь благодаря массированной рекламе, психологической обработке, культу потребления и гедонизму. Хаксли предполагает, что со временем достижения науки одарят людей способностями, которые ранее были привилегией богов. Общемировое государство Новый дивный мир построено по принципу сборочного конвейера Генри Форда: массовое производство, единообразие, предсказуемость и массовое потребление новых товаров. Как полагал Хаксли, именно за Америкой было будущее, хотя будущее это было ужасным. В описываемом им новом обществе Форд почитается подобно божеству, а его идеологией является концепция фордизма. Конвейерным способом производятся не только товары, разработанные Генри Фордом, но и люди. Принцип массового производства применяется и в биологии человека (Kumar 1987: 245).

Хаксли описывает, как граждан с самого рождения готовят ценить потребительские товары. Основу стабильности мирового Государства составляют постоянное потребление и всеобщая трудовая занятость, направленная на удовлетворение материальных потребностей. Массовое производство детей осуществляется способом, известным на сегодня как экстракорпоральное оплодотворение. Хаксли описывает принципы развития детей, направленные на тщательное формирование у них соответствующих способностей. Способности эти позволяют им соответствовать требованиям, предъявляемым к представителям пяти каст. С самого рождения у детей развивают условные рефлексы, никто не болеет, все люди имеют одинаковую продолжительность жизни (примерно шестьдесят лет, после чего они безболезненно умирают), института брака или половой верности не существует, и нет никаких войн.