Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту (СИ) - Алексеенко Александр - Страница 36

— Я оракул и чувствую, что на пути тебя ждет очень могущественное зло. Я хочу узнать, что это. Вы, охотники, никогда не делитесь тем, что вы видели за стеной. Хранители, даже если вы не разорвете с ними связь, закрывают мне возможность увидеть то, с чем вы сражались. Но ты встретишь зло из-за стены где-то здесь в будущем, и я хочу посмотреть, что там ждет тебя впереди.

— Ты уверена, что это мудро искать того, что от тебя пытаются сокрыть? Ведь не зря же старики на стенах закрывают воспоминания?

— Пусть посмотрит, — Засмеялась иллюзия Хранителя Прохода, — Я разрешаю.

Иллюзию словно видела и слышала оракул, поскольку она развязала свою повязку и сняла ее с глаз. Та упала на ее обнаженные ноги. Ее глаза горели тысячами ночного сонма. Она была слепа. Заглянув ко мне в глаза, она сказала:

— Скорее! Отпустите его быстрее! Иначе он может не успеть! Будущее почти закрылось!

И в этот момент она начала пророчествовать:

— Охотник определился с дорогой. Охотник пойдет по длинному пути. — Почти задохнулась оракул от страха, когда увидела что-то. Хранитель Замка засмеялся, увидев ее реакцию. Отдышавшись с помощью особой техники, девушка успокоилась, но колени ее все еще дрожали.

— Ну как, понравилось? — Едко заметил Хранитель Крепости. Она же не ответила, обернувшись, небрежно указала на К`Йоевгхана:

— И этого тоже можно отпустить… он не убивал гоблинов твоего племени. И не причастен к тем событиям и резне. Даже его мать Кейа Погибель Драконов выступала на том совете кланов дварфов против той бойни. Думаю, в твоих интересах пощадить ее единственного ребенка. Отпусти его!

— Слушаюсь, оракул! — Сказал гоблин в очках милхимика и приказал опустить клетки.

— Идите, вы свободны! — Выпустив нас, как воодушевленный мальчишка сказал гоблин.

— Что до тех разбойников… Кто из деревенских нас подставил? — Сложил руки на груди я.

— Ты уже и так добавил мне проблем. Я сама с ними разберусь, иди сразу в Феанот, тебя там ждет письмо. Это намного важнее. — Оракул отвернулась, и один из гоблинов протянул ей повязку. Несмотря на то, что девушка ничего не видела, она забрала ее. Её дар, похоже, помогал ей.

— Без золота я никуда не пойду. Раз уж мы все такие друзья, и вы нас отпускаете… — Поставил руки в боки дварф и возвысил голос, — Верните мне мои кровные и честно заработанные!

Гоблин посмотрел на поморщившегося оракула, та закатила глаза и сделала жест рукой:

— Отдай им их вещи, Актар. На этот раз это я была неразумна, удерживая их…

Гоблин поклонился девушке, после чего он протянул небольшой мешочек. А затем указал на нишу в стене с нашими вещами.

— Золото — это хорошо! — Сразу повеселел дварф.

— Проваливайте, покуда целы! — Рявкнул гоблин уже совсем по-другому и провел кончиком ножа по горлу, показывая этим, что больше с нами разговаривать здесь не будут.

Глава 31: "Привал на Замшелом острове."

У теплящегося уютом, то и дело потрескивающего костра, среди низеньких и редких елей, собрались многие. Многие, но не все. Здесь расположились охотники и герои турнира. Те отважные воины, кто осмелился выйти на Рубежный Тракт, тогда, после турнира, из замка Феанот. Убийцы падали, поднялись и обнялись после долгой дороги с нами. Особенно запомнились крепкие объятья охотника, больше похожего на медведя. Того, что возмущался в графстве, требуя все необходимое снаряжение. Мои кости реально затрещали, а он лишь в грубой манере рассмеялся. «Как же он силен!» — чуть не выдохнул свои мысли с остатками воздуха я.

— Мы уже думали, что не услышим страшных историй о замке, — сказал Гореветр и я похлопал его по плечу. Он посмотрел через плечо и застыл, встретившись с пылающими глазами жеребца.

— Какие наши дни! — Засмеялся я.

Сидящий у костра Лучший-из-нас спрятал свою улыбку под круглой шляпой. Он не стал обниматься и хлопать нас по плечу, а так и остался сидеть у костра. Но и он выглядел счастливым, когда заметил наше приближение. Шесть намного лучше четырех из четырнадцати. Арса спрыгнула с коня и даже пискнула, попав в объятья медведя охотника. Он же расчувствовался настолько, что у него блеснула слеза.

— Вот это конь, — расставив руки ходил вокруг иссохшего зверя Тоцент и цокал языком, — а мне заливал, что конь это не главное…

Я засмеялся, а охотник с укором посмотрел на меня.

— Садись-садись у костра! И ты, Арса! Не стесняйся, у нас время историй! — Пригласил меня и девушку Гореветр. Лучший-из-нас ухмыльнулся.

— Чью историю мы слушаем? — расположился я возле костра, я. Арса села рядом, с другой стороны расположился Гореветр и указал на Медведя:

— Вот, Урнат говорит, — это означало, что как минимум историю Лучшего-из-нас мы уже пропустили. Он всегда на собраниях рассказывал истории первым. Довелось пару раз с ним работать. Человек по сути своей, весьма уникальный. Он как-то рассказал историю о том, как получил свое прозвище. Тогда Лучший-из-нас еще не был таковым. Там в горном перевале ему пришлось закрывать брешь в горах с дварфами. В результате оползня образовалось небольшое ущелье, по которому жуткие обитатели Загорья стали проникать в Северные Земли. И пока проходчики Синих Гор устанавливали заряд, чтобы обвалить скалу, охотники (опять же четырнадцать) сдерживали проход. Убийцы падали, встали клином в узком ущелье, и как только зараженные твари полога перестали проникать в земли к югу, дварфы приступили к работе.

В тот день досталось не только охотникам, но и гномам. Их бригадир так и остался под обломками горы, славная смерть для дварфа, скажет любой обитатель подземных палат Синих Гор. В самый напряженный момент, когда уже почти все было готово, одно из порождений зашло со спины, поскольку еще раньше, чем прибыла экспедиция дварфов и людей, нашло проход и попыталось помешать замуровать его. Дварфы сражались отчаянно, но их бригадир был ранен, а механизм запала пострадал. Потому он и остался там в одиночестве с бомбами, и когда очерненные монстры ворвались, он подорвал механизм.

Лучший-из-нас и другие убийцы остылых остались за перевалом. Вместе с двумя еще тогда живыми охотниками, он поспешил убраться, поскольку грохот взрыва привлек тихоходку. Она и ее легионы спешили на звук шевеля своими жвалами и перебирая передними конечностями воздух в поисках нарушителей спокойствия. Тогда из всей группы выжил только он. Потому ему и досталось прозвище, или скорее титул — Лучший-из-нас. Он получил его по наследству от одного из погибших за перевалом. Раньше, оно выбиралось по жребию, но будучи единственным выжившим, этот охотник получил его «постфактум».

Каким-то чудом пройдя по каменистым пустошам и выжив он пришел в один из аванпостов на стене. Если я правильно помню, это был самый дальний восточный аванпост — Крепость Отважных. Там за стеной гор, три охотника не долго решали, куда отправиться, поскольку очень близко была еще одна крепость. Она была даже ближе — Рубеж Семерых. Вот только Тихоходка и ее полчища гнали их в другую сторону, пытаясь увести глубже в каменистые пустоши. Где есть еще более жуткие и опасные существа Загорья.

— Наверное, сейчас Граф Феанот уже выехал со своим Войском в Костеград. — Сказал один из наемников. Он прислонил вещмешок к стволу дерева и сел возле Лучшего-из-нас. Все дружно закивали, соглашаясь с ним. Кто-то заулыбался. У нас было воодушевленное и даже окрыленное настроение. Мы — в конце пути. Отсюда и до Костеграда — рукой подать.

— Так, на чем я остановился? — Поинтересовался Урнат Медведь. — Ах да! Вот вы вообще видели пероотля? А они есть! Не давее как три дня назад крестьяне в деревне Каменистая Усадьба с голодухи схарчили одну такую тварь. Ну, а потом сами понимаете, понеслись заражать всех вокруг, осерение-то никуда не делось. В самый значит разгар появляюсь я. Убиваю всех зараженных. Местный староста меня награждает золотой монетой и говорит: “пойдем, мол, проверим, что у них там произошло”. И манит, мол, идем.