Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

А смерть подождет - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Глава третья

Капитан Смирнов задал работёнку своей опергруппе уже на следующий день: по рации его вызвал комендант, представил местному оперу, чеченцу, а тот, пряча глаза, назвал адрес, где может быть оружие.

— А что вы сами-то, Залимхан? — задал комендант вполне резонный вопрос.

— Да как вам сказать, товарищ подполковник… — Залимхан, толстенький, лысеющий уже человек в мятой какой-то одежде, совсем не похожий на милиционера, возглавляющего уголовный розыск, тискал фуражку короткими подрагивающими руками. — Вы приедете и уедете, а нам тут жить.

— А-а… — лицо коменданта, осунувшееся, с красными невыспавшимися глазами, дёрнулось в невольной гримасе. — Боишься, значит.

Залимхан повел плечом, опустил голову.

— Ну… зачем так говоришь, Иван Алексеевич?! Просто мера предосторожности. Слышал, наверное, в Аргуне… Всю семью нашего коллеги вырезали… Я знал Алихана…

— Читал, — кивнул комендант. — Вон, сводка лежит… А ты как думал, Залимхан? Война идет, не что-нибудь. А на войне, между прочим, погибают!

Чеченец молчал, уткнув взгляд в пол, сидел перед столом коменданта нахохлившийся, с сурово сдвинутыми чёрными бровями, чужой. Нужного разговора как-то не получалось, а ведь делали они одно дело — наводили порядок в городе, втором по величине и значимости населенном пункте Чечни, оба — но каждый по-своему! — желали этого порядка, спокойствия в домах и на улицах, а прежде всего — в душах людей.

— Я понимаю, Иван Алексеевич, — глухо отвечал Залимхан.

Он по-прежнему не поднимал головы, и коменданта это стало раздражать. Чего он башку угнул, этот местный сыщик, почему от прямых вопросов весь словно съёживается?! А ещё офицер, в милиции не первый день. Чувствовал подполковник, по поведению сидящего перед ним человека видел, что тот неискренен, явно ведёт с ним некую игру, что-то не договаривает, хотя адреса людей, у которых есть оружие и боеприпасы, называет.

— Ваха Бероев — это что за человек? — комендант, опустив усатое лицо к бумажке с фамилиями, ткнул острым карандашом в заинтересовавшее его имя.

Залимхан вздохнул.

— Родственник мой. Правда, дальний. Но он — опасный человек, Иван Алексеевич, с Рамзаном дружбу водит. А Рамзан, сами знаете, полевой командир.

— Знаю.

— Ну вот. Не могу я к Вахе сам в дом войти, Иван Алексеевич, поймите меня правильно. Рамзан не простит. А у меня четверо детей.

— Ваха сейчас здесь, в городе?

— Нет. Где-то с Рамзаном. А оружие в его доме есть! Я работаю, Иван Алексеевич. Люди помогают. Не все против вас, федералов, настроены. И что будет важное — всегда доложу. Банда Рамзана где-то недалеко… Такая у меня информация.

— Ладно. — Комендант — высокий, тощий, с чисто выбритым лицом — поднялся. — Я дам команду, адреса проверят.

Помолчал, потянулся к пачке сигарет, закурил, предложил сигарету и Залимхану, но тот отказался.

— Ты всё же определяйся, — сказал комендант сурово. — Твои шатания ни к чему хорошему не приведут. Или ты России друг, или… Понимаешь, о чем я говорю?

Чеченец молчал.

— Ты, Залимхан, со мной не финти, — продолжал подполковник. — Я вас, чеченов, насквозь вижу. Вся эта возня с независимостью — блажь дудаевская и больше ничего. Москва Кавказ никогда не отдаст. И цари русские не дураки были, и мы не пальцем деланы. Тоже мне — сепаратисты! Ха! Столетия, можно сказать, за Кавказ бились, сколько крови тут пролито, солдатских жизней положено, не говоря уже про деньги, а теперь… А теперь — Ичкерию им подавай, свободу!

— Я всё понимаю, Иван Алексеевич, — тихо проговорил Залимхан. — И поведение Джохара не одобряю. У Дудаева крыша поехала, не иначе. Плохо всё это для него кончится.

— Кончится тем, что подерёмся да и помиримся потом. — Комендант, походив по комнате, малость размявшись, снова сел за стол, придавил в пепельнице дымящийся ещё окурок. — А про Дудаева и говорить не хочу — не простят ему, конечно… И я лично в драке этой с вами смысла не вижу. Ничего не изменится, только обида друг на друга останется. А жить-то нам и дальше вместе придется, на одной земле, в одной стране.

— Не мы, чеченцы, войну начинали, Иван Алексеевич!

— Да, не мы с тобой лично, — со вздохом согласился комендант. — Но чубы-то наши трещат, не у панов!

— Вот! И я о том же! — Залимхан вскинул на коменданта повеселевшие глаза — наконец-то его стали понимать! — Потому и прошу, Иван Алексеевич: пусть ваши ребята пошерстят эти адреса. Оружие там есть, это надёжная информация, верная. А мы ещё со своей агентурой поработаем, польза будет.

Комендант покивал, задумчиво глядя в окно — серый день там тлел, не торопясь, падали пожухлые листья с тополя, несильный ветер шевелил его ветви, где-то поблизости тявкала собачонка.

— Значит, Рамзан, говоришь, где-то здесь, недалеко?

— Да. Он между Аргуном и Гудермесом, далеко не уходит. Мои люди так мне докладывали, Иван Алексеевич.

— Ладно, иди, Залимхан. Мы поработаем. Я опергруппу пошлю по этим адресам. Вот, капитан Смирнов этим и займется.

С этими словами комендант сунул список в небольшой сейф, стоящий сбоку от стола, на тумбочке, и повернул ключ.

* * *

К добротному, из красного кирпича дому Вахи Бероева опергруппа капитана Смирнова подъехала на собственном транспорте — задрипанном, латанном-перелатанном «УАЗе». Машину эту передавали с рук на руки меняющие друг друга оперативники разных областей России, Смирнов со своей группой — шестые по счету. Водитель на колымагу не полагался, и потому на «УАЗе» рулили все, кто умел. И, соответственно, ремонтировали. Передние колёса были от какого-то трактора, что ли, задние, лысые, может, от «форда», движок, правда, стоял «родной», зато баранка, рулевое колесо, — от «Волги» двадцать первой модели, белое и с никелированным кольцом звукового сигнала, что предавало салону, обшитому старыми суконными одеялами, вполне достойный вид. Эта «антилопа» и возила оперативников довольно исправно, Лёша Рыжков, лейтенант, изъявивший желание рулить, повозился с машиной, кое-что подкрутил в системе зажигания и карбюраторе, сменил масло в двигателе и коробке передач, и «УАЗ» задышал увереннее и бегать стал резвее. Теперь они впятером, с Линдой на заднем сидении, и раскатывали по Гудермесу, не выпуская из рук автоматов и по-хозяйски поглядывая в мутные окошки, на проплывающие мимо улицы, разномастные дома, автобусные остановки, магазины и ларьки…