Стрела Гильгамеша - Александрова Наталья Николаевна - Страница 38

– И что у вас по поводу убийства?

– Ага, сразу сигнал появился, – съехидничала Надежда.

– Вас каким боком то убийство касается? – Лилька сразу взяла быка за рога.

– Лилечка, – Надежда замела хвостом, – все расскажу в подробностях, но только потом, когда сама все знать буду. А пока… Ты мои условия знаешь, чтобы ничего вовне не просочилось, до мужа не дошло…

– Ну, – выделывалась зараза Лилька, – как-то у нас получается игра в одни ворота. Я вам – все, а вы мне – ничего… Или почти ничего.

– Да ты ничего пока и не сказала! – вскипела Надежда. – Может, и знать ничего не знаешь!

– Знаю, но не скажу, пока не пообещаете, что подробно все расскажете. И только мне, эксклюзив!

– Обязательно расскажу, когда сама все выясню!

– Не верю!

– Да когда я тебя обманывала? – взвыла Надежда. – «Всегда», – подумала Лиля, но промолчала, чтобы не портить отношения. – Ладно, меня интересует, в каком виде эту самую Ирину нашли? Как ее убили?

– Как нашли… – Лиля хмыкнула. – Труп прикован к батарее парового отопления, сидит на полу и…

– И что? – с замиранием сердца спросила Надежда.

– Проткнут стрелой прямо в сердце!

– Какой стрелой? – не поняла Надежда.

– Ну, такой, которой из лука стреляют. Попала в сердце, то есть сразу насмерть.

– Стрелой, говоришь? Слава богу! – вырвалось у Надежды.

– Что вы имеете в виду?

– Ох, извини, не то сказала! – опомнилась она, но Лиля была тертым калачом, поэтому мигом сообразила, что Надежда к этому делу очень даже причастна.

Но тетка упорная, все равно ведь ничего не скажет, хоть пытай ее каленым железом.

– Полиция сейчас психоаналитика ищет… – начала журналистка вроде как случайно.

– Не найдет, – отрезала Надежда, – он уже где-нибудь в теплых краях. И он не виноват, я точно знаю.

Потом прикинула про себя, что можно сказать Лиле. Получалось, что пока ничего. Если упомянуть, что Ирина была связана с «Тенистым уголком», то нужно и про Венедиктова говорить. А там и Машку в это дело замешают.

– Извини, связь прерывается! – и поскорее отсоединилась.

– И что там? – спросила Мария, не отрывая умильного взгляда от последнего бутерброда, со спредом из авокадо и кусочками красной рыбы сверху.

– Можешь себе представить, ее убили стрелой!

– Ну надо же… – Мария нехотя оторвала взгляд от бутерброда.

– Машка, – Надежда в сердцах схватила тарелку и отодвинула ее на край стола. – Прекрати жрать, что с тобой такое?

– Это нервное… – Мария проводила жалостливым взглядом бутерброд и рассказала все, что узнала от Венедиктова.

– И где он теперь? – вздохнула. – И что с ним?

– Опять двадцать пять, снова завела волынку про своего Венедиктова… Да вот же он! – Надежда подбежала к окну, увидев знакомую фигуру.

– Где? – Мария забыла про бутерброд и тоже рванулась к окну. – Ой, ушел уже внутрь…

Кирилл Венедиктов выскочил из машины неподалеку от Варсонофьевского кладбища и устремился к «Тенистому уголку».

Около похоронного бюро царила непонятная суета, там стояло несколько машин с включенными моторами, около них разговаривали люди в штатском, но видно было, что форма для них более привычна.

В другое время Венедиктов, может, и не решился бы сунуться в этот чертов «Уголок» при таком раскладе, но сейчас он думал только о том, что там, внутри, Мария лежит в гробу, как спящая красавица, и у нее, возможно, кончается воздух…

Он незаметно проскользнул через служебный вход и бросился в зал, где стояли выставочные гробы. И с ужасом понял, что не помнит, в каком из них ее закрыли. Гробов в зале было не меньше пяти десятков, и на проверку всех уйдет уйма времени…

– Мария! – на всякий случай окликнул вполголоса в слабой надежде, что она отзовется, но не услышал ни звука.

Это и понятно, подумал Венедиктов, у нее уже нет сил на ответ, а может, она и вовсе потеряла сознание…

Тем не менее делать нечего, и он принялся открывать один гроб за другим.

Некоторые открывались легко, другие были оснащены сложными запорами, с которыми Кириллу пришлось повозиться. Драгоценное время уходило…

Венедиктов торопливо шел от гроба к гробу, открывая их один за другим, но все они были пусты. Наконец подошел к последнему, закрытому на хитрый замок, точнее, на целых четыре, по одному с каждой стороны. Венедиктов начал ковырять замки, и в это время в зал вошел мрачный мужчина с полувоенной выправкой.

– Гражданин, что вы здесь делаете? – обрушился он на Венедиктова. – Вы же слышали, что здесь проводятся следственные мероприятия, и всех посторонних просили незамедлительно покинуть помещение! Вы вообще кто, сотрудник или клиент? Если клиент, предъявите документы, а если сотрудник, то вас задержат до выяснения обстоятельств…

– Но здесь женщина! – выпалил Венедиктов. – Она задыхается! У нее воздуха было всего на два часа, и это время уже прошло!

– Что вы такое говорите? – строго и недоверчиво переспросил вошедший. – Какая женщина? Живая?

– Надеюсь, что еще живая… – простонал Венедиктов. – Но с каждой минутой ее шансы падают.

Строгий человек в растерянности замолчал, и Венедиктов воспользовался паузой, чтобы открыть четвертый замок и тут же торопливо откинуть крышку.

Марии не было. Но и пустым гроб не был – он был до краев наполнен пластиковыми пакетами с белым порошком.

– Ее и здесь нет… – Венедиктов схватился за голову.

– Да, но есть кое-что другое! – оживился мужчина. – И вы об этом наверняка кое-что знаете…

– Ничего не знаю! Понятия не имею, что это такое! Вообще первый раз вижу…

– А вот это мы проверим! – строгий мужчина шагнул к Венедиктову. – Вы арестованы до выяснения обстоятельств дела!

– Но я не могу, я должен найти Марию!

– Что за «не могу»? Арестован – значит, арестован!

В это самое время в зал ворвался невысокий пузатый человек с орлиным носом, густыми бровями и красным от гнева лицом. Он с разбега налетел на строгого мужчину, вцепился в лацканы его пиджака и заговорил густым басом:

– Вы думаете, если грузин вспыльчивый, так его дразнить можно? Вы так думаете?

– Извините, гражданин, вы о чем? – Человек при исполнении безуспешно пытался отцепить вспыльчивого грузина от своего пиджака, но тот впился в него разъяренным бультерьером и клокотал, как кипящий котелок:

– Эти мошенники куда-то дели нашего дорогого Гиви… Они зарыли его на пустыре, как собаку! Они положили его в фундамент супермаркета и залили бетоном! А никому из ваших до этого нет дела! Меня никто даже слушать не хочет!

– Что такое? – строгий мужчина напрягся. – У вас имеются сведения о сокрытии трупа?

– Имеются, имеются, у меня много чего имеется! Только никому это не интересно!

Венедиктов понял, что о нем ненадолго забыли, и решил как можно быстрее сбежать. Он уже проверил все гробы и выяснил, что Марии ни в одном из них нет.

Но в таком случае куда ее дели?

Очень осторожно Кирилл проскользнул мимо строгого мужчины, пробежал по служебному коридору и выскочил из «Тенистого уголка». В нерешительности остановился возле служебного входа, не зная, что делать и где искать, как вдруг рядом с ним раздался странный свистящий звук:

– Псс!

Венедиктов удивленно завертел головой.

Рядом с ним стоял крупный внушительный кот соответствующей месту расцветки – угольно-черный с белоснежной манишкой. Но он вряд ли мог издать такой странный звук. Кирилл на всякий случай внимательнее пригляделся к коту, но тут снова раздалось:

– Псс! Кирилл Николаевич!

На этот раз кот был явно вне подозрений. Даже если он каким-то чудом научился говорить по-человечески, откуда он мог знать имя-отчество Венедиктова?

И тут он заметил, что из-за припаркованной поблизости машины выглядывает женщина.

Это была не просто женщина – это была Надежда Николаевна Лебедева собственной персоной. Но Венедиктов об этом не знал, поэтому несколько растерялся. Они уже сталкивались, Надежда-то прекрасно его изучила. Но в его фирме Надежда Николаевна пряталась за статуей Урании, а в кабинете психоаналитика была в гриме, так что сейчас он ее просто не узнал.