Вечер медведя (ЛП) - Синклер Шериз - Страница 64

О — о—о. Эмма выпрямилась.

— Продолжай.

— Прежде чем мы успели разобраться с Кэндис и Урсулой, в домик вошла женщина. Очень красивая, хитрая волчица, которая переезжает в Колд — Крик, чтобы быть со своим детенышем. Она говорит, что отец ребенка украл ребенка из ее дома — и что он жестокий.

— Женевьева? — прошептала Эмма онемевшими губами.

— Да она. — Бонни сжала ее руку. — Я надеялась сказать, что тебе не стоит беспокоиться, но эта сука хороша. Молодые самцы ели у нее с рук, как комнатные собачки. Кэндис и Урсула заискивали перед ней.

— Это она была жестокой. Минетта только начинает избавляться от постоянного страха.

— Милая, я так и думала, — Бонни покачала головой. — Ты расскажешь Райдеру и Бену, что происходит?

— Я так и сделаю.

Несколько минут спустя Эмма вышла из своего «дошкольного» здания, пересекла двор и вошла в заднюю дверь их дома. На кухне из мультиварки на столе доносился аромат тушеной оленины. Она ничего не ела, но аппетит у нее пропал, как только упомянули Женевьеву.

Она остановилась, чтобы выпить стакан воды, и нахмурилась, глядя на дверцу холодильника, где аккуратными рядами были развешены рисунки Минетты. Повернувшись по кругу, она заметила, что столешницы и раковина были безупречно чистыми, пол был настолько чистым, что с него можно было есть, и даже плита вымыта.

Интересно. Неужели они уже слышали о Женевьеве? Она знала, что убирается, когда расстроена — что было труднее всего сделать в пещере, — но кто из мужчин реагировал подобным образом?

Она последовала на звуки тихого разговора в большую комнату.

Райдер растянулся на диване, читая одну из своих книг по философии. Перед потрескивающим камином Бен и Минетта раскладывали деревянные вишенки из настольной игры. Руки у Бена были такие большие, что он то и дело ронял фигурки. В центре комнаты Минетта построила нечто, напоминающее дом Бена, с башнями, из обрезков древесины, которые Райдер вырезал и покрасил для нее.

Минетта подняла глаза и просияла, а затем бросилась к ней с восторженными объятиями и поцелуями. Глаза Эммы защипало от радостных слез — потому что именно так вели себя по отношению к ней мальчики Бонни.

Когда детеныш побежала обратно, чтобы закончить свою игру, лицо Эммы напряглось. Приезд Женевьевы мог снова превратить счастливого ребенка в испуганного беспризорника.

Райдер отложил книгу и сел.

— Что случилось, Эмма? — спросил он тихим голосом.

Все еще сидя, Бен изучал ее, и его брови сошлись на переносице.

Она многозначительно посмотрела на Минетту.

— Мы можем поговорить позже.

Райдер сразу всё понял. Выражение его лица стало серьезным.

Почувствовав нарастающее напряжение, Минетта замолчала. Ее большой палец скользнул в рот.

Эмма медленно втянула в себя воздух. Девочка была слишком чувствительна к настроениям окружающих. Когда — нибудь с таким трудом завоеванный талант сослужит ей хорошую службу, но было больно видеть ребенка таким неуверенным в себе.

— Посмотри, как уже поздно, — сказала Эмма. — Думаю, котенку пора принять ванну, не так ли?

— Да, — согласился Райдер.

— Минетта, раз уж мы сегодня не будем мыть волосы, хочешь, я заплету их в косу и заколю на макушке?

Ее маленькое личико просияло.

— Почему бы тебе не сбегать ко мне в комнату и не взять резинку?

Когда детеныш взбежала по лестнице, Эмма опустилась рядом с Райдером.

— Женевьева присутствовала на собрании стаи и сказала им, что переезжает сюда. И что ты жестокий.

Райдер хмыкнул, словно его ударили кулаком в живот. Но он обнял ее одной рукой и притянул к себе достаточно близко, чтобы разделить тепло своего тела.

— Спокойно, бард. Мы решим все, что нам нужно решить.

Эмма нахмурилась.

— Почему люди не могут сказать, что она лжет? По крайней мере, это должно быть видно по ее запаху.

— Она пользуется человеческими духами, — сказал Райдер.

Эмма сморщила нос.

— Фу — у—у. — Приторные «ароматы» людей были пыткой, забивающей нос. — Хм. Разве мы не можем пойти к Козантиру? Неужели он не сможет заставить ее сказать правду? И уйти?

Бен поднялся на ноги, его огромные размеры невероятно успокаивали, и положил настольную игру на книжную полку. Когда приехала Эмма, на полках было всего несколько книг Бена по истории, однако игры и игрушки стали появляться все чаще, что почти не осталось свободного места.

— Калум может помочь, — сказал Бен. — Но обращаться к нему может быть рискованно. Это правда, что Козантиры не терпят лжи, но они также очень традиционны. И, насколько я знаю, детеныши всегда остаются с матерью.

— Но она причинила боль Минетте.

— Да. И, поскольку у Калума доброе сердце, он может предпринять шаги, чтобы обеспечить безопасность детеныша. Это не значит, что он выберет пару самцов, чтобы вырастить детеныша женского пола. Он может вернуть Минетту Женевьеве, поручив кому — нибудь присматривать за ней. Или потребовать, чтобы Женевьева переехала в волчью стаю.

— Ой. — Она, конечно, знала об опасности суждений Козантира. Избегать Калума куда лучшая идея. — В твоих словах есть смысл.

Проходя мимо, Бен коснулся ее волос.

— Как сказал Райдер. Мы справимся.

Райдер поднял голову.

— Куда это ты собрался? Ты готовил, так что сегодня моя ночь для уборки.

— Мне нужно кое — что сделать. Вычистить что — нибудь к чертовой матери.

Эмма нахмурилась.

— На кухне уже чисто. Даже пятно от фломастера на полу, где Минетта пыталась нарисовать лягушку, исчезло.

— Не может быть чисто. Райдер всегда оставляет беспорядок, — сказал Бен и исчез. Зажегся свет.

Эмма и Райдер последовали за ним, а за ними Минетта, сжимая в руках ярко — розовую резинку для волос.

— Ого, я и не знал, что кухни могут так сиять, — сказал Райдер.

Бен усмехнулся.

— Со мной такого никогда не случалось, но я видел кухню Козантира такой безупречной. И кухню Зеба, и Шея.

Эмма склонила голову набок.

— Ты нанял Джоди и ее команду, чтобы они здесь убирались?

Рассмеявшись, Бен притянул ее к себе и легонько поцеловал. Только его запах, его прикосновение, сила его рук заставили ее прижаться к нему, пытаясь вспомнить разговор.

Уборка. Верно.

— Нет. — Он повернул ее и указал на дальнюю стену. В плинтусе виднелась маленькая дырочка.

— Раньше этого там не было, — Райдер поднял Минетту и посадил ее себе на бедро.

— Я думаю, мы приобрели пару брауни, — сказал Бен. — Нам придется оставить для них сливки и печенье.

Эмма обхватила Бена и крепко прижалась. В старых сказках, которые, по — видимому, все еще были правдой, домовые — уборщики служили семьям в обмен на лакомства. Но они жили только с семьями. Счастливыми семьями.

На лице Райдера застыло незнакомое выражение, очень похожее на удивление детеныша, впервые увидевшего Луну.

— Печенье и сливки? — Сделав глубокий вдох, Эмма произнесла одну из любимых фраз Бена: — Я позабочусь об этом.

Глава 26

Ближе к вечеру следующего дня Бен зашел в продуктовый магазин и направился в молочный отдел, чтобы купить упаковку сливок.

Печенье тоже было в его списке, но медвежонок, должно быть, потратил все утро на выпечку. Во время ланча она заскочила на строительную площадку и привезла полный пакет печенья для него и его команды.

Кажется, Райдер рассказал ей, как сильно Бен любил печенье с арахисовым маслом.

Он покачал головой. Она всегда делала такие мелочи, которые говорили о том, что она думала о нем, что она достаточно заботится о том, чтобы узнать его вкусы. В отношении Райдера было то же самое. Так вот на что было бы похоже иметь мать?

Кто знает? Ни он, ни Райдер. На самом деле, никто из них, включая Минетту, не рос в атмосфере материнской любви.

Мать Эммы, конечно, не учила ее заботиться о семье, но все, что она делала, показывало ему и Райдеру, чего им не хватало. И Минетта впитывала заботу и внимание Эммы, как растение, страдающее от засухи. Должно быть, инстинкт подсказал Эмме, как быть матерью.