Лето на Меркурии - Антонова Анна Евгеньевна - Страница 20

– А теперь вернемся к теме прошлого урока.

Я спешно подняла руку и оглянулась – конкурентов вроде не наблюдалось.

Историк посмотрел в журнал, поднял глаза на меня и сказал:

– Ну что ж, ваше желание мне понятно… Прошу!

Я вышла к доске и начал уверенно вещать.

– В упорной борьбе с метрополиями колонии отстаивали свою независимость…

Мы сейчас проходили политический раздел мира, но в учебнике не разъяснялось, что такое метрополия. Я сама посмотрела в словаре иностранных слов и очень этим гордилась.

Покончив с изложением учебника, я сказала:

– Таким образом…

– Да, – подхватил историк. – Самое интересное, что прозвучит после «таким образом».

В классе раздались невнятные смешки.

– Таким образом, – уверенно продолжила я, – политический раздел мира в период с 1871 по 1914 год имел очень серьезные последствия, которыми стали в том числе Первая и Вторая мировые войны.

Меня заклинило, и я опять сказала:

– Таким образом…

Смешки усилились.

– …последствия этого раздела мы ощущаем до сих пор.

– Ну что же, – улыбаясь, сказал историк. – Таким образом…

Класс полег окончательно.

– Антипова Анастасия в упорной борьбе со мной, – передразнил он, – все же получает решающий перевес и пятерку в четверти!

Я, ликуя, вернулась на место.

– Нормально я отвечала? – шепотом спросила я у Ирки.

– Нормально, – кивнула она. – Только непонятно, почему англичане подавляли восстания, используя танки.

– Танки? – ужаснулась я. – Какие танки? Разве я сказала не «артиллерия»?

Ирка только хмыкнула в ответ.

После уроков мы делегацией направились к кабинету Светланы Юрьевны – узнавать судьбу нашего номера. Настроены мы были весьма решительно и в случае чего готовы были разбить под ее дверью лагерь и объявить голодовку.

– Да ну, чего унижаться, – воспротивилась поначалу Ирка. – Как будто мы бедные родственники какие-то и всех достаем своим отстойным творчеством!

– И вовсе нет! – возразила я. – Дело в том, что все было нормально, всем все нравилось, и тут вдруг на последней репетиции появляется какая-то Олеся Петренко из совета школы и говорит, что…

– Да что вы спорите, – вмешалась Ольга. – Идем и все узнаем.

– Ой, девочки! – засуетилась Светлана, когда мы нарисовались на пороге ее кабинета. – Только собиралась вас найти! Вы не волнуйтесь, пожалуйста, все в порядке, ваш номер никуда не делся…

– Ну и к чему тогда все это было? – ворчливо заметила я.

– Да вы не обижайтесь на Олесю, она просто такой человек… Она вам больше слова не скажет, – заверила культмасовичка.

– А нас в день концерта от уроков не освободят? – пользуясь тем, что она признала свою вину, влезла предприимчивая Ольга.

– Я поговорю с директором, – важно кивнула Светлана Юрьевна.

На следующей химии Римма раздала тетради. Под моей злополучной лабораторной красовалась «четверка». Все бы ничего, если бы Ирка не получила «пять»! И это при том, что в тетрадях у нас было ровно одно и то же! То ли химичка видела, что я у Ирки списываю, то ли снизила оценку за злостное нарушение правил техники безопасности…

Между прочим, что бы там не говорила глупая лаборантка, ожог у меня на руке имелся приличный, и я с гордостью демонстрировала его всем желающим, рассказывая героическую историю, как я облилась концентрированной серной кислотой, а мне было предложено не обращать на это внимания.

А вопрос нашего освобождения от уроков так и повис в воздухе. Светлану мы уже найти не смогли, видимо, ее поглотила предконцертная подготовка, а сама подкатиться с этим к Римме я после известных событий на лабораторной да еще и «четверки» за нее не решилась. Я предложила было сделать это кому-нибудь из девчонок, но никакого понимания не встретила.

Глава 15

В нашей школе юбилей

Все-таки Светлана Юрьевна поимела совесть и забрала нас с двух последних уроков. Особо ценно было, что это оказались две физики! Культмассовчика пришла вместе с классной и объявила, что мы участвуем в концерте. А физик перебьется. Мы с триумфом покинули класс, провожаемые завистливыми взглядами.

В актовом зале царила суета и суматоха. И на этот раз мы не стали выпендриваться и приняли в ней участие по полной: Ирка тихонечко бубнила слова, Светка с Ольгой повторяли нашу мизансцену. А у меня не осталось сил даже волноваться, я просто сидела, наблюдая, как над сценой растягивают приветственный плакат «…с юбилеем» – не могли раньше повесить!

Добавляло острых ощущений отсутствие Юли. Даже Светлана Юрьевна уже прибегала, выражала беспокойство. Но мы не сильно волновались – наши преподавательница частенько опаздывала.

К нам опять подошла культмассовичка.

– Девочки, – торжественно сказала она, – будете выступать с микрофонами.

– С ка…ка… – заклинило Светку, – какими еще микрофонами?

– Обыкновенными, – пожала плечами та. – А то будет полный зал, и в последних рядах вас не услышат.

– А почему только сейчас… – возмущенно начала я. – Мы же репетировали без всяких…

– Ничего страшного, – заверила Светлана. – Номер ведь от этого не меняется.

– Нам надо порепетировать, – решительно заявила я.

– Да некогда уже репетировать, – отрезала культмассовичка. – Вот-вот концерт начнется!

– Эти ваши микрофоны вечно не работают, – угрюмо заметила Ирка. – Они вырубятся, а мы будем, как дуры, по ним стучать и орать «Раз, два, три»?

От представленной картины мне стало жутко, я даже зажмурилась, чтобы отогнать видение нашего позора.

– Нормальные у нас микрофоны, – обиделась Светлана Юрьевна. – Новые. В прошлом году покупали. Ладно, некогда мне тут с вами, – бросила она и пошла к сцене, крича:

– Ну как вы вешаете? Разве не видно, что криво?

– Мы все Юле расскажем! – обиженно крикнула ей вслед Светка.

– Кстати, Юля пришла? – обернулась культмассовичка.

– Нет еще…

– Звонили ей?

– Нет…

– Так чего же вы ждете?

– Да мы и сами все прекрасно помним, – возмутилась я. – Так что суфлер нам не нужен!

– Суфлер вас, может, и не нужен. А как насчет музыки?

– А что, музыки нет?

– Да, Юля забрала диск, что-то там дописать. Не будет музыки – не будет номера!

И Светлана Юрьевна убежала руководить дальше. В зал уже начали заходить первые зрители, так что мы убрались за кулисы и смешались там с разнокалиберной толпой выступающих.

Ирка набрала Юлин номер – нам сообщили, что абонент недоступен. Вот тут-то мы и забеспокоились по-настоящему. Даже не стали переодеваться, просто потихоньку выбрались из-за кулис, через второй вход выбрались из зала и побежали вниз, на первый этаж. Конечно, мы не сомневались, что Юля найдет дорогу самостоятельно, но ждать в нервничающей толпе да еще и под сверлящим взглядом Светланы Юрьевны было бы куда тягостнее.

Мы повисли на подоконнике и уставились в окно. Со второго этажа донеслась приглушенная музыка.

– Концерт начался, – с тоской протянула Ирка.

– Ну и ладно, – чересчур оптимистично заметила Ольга. – Подумаешь, выступим и без музыки. Она нам ведь только для красоты нужна…

– Ага, без музыки! – возразила я. – Слышала, что Светлана сказала?

Повисло угрюмое молчание.

– О, артистки! – вдруг услышали мы, обернулись и увидели Орещенко.

Он стоял в своей излюбленной позе – засунув руки в карманы – и окидывал нас фирменным прищуренным взглядом.

– А вы что тут делаете? Концерт-то уже начался!

– А ты что тут делаешь? Кино-то уже кончилось, – передразнила я.

– Вот и я думаю – неужели ваше выступление пропустил! А вы, оказывается…

– Слушай, иди отсюда, а? – устало попросила Ольга. – Без тебя тошно…

Я уже хотела было возмутиться, что это она моим парнем… – стоп, я действительно подумала «моим»? – командует, как Ирка вдруг завопила:

– Смотрите!

Мы снова прилипли к окну и увидели, как у школьных ворот затормозила машина, из нее выскочила Юля и побежала к крыльцу.