Я не люблю тебя (СИ) - Айрон Мира - Страница 7

— Нет.

— Костя, — Ника взяла его руку в свои ладони. — Я знала, что ты сначала отреагируешь так…

— Я и потом так отреагирую.

— Костя, это ведь не конец света! Это каких-то девять месяцев!

— Ника, ты ни о чём не забыла?

— Нет. Я обо всём помню. Мы поженимся, как только я вернусь. Обещаю!

— Ника, ты мне уже обещала в прошлом апреле. И я как раз сегодня собирался поговорить о том, что пора подавать заявление и назначать дату свадьбы. Но звонит твой бывший начальник…или не только начальник…

— Костя, у меня ничего не было с Ником! Он женат, и я говорила тебе об этом миллион раз! Я никогда не встречалась с женатыми мужчинами! И не собираюсь, если ты на это намекаешь!

— Даже если не было, я уверен, что он совсем не против изменить ситуацию, а очень даже за! Причём, до сих пор! Иначе почему он звонит именно тебе? Ты далеко не единственный человек, когда-либо работавший в ансамбле. И я должен отпустить тебя к нему, вместо того, чтобы жениться на тебе? Если ты сама не понимаешь двусмысленность ситуации, то я ещё раз повторяю: нет.

— Костя… Но ты же никогда не был узколобым ревнивцем, которому ревность настолько затмевает мозг, что он не может отличить правду от лжи?!

— Зато я предупреждал тебя тогда, в день рождения твоего отца. Ты помнишь?

— Да. Помню. И я по-прежнему утверждаю, что для меня нет ничего важнее наших с тобой отношений!

— Вот и отлично. Перезвони Белянкину и откажись. У него есть два месяца, уйма времени. Не пропадёт. Я так понимаю, в шоу-бизнесе он далеко не желторотый неопытный юнец. Справится. Он просто хочет облегчить себе существование за твой счёт. И за мой, что характерно.

— Костя, почему ты не можешь относиться к этому, как к моей работе?

— Это не работа, Ника. Это пренебрежение нашими планами, а значит, нашими отношениями. И мной. Скажи, я мало зарабатываю? Мне уже предложили должность инженера. Скоро буду зарабатывать больше.

— Костя, ты хорошо зарабатываешь. Но денег много не бывает, тем более, заработанных честным трудом. А если мы поженимся, то родятся дети. Нам понадобится более просторная квартира.

— Предоставь это мне, Ника. Не переживай.

— Костя…

— Скажи честно, тебе просто хочется поехать? Ностальгия? Это ведь гораздо интереснее, чем выходить замуж за скучного меня? Тебе тесно в этом городе?

— Чушь, Костя! Ты прекрасно знаешь, что я сама приняла решение вернуться сюда, меня никто не неволил. И я ещё раз повторяю: мы поженимся сразу, как только я вернусь. Я лично займусь организацией свадьбы. У нас будет незабываемая свадьба, Костя! И путешествие. Клянусь.

— Вот и займись сейчас, Ника, — Костя заглянул в её глаза. — Я помогу, буду делать всё, что скажешь. Согласен на любые свадебные идеи, даже самые экстремальные. На всё согласен. Кроме гастролей.

— Костя. Прошу, подумай до утра.

— Если тебе непременно нужно моё согласие и благословение, то нет. Давай сама. Я своё мнение сказал. Дальше всё зависит целиком и полностью от тебя. И говорю честно: если уедешь, можешь забыть обо всех наших планах и обо всём, что было. И обо мне. Думай.

Глава девятая

Когда утром Ника и Костя пили кофе перед тем, как ехать на работу, Ника заговорила первая.

— Костя, я приму предложение Белянкина.

— Ожидаемо, — выпрямился Костя, но лицо его оставалось невозмутимым, а голос — спокойным. — Ты приняла его ещё вчера. Скажешь, нет? То, что ты вообще задумалась об этом, — это уже было моральное принятие предложения Белянкина. А когда ты заговорила со мной об этом, якобы посоветоваться, — это ты меня поставила перед фактом.

— Костя, я очень надеюсь на то, что ты всё же поймёшь меня и сменишь гнев на милость.

— Я не гневаюсь, Ника. Это твоя жизнь, ты вольна распоряжаться ею так, как считаешь нужным.

— Костя, не будь таким, прошу! Я объясню. Это моя единственная, первая и последняя возможность хоть недолго побыть руководителем ансамбля подобного уровня! Пойми. Это очень хороший ансамбль, профессиональный, ансамбль экстра-класса, а не варьете из кабака! Потом, когда я стану женой и матерью семейства, будет, о чём рассказать нашим детям, Костя!

— Тебя никто не заставляет становиться женой и матерью. Ты смотри там, не теряйся. Вдруг Жанна всё-таки уволится, и тебе улыбнётся удача в лице продюсера Белянкина. А я, с твоего позволения, не буду ждать, во что твоё путешествие выльется.

— Костя, я хочу стать твоей женой и матерью твоих детей. Никогда не думала, что ты такой тиран, Костя!

— Я не тиран. Я за свободу выбора. Ты делаешь свой выбор, а я — свой. Потому что общего выбора, нашего, у нас, как выяснилось, нет.

Костя встал, ополоснул свою чашку и поставил на сушилку.

— Мне пора. До вечера.

Ника тяжело вздохнула, глядя ему вслед. Ей ещё предстоял нелёгкий разговор с руководством театра. Сохранят ли за ней место художественного руководителя? Вряд ли. Может, хоть тренером потом, зимой, согласятся принять, а там уж она всё равно себя проявит.

Удивительно, но руководство театра оказалось намного лояльнее Кости. Нике пообещали, что на её место пока назначат заместителя, а как только она вернётся, приступит к выполнению своих обязанностей.

Костя вёл себя очень спокойно, и этот факт больше всего напрягал Нику. Он приезжал вечером домой, ужинал, садился за компьютер и занимался дипломной работой. Правда, в спальню за эти дни не пришёл ни разу. В ночь перед отъездом Ника пыталась соблазнить его, но он сказал, что очень занят дипломом, отстранился и посмотрел как-то так, что даже всегда смелая и активная Ника не посмела больше к нему приблизиться.

Она говорила ему, во сколько у неё рейс, но Костя, как ни в чём не бывало, уехал в этот день на работу. В аэропорт её вёз отец, который молчал всю дорогу, вздыхал и бросал на Нику странные взгляды.

— Хватит так смотреть, папа! — не выдержала Ника в конце концов.

— Ты совершаешь огромную ошибку, дочь. Боюсь, непоправимую. Это уже перебор, понимаешь?

— И ты туда же, папа! Может, хватит уже этого Домостроя? Почему вы, мужчины, всегда имеете право на свободу выбора, на профессиональный успех, на возможности роста и развития, а мы, женщины, должны постоянно наступать себе на горло в угоду вам? Чтобы, не дай Бог, ненароком ваше величество своим успехом не задеть и не обидеть? Чтобы, не дай Бог, у нас вдруг не появился какой-то жизненный ориентир, помимо того, который ведёт в кухню и в спальню?! Почему, если женщина оставляет какое-то пространство для себя, то это непременно означает, что она предала семью? Что вы себе позволяете?!

— Уж ты-то бы молчала, Ника! Тебе судьба подарила человека, который столько лет терпит твои ужимки и прыжки, принимает тебя такой, какая ты есть. Ты имела возможность ха́вать свою успешность большой ложкой, а Костя тебя принял! И не ты ли, прискакав чуть больше года назад, упрашивала меня помочь тебе? Организовать вашу с Костей встречу? Люблю не могу, уж замуж невтерпёж? Кто мне обещал, что на этот раз всё серьёзно и навсегда? А я, дурень, поверил! Между прочим, Костя — сын моего лучшего друга!

— Я и не отказываюсь от своих слов, папа! Я по-прежнему мечтаю выйти за Костю. И я знаю, что стану самой лучшей женой. Но такая возможность, которую мне предложили, выпадает раз в миллион лет, и далеко не каждому! Я уезжаю всего лишь до зимы.

— Ника, я в курсе, что не смогу тебя переубедить. Но учти, когда ты вернёшься, на мою помощь в очередном наведении мостов с Костей не рассчитывай! Ты меня тоже знаешь.

— Все только и делают, что угрожают, — надувшись, Ника отвернулась к окну и молчала весь остаток пути до аэропорта.

… В тот же день, вернувшись с работы, Костя методично и аккуратно собрал все вещи Ники и вывез в её квартиру. У него был комплект ключей, который он тут же, на обратном пути, завёз домой к Азаровым. Мать Ники вздыхала и плакала, а дядя Саша попросил у Кости прощения.

— Мечтал, что назову тебя сыном, — грустно сказал он. — Прости, если что не так. Я Нику предупредил, больше мы с матерью ей не помощники в построении личной жизни.