Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 65

Впрочем, пока еще до победы Антанте далековато. Германия должна повоевать в трех последних наступлениях, как в той жизни и полностью выложиться в сражении на Марне.

Однако, не знаю, конечно, точно, пойдет ли на такой шаг сейчас Николай Второй? Он как-то здорово теперь почивает на лаврах спасителя страны и особо шевелиться больше не хочет. Особенно не любит трогать промышленников за вымя. Даже мои советы каждый раз принимает с большим внутренним сопротивлением, похоже, что кредит его терпения и послушания быстро истощается. Да уже почти совсем исчез, даже встречи в его кабинете со мной наедине теперь проходят пару раз в месяц, не чаще.

Не особо он благодарный человек, впрочем, с коронованными самодержцами это часто случается, он просто не исключение. Сроки, указанные в моей брошюре давно уже прошли, история повернула в другую колею и мое значение, как Кассандры, быстро уменьшается в его глазах.

На старых заслугах долго не покатаешься! На горбе у императора!

Не все могут посмотреть в завтрашний день! Это точно про него. Да и императрица снова становится прежней недовольной и надменной бабой в общении даже со мной, чувство благодарности за излечение сына уже подзабыто основательно.

Просто давно это случилось на самом деле, с середины двенадцатого года уже пять с половиной лет минуло.

Обалдеть, пять лет и восемь месяцев я здесь. И еще срок, прожитый в советском Кутаиси, сюда можно смело засчитать, итого, уже целых шесть лет!

Про то, что как-то стало маловато признательности и благодарности — это ничего, я вообще не переживаю ни капли. Ничего, я же не именно императорскую семью пришел спасать. А всю страну целиком и у меня это получилось на отлично.

Если бы нужно было саму царскую семью в жертву для этого принести, так и поступил бы. Только, в этот исторический период судьба Российской империи неразрывно связана с императорской семьей, поэтому иначе никак не вывернуть историю.

Да еще на одного испуганного человека с любимой семьей гораздо проще влиять, чем на какую-то партию с амбициозными лидерами при власти.

Еще и Мария начала как-то загадочно на меня посматривать, что-то явно задумала, но, мне не рассказывает.

Снова убедилась в моей силе еще раз, как раз под Новый год, когда я вылечил ее очередную подругу. В этот раз очень срочно от гнойного перитонита, судя по всему. Дело уже шло к смерти, больная находилась в больнице, но, я отказался в нее ехать наотрез.

Если спасть умирающую на глазах врачей или даже если без них, то они все равно увидят последствия чуда, это мне крайне не рекомендуется. Даже на законные вопросы никак не ответить, ни к чему мне лишняя известность.

Поэтому организовали мгновенную перевозку подруги Марии прямо на кровати под ее клятву, что есть возможность спасения. Тем более, врачи уже разрезали той живот и констатировали, что все поздно, сепсис там цветет пышным цветом.

Ничего, моя сила вычистила заразу и прихватила по краем сам разрез без всяких швов очень надежно.

— Главное, сейчас в больницу эту не наведывайтесь! Пусть они ничего не знают!

Таково мое единственное условие излечения, поставленное молодой девушке, быстро пришедшей в себя.

После этого Мария и стала такая загадочная, наверно, что-то по своей женской хитрости задумала.

Вступление в войну на год раньше американских войск и то, что Германия до сих пор неплохо снабжается с нашей стороны, как-то вернуло историю войны примерно на свое прежнее место. Ну, может, на два-три месяца события расходятся, как я вижу по своим записям.

Немцы сняли практически все войска из Польши, оставив на границе с Россией только фольксштурм и инвалидные команды. Затребовали десяток дивизий из Австро-Венгрии, получили их и мощнейшим ударом вмазали снова сразу в двух местах. Уже с новой тактикой, когда штурмовые роты идут сразу же за огневым налетом, самая передовая тактика по этому времени. Они ее в следующей войне очень удачно применяли, когда набрали силенок после предыдущего поражения.

Снова откинули французов на тридцать километров, а британцев со свежими американцами всего на пятнадцать и на этом после месяца страшной жатвы остановились. Настойчивость, с которой нация кладет сотни тысяч своих сыновей в бесконечных атаках, меня просто поражает. Уже с четырнадцатого года все бьются, как бараны об ворота и еще никто ничего не прорвал, но, отступать не собираются.

Англичане, французы и, в основном, сербы тоже хорошо продавили Салоникский фронт, ослабленная Австро-Венгрия удар не выдержала и потом оставила территорию Сербии через три месяца боев.

Все, маятник качнулся и всем стало ясно, что поражение стран Оси не за горами.

И что вы думаете, фактическая капитуляция Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии случалась почти ровно в те самые даты, что и в том времени. В сентябре-октябре-ноябре восемнадцатого все дружно подписали капитуляцию.

Только, эти события я уже не увидел в тот год, уже совсем в другом времени про них прочитал, так как срочно покинул это время и место.

Да, вот так, внезапно собрался и ушел со своей квартиры, из Царского Села, из Петербурга в конце мая месяца.

Сел на поезд до Москвы, потом до Владикавказа, оттуда на извозчике в Тбилиси, а там уже и Кутаиси недалеко.

Очень мне захотелось поменять наконец обстановку, да еще с императором сильно разругался. Напоследок разругался.

Генералы все-таки продавили его на маленькую победоносную войну, поэтому будущее от меня уже не зависит совсем. Я поэтому даже обрадовался после окончательного выяснения отношений с императором и его Генштабом.

Понимаю сам, что немец теперь точно не тот, пока воюет из последних сил на Марне, поэтому вполне возможно ударить ему внезапно в спину. Смысл добровольной отдачи Привислинского края генералы не понимают и требуют вернуть границу Российской империи назад. И, конечно, пройти еще дальше, чтобы забрать всю Польшу целиком у Германии и Австро-Венгрии.

На хрен она нам целиком — объяснить не могут, но, очень хотят повоевать и кого-то завоевать. Прямо как дети, седые, усатые и с сабельками. Сначала завоюем, а потом уже подумаем — а нафига?

Ладно, хоть изучив немного Дарданелльскую операцию, пока не требуют отправлять наш чахлый флот на захват Босфора.

Но, это самоубийственное действие еще впереди, как я понимаю. Все хочется объять своей армией императору и генералам, соблазн слишком велик, поэтому меня никто и не слушает.

— Немец еще слишком силен! Нужно подождать месяца три и его оборона просто рухнет! Потерь будет меньше гораздо! — уговариваю я генералитет и императора, но, последнее слово остается за ним.

— Мы произвели тысячу тяжелых орудий и вдоволь снарядов к ним. В войска уже поступают первые автоматы нашей конструкции, которые даже лучше тех же образцов Браунинга! Противогазы имеются у каждого солдата! Мы будем наступать! — Николай Второй категоричен, — Долго мы терпели, теперь пора вступить в войну и закончить разгром агрессора с нашими старыми союзниками!

Вот как Николая Второй заговорил!

Впрочем, в основном он прав, присоединиться к победителям всегда полезно. Какие бы чувства к нему и России не питали англичане и французы, отказываться от такого нужного им удара в спину доблестным германцам они не станут точно. Сохранят себе сотню-две тысяч солдат целыми, от такого предложения невозможно отказаться.

— Да, все это оружие есть, только, воевать никто из вашего командования не умеет, — хочу сказать я, но, просто молчу.

Внимательно слушать меня некому, радость переполняет всех присутствующих на совещании в Генштабе, звучат взаимные поздравления с началом долгожданной войны.

Их можно понять, военные люди для этого и живут.

— Тогда, господа, если вступление в войну уже через неделю, пора зачищать агентов немецкой и австрийской разведок, — предлагаю я собравшимся, — как раз за это время всех переловим и первые допросы снимем.

— Много ли их таких у нас есть? — спрашивает недоверчиво один из генералов.