Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 33

Свои бумаги я держу под скрытом и добраться до них она не может, поэтому и не подозревает о моей новой работе в бывшем Охранном отделении.

Но, моя близость к центру самодержавия раздражает ее не на шутку, как я понимаю.

Самодержавием я и сам весьма не доволен, глядя, как тут все проржавевшие механизмы власти со страшным скрипом работают. Царские указы для рабочих и наказание виновников Ленского расстрела сработали в пользу репутации императора, однако, газетчики уже нашли новые поводы долбить царскую власть безжалостно, пусть и завуалированно теперь. И поводы все эти существуют на самом деле, самодержавие явно не справляется с вызовами времени.

Однако, менять власть в ближайшие лет восемь я никому разрешать не собираюсь.

Вот пройдем суровые годы, надеюсь, чужой для России войны, тогда можно будет подумать о каком-то другом строе, типа, конституционной монархии.

А пока только закручивание гаек и период махровой реакции, как написали бы в будущих большевистских учебниках.

Если бы они победили. Только, пока к такому исходу условий не имеется. Единоличная власть государя-императора укрепляется, сам он предупрежден — значит, вооружен насчет будущих событий.

Только, теперь Февральский переворот не случится, а вот апрельский или июльский вполне могут.

Впрочем, из-за разорванных отношений с бывшими союзниками по антигерманской коалиции в будущем теперь некому будет подталкивать и щедро оплачивать послушные им силы к замене Николая Второго на троне. Да и сами эти силы будут в основном изолированы в хорошо защищенном месте, откуда не убежишь. И на свободу не выйдешь, пока всю душу не выложишь внимательным следователям, не подпишешь соглашение о сотрудничестве.

Самые смелые и упорные поедут во глубину сибирских руд, чтобы быть для других беспощадным примером.

К февралю месяцу Полина начала уже пропадать на пару суток, ночует у новых подруг, как сама говорит.

Пока не врет, но, речь стала злее и продуманнее, гораздо аргументированнее, явно кто-то вкладывает в хорошенькие ушки серьезные мнения, почему мы так плохо все живем. А вот там где-то все живут сплошные розовые единороги очень распрекрасно и нам хорошо бы так же начать жить.

Сначала я отшучивался, посмеиваясь над ней и ее товарищами, которые обуты, одеты, не работают и могут учиться. Но, очень сильно переживают за рабочий класс и жизнь крестьян. Понятно, что в ее словах много правды, только, я предпочитаю путь неспешной эволюции, а никак не пламенной революции.

Офицеры, которые меня сопровождают, относятся к ее словам снисходительно, как к красивой девушке, да и не разрешаю я Полине лишнего болтать.

Но, к началу февраля постоянная критика существующего строя со стороны подруги мне надоела, тем более, она и при сопровождающих начала слишком много говорить не по делу.

Как-то быстро идеи о прекрасном будущем, когда разрушат самодержавие, ее в голову зашли.

Мне это будущее очень хорошо известно, когда в Петербурге останется жить всего треть населения из-за голода и остановки предприятий в восемнадцатом году. Правда, большевики уже к двадцать четвертому году более-менее взяли ситуацию в руки, да еще вовремя придуманный НЭП им здорово помог с товарами и услугами.

Сильнейшее наводнение двадцать четвертого года, конечно, очень разрушило город, уничтожив набережные и дороги, только, за год все смогли заново отстроить. Народ стал совсем не такой избалованный, как при государе-императоре, и за хлебный паек все хорошо работают и не жалуются. Забыли уже про сайки от Филиппова и прошлую хорошую жизнь.

Ладно, это теперь дела вряд ли возможного будущего, а в своем времени я предложил Полине съехать от меня и жить со своими единомышленниками в коммуне.

— Высшие женские курсы — явно, не слишком хорошее место для таких внушаемых девочек. Надоела ты мне своей безответственной болтовней. Вот попадешь в прекрасное будущее, станешь там просто за еду матросам давать.

Понятно, что красивая, молодая, да еще сексуально образованная мной на высшем уровне, женщина не пропадет везде.

Вот и Полина уехала с концами, чему я оказался рад, что-то меня стала доставать ее революционность и непримиримость к власти. Когда я сам вернейший сторонник, пусть и из необходимости, императора всероссийского и всего замшелого самодержавного строя.

После этого как-то сразу Пистолькорс попросил принять одну свою знакомую с больным ребенком. Похоже, это его благородная жена решила помочь своей не менее благородной подруге, у которой с рождения проблемы с почками у дочери. И сама она совсем больная по жизни.

— Вы будете в маске, я уже все продумал, чтобы не случилось разоблачения, — говорит он мне.

Ну, в маске, так в маске, я уже и так доверился его семье, так что спорить не стал. Выехали в город, где на том же Английском проспекте посетили квартиру нуждающихся в лечении матери с дочерью.

Вылечил хорошенькую девочку, потом помог маме со старой родовой травмой на позвоночнике и так получилось, что подруга семьи, породистая такая натуральная блондинка, находившаяся в соседней комнате во время сеанса лечения, взяла меня за руку, когда я собрался уходить из квартиры на Фонтанке.

Прижала ее в знак благодарности к своей высокой груди и сказала, что за свою подругу с детства готова на любое мое желание.

В руке оказалась записка с номером телефона, именем и фамилией блондинки. Просто Мария с хорошо известной в Империи фамилией оказалась целой графиней, поэтому я не стал откладывать звонок на следующий вечер.

У нее пока нечего лечить, зато, кровать в моей квартире перестала пустовать почти сразу после уехавшей в большой город и новую жизнь жаркой Полины.

Вопросов у решительной девушки Марии про мои способности оказалось тоже великое множество, однако, я сослался на секретность высшей степени и закрыл ей коралловый ротик поцелуями.

Так что с этим делом у меня по-прежнему все отлично, теперь пришло время начать работать на благо своей новой отчизны.

С февраля работа в комитете началась и для меня, обязанностей у меня пока немного, а подчиненных вообще еще нет. Выписываю имена и фамилии найденных мной в сети социал-демократов и эсеров, их места жительства, отдаю их в работу, чтобы к ним начали присматриваться наши органы.

— Пока без задержаний, ждем отмашки, только наблюдаем и составляем списки тех, с кем они контактируют.

Такие от меня поступают указания, как заместителя начальника комитета госбезопасности.

На самом деле по многим революционерам у меня нет точной информации, когда именно они начали активно работать. Просто нашел их данные в сети, выписал старательно, если есть привязка к местности и краткая биография.

В феврале начались пышные торжества по поводу 300-летия правящего дома Романовых, в которых я не участвовал совсем. Императора вообще не видел, он с семьей почти месяц пропадал, раскатывая по весям России.

Однако, в середине марта меня вызвали прямо с работы во дворец, теперь это просто сделать по телефону.

Император ждет меня в своем кабинете. Выказываю положенное почтение, поздравляю с трехсотлетием дома Романовых и жду, о чем меня спросят.

Помявшись немного, император все же задал вопрос:

— Сергей, как вы думаете, как поступят союзники с деньгами моей семьи, которые хранятся в заграничных банках? Если мы все же пойдем по предложенному вами пути? Разорвем отношения и вышлем на время войны послов?

Ага, я уже намекал Николаю Второму на возможные последствия такого шага, но, он тогда отмолчался.

— Кое-какие сведения у меня есть о ваших капиталах, ваше Императорское Величество. Но, это в той истории, когда вы оказались верным союзником. Рассказать вам про них?

— Да, будете так любезны! — видно, что тема своих царских денег императора весьма интересует.

— Ваш министр финансов после ультиматума сербам от Австро-Венгрии смог вывести почти все ваши капиталы из банка в Германии, оставив только двенадцать миллионов рублей на счетах вашей семьи. В Англии у вас имеется, кажется, около двухсот миллионов золотых рублей, эти деньги то ли останутся там, то ли с немалым трудом будут выведены в Россию. Про французские двести двадцать миллионов рублей я доподлинно ничего не знаю. Извините, государь, абсолютно точно о суммах и что с ними стало историки не знают. Высказывалось предположение, что ваша смерть и смерть всей семьи была одним из последствий того, что банкиры и правительства не захотели возвращать вам деньги и надавили на большевиков. Так ли это или нет — точно не известно до сих пор. Впрочем, такие тайны хранятся вечно.