Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Кузищев Михаил Юрьевич - Страница 49

Буквально через несколько дней после того, как Кейл покинул группу, музыкантам предстояло выступать в Кливленде, в клубе "La Cave", где они частенько играли. Любительские записи этих концертов, сделанные в начале октября Джейми Климеком, свидетельствуют, что обновленная группа была в ударе. Для стороннего наблюдателя уход Кейла не создал абсолютно никакой драмы; более того, даже давние поклонники группы, такие как журналистка Сьюзан Пайл, были в восторге. Посетив октябрьский концерт The Velvet Underground в Лос-Анджелесе, она сообщала в письме другу, что группа «звучит лучше, чем я могу припомнить за долгое время. Нового парня зовут Даги – он из Бостона, играет на басу и органе и очень миловидный (более того, возможно, даже если говорить строго объективно, чем мистер Рид) … Луис больше не доминирует над группой – на самом деле, я бы назвала Стерлинга лид-гитаристом. Ты не поверишь, насколько сильны они стали с музыкальной точки зрения»[167]. Юный Даги определенно привлекал внимание девушек – даже Морин: «Мне нравилось играть с Дагом. Он был хорошим музыкантом. И хорош на сцене, такая задорная, улыбчивая штучка. Мне не хватало безумств, которые Кейл устраивал на альте. Это прозвучит абсурдно, но я не думаю, что [уход Кейла] так уж сильно повредил музыке. Я не думаю, что музыка стала слабее, она просто стала другой»[168]. Поиграв с Юлом чуть больше месяца, группа почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы отправиться в студию на запись третьего лонгплея, обозначившего разительную смену музыкальных ценностей коллектива.

Третий альбом: безымянный и бесшумный

После шквала второго альбома – оглушительная тишина, словно тихое утро на следующий день после буйной попойки. Ватный, обволакивающий, убаюкивающий, невероятно медленный звук. Лу Рид и Стерлинг напускают свои чары спокойными гитарными переборами и отступают в тень, чтобы сразу же вывести в центр внимания новое действующее лицо: молодого Дага Юла. Его невинный юношеский голос повествует о девушке (а на самом деле о трансвестите) Кэнди, которая стала «ненавидеть свое тело и все, чего оно требует в этом мире». Юл объяснял, что одной из его задач было освободить Лу от груза повышенного внимания: «Я думаю, в этом причина того, что "Candy Says" спел я. Он хотел, чтобы на него меньше таращились. Это позволяло ему расслабиться и давало больше возможности исследовать свои сочинительские таланты»[169]. Композиция создает двойственный эффект: с одной стороны, юная невинность героини, с другой – ее абсолютно зрелое, взрослое разочарование. Однако благодаря этому противопоставлению, тема декаданса и утраты иллюзий, ассоциирующаяся с полусветом, предстает в новом виде – искреннем, чистом и, что немаловажно, исполненном сочувствия. Собственно говоря, необязательно знать историю песни, чтобы ощутить ее печаль и абсолютную искренность.

Доверительность и откровенность первого номера сразу задают альбому совершенное иной, интимный настрой. Мы словно поймали героиню песни в очень личный момент, подсматриваем за ней. «Я хочу знать все, о чем тайно говорят другие», – говорит Кэнди, и в ее фразе мы слышим автора песни, который готов покорять новые высоты в своем жанре музыкальной журналистики и исследований странности, причудливости человеческой натуры. Песня содержит в себе конфликт, однако вместе с ним – умиротворенное настроение, которого мы никогда раньше не слышали на альбомах VU. Группа словно сбросила старый кокон и родилась заново.

"Velvet Underground" стал первым альбомом Лу Рида, реализованном в виде цельной (по заявлению Рида даже сюжетной), последовательности композиций, объединенных общей темой. Тема эта – любовь – возможно, могла бы удивить тех, кто к тому моменту привык видеть в The Velvet Underground всего лишь группу провокаторов с песнями на запретные темы. Относительно новым здесь было ощущение влюбленности и воодушевления.

Если "Candy Says" была прологом, то следующая за ней "What Goes On" выступает полновесным началом альбома. Это энергичный номер, внутри которого неостановимым мотором в крайне интенсивном темпе работают ритм-гитары. Здесь, наконец, к микрофону выходит Лу Рид, и его энергичное исполнение контрастирует с описанием полнейшей неопределенности. Такую душевную неразбериху можно связать только с ощущением абсолютной влюбленности. Не исключено, что это отражение противоречивой гаммы чувств, которой был охвачен сам Лу, переживавший в то время сразу два романа: новый виток отношений с университетской подругой Шелли Элбин и бурную связь с фотографом «Фабрики» Билли Нэймом: «В одну минуту рожден, в следующую – обречен, / В одну минуту вверх, в следующую – вниз». Со второго куплета фоном подключается гудение органа, и с этого момента кажется, что песня не просто движется вперед, а летит над землей. Психоделического эффекта добавляют причудливо переплетающиеся гитарные соло, наложенные друг на друга, – картина постепенно наполняется звуком. Гитары продолжают вырабатывать ритм, контрастируя с фоновым звучанием органа, заполняющим окружающее их пространство и гипнотизирующим – песня может продолжаться бесконечно. "What Goes On" игралась на концертах еще до появления Юла, и монотонный, завораживающий звук органа – последний подарок, наследство Джона Кейла, автора этой партии.

С бега переходим на шаг – среднетемповый номер "Some Kinda Love". Пока Лу играет простой ритм, Стерлинг раз за разом повторяет ленивую ритм-энд-блюзовую фигуру. Это еще одно исследование загадочной природы человеческих отношений, похожее на подслушанный разговор: «Некоторые виды любви, – сказала Маргарита Тому, – похожи на неприличный французский роман: сочетают абсурдное с вульгарным».

За "Some Kinda Love", больше похожей на интерлюдию, следует еще один интимный момент – вершина альбома и одна из вершин творчества Рида. Снова ватная, замкнутая атмосфера, обозначенная средними частотами гитарного тона и убаюкивающей, раскачивающейся словно маятник, гитарной фигурой Стерлинга. Лу признается в любви девушке, призывая ее не отводить взгляд бледно-голубых глаз. Музыка разливает ощущение умиротворения, абсолютной гармонии, однако в тот момент, когда слушатель уже растекся в этом приятном оцепенении, Рид вводит сюжетный поворот, достойный неприличного французского романа: «То, чем мы занимались вчера, было хорошо, / И я бы повторил это. / Тот факт, что ты замужем, / Лишь доказывает – ты мой лучший друг». Песня «Бледно-голубые глаза» «основана на реальных событиях» и имеет вполне реального адресата – кареглазую Шелли Элбин, которая к тому моменту уже вышла замуж, но снова попала под неотразимое обаяние Лу. Игра Стерлинга на "Pale Blue Eyes" и особенно соло – минималистичное, но моментально узнаваемое – его по-настоящему звездный момент в истории The Velvet Underground.

"Pale Blue Eyes" звучит спокойно, однако следующая за ней «Jesus» выглядит еще более деликатной и приглушенной, еще более отчетливо придавленной к земле тишиной, периодически возникающей на этом альбоме. "White Light / White Heat" был взглядом с самого дна на кошмары окрестного ландшафта. «Jesus» тоже представляет собой взгляд с самого дна, но не вокруг себя, а вверх. Лу повторяет, словно мантру: «Иисус, помоги мне найти свое место / Помоги мне в моей слабости / Потому что я впадаю в немилость».

И адюльтер "Pale Blue Eyes", и молитва «Jesus» представляют собой иллюстрации к «словарю» видов любви и сложно сказать, какая из песен звучит прекраснее – вместе они образовывают сердце альбома, его эмоциональный центр. То, как безупречно, не впадая в пошлость, Лу Рид переходит от темы адюльтера к сокровенной религиозной теме, свидетельствует о его уникальном таланте. Для большинства других авторов подобный текст стал бы настоящей катастрофой, однако «Jesus» Лу напрочь лишен фальши и самолюбования, потому что Рид с достоверностью, доступной только ему, создает ощущение абсолютного надира – самой низкой точки, дальнейшее движение из которой возможно только вверх. Драматургия альбома выстроена безупречно: «Jesus» завершает первую сторону пластинки, далее – тишина.