Династия Тан. Расцвет китайского средневековья - Вэй Ма - Страница 45

Тянь Линцзы вынудил императора издать указ о переводе Ван Чжуруня в другой округ, но Ван не подчинился и поднял мятеж, который был поддержан цзедуши округа Хэдун (провинция Шаньси) Ли Кэйоном. Мятежники взяли Чанъань, и в начале 886 года императору пришлось вторично оставить свой дворец вместе с Тянь Линцзы, который его контролировал. Бегством императора воспользовался цзедуши округа Биннин Чжу Мэй, провозгласивший императором Ли Юня, праправнука императора Су-цзуна. По отношению к императору Си-цзуну были соблюдены приличия – ему предложили титул тайшан-хуана.

Но и этот мятеж удалось погасить. В марте 888 года император Си-цзун вернулся в Чанъань, где умер 20 апреля того же года на двадцать шестом году жизни. Официально существование Танской империи закончится спустя девятнадцать лет, но на деле великая империя перестала существовать в конце правления Си-цзуна, с которым уже не считались наместники. Агония – вот лучшее определение для того состояния, в котором Танская империя пребывала с 887 по 907 год. И никакие силы не были в состоянии вернуть агонизирующую империю к жизни. Император Си-цзун правил под шестью девизами, начиная с «Сянь-вэнь» («Единая культура») и заканчивая «Вэндэ» («Гражданская добродетель»), но лучше всего его правлению соответствовал бы девиз «Бен-го» («Развал государства»).

Самостоятельность наместников прежде всего выражалась в том, что они не платили в императорскую казну ни налогов, ни пошлин, а также в том, что их войско уже не подчинялось императору. По большому счету, император мог полагаться только на армию Шэнсе, но и то не полностью, поскольку из-за нехватки средств приходилось постоянно задерживать выплату жалованья солдатам. В лучшем случае солдаты дезертировали, а в худшем могли восстать. Сановникам, и в первую очередь – евнухам, было безразлично, кому служить. При смене династии крупные неприятности грозили только тем, кто занимал высшие посты, кто входил в ближайшее окружение императора. Стоявшие ниже особого беспокойства не испытывали, потому что знали, что любой власти нужны управленцы, а других взять было неоткуда. Короче говоря, смена династий являлась катастрофой только для членов императорского семейства, которые традиционно истреблялись подчистую во избежание осложнений, и высших сановников, а всем остальным жителям империи было всё равно, кто сидит на престоле. Другое дело – смуты, неизбежно сопровождавшие смену династий, вот они были великим бедствием для всех…

Считается, что император Си-цзун умер от болезни, о которой нам ничего не известно. Но, с учетом ситуации, сложившейся к концу его правления, можно с достаточной долей уверенности предположить, что император был устранен своим окружением, которому хотелось видеть на престоле деятельного правителя, способного спасти агонизирующую империю Тан.

Спасать империю было уже поздно, но людям свойственно обольщаться и верить в то, во что им хочется верить. Ну и вообще, лучше действовать, нежели сторожить пень в ожидании зайца[242]. Большинство сановников надеялись на то, что преемником Си-цзуна станет его младший брат Ли Бао, который считался одаренным и подающим надежды, но судьбе (или Небу, или Хаосу) было угодно избрать другого правителя, другого младшего брата императора Си-цзуна, который, отдадим ему должное, пытался как-то выправить ситуацию, но не смог этого сделать, потому что агония необратима.

Глава 16. Крушение Танской империи

Двадцать вторым и предпоследним правителем династии Тан стал двадцатиоднолетний Ли Цзе, седьмой сын императора И-цзуна, сменивший перед восшествием на престол имя на Ли Мин. Уже во время правления император еще раз сменит имя и станет Ли Е, но это ему не поможет[243] – ничего блистательного в его правлении не было. Да и примечательного тоже, если уж говорить начистоту. Пожалуй, даже если бы в этот мир вернулся бы император Тай-цзун, то и он не смог бы предотвратить крушение Танской империи, которая уподобилась повозке, скатывающейся с горы в пропасть, – повозка катится всё быстрее и быстрее, а внизу ждут острые камни, о которые она разобьется вдребезги.

20 апреля 888 года Ли Мин взошел на престол. Принято считать, что он был единоутробным братом императора Си-цзуна, но точной уверенности в этом нет, возможно, матери императоров были однофамилицами – как-никак, фамилия Ван относится к числу наиболее распространенных в Китае[244]. Тем не менее император Си-цзун относился к Ли Мину, бывшему тогда Ли Цзе, благосклонно – он дал брату высокий почетный титул кайфу[245] и назначил его цзедуши округа Лулун (это назначение тоже носило почетный характер, поскольку на деле Лулуном управлял Ли Кеджу – весьма решительный военачальник, по национальности уйгур.

Сразу же после восшествия на престол император Чжао-цзун был втянут в противоборство между цзедуши Сычуани Чэнь Синсюанем и его подчиненным военачальником Ван Цзянем. Ван обратился к императору с петицией, в которой просил назначить его на должность префекта в сычуаньской префектуре Цюнчжоу, а цзедуши Дунчуаня Гу Яньлан, друживший с Ваном, подал другую петицию, в которой просил императора сместить Чэня (оба рассчитывали на то, что в конечном итоге Ван Цзянь станет цзедуши Сычуани).

Вряд ли императору стоило ввязываться в этот конфликт, но он отозвал Чэня в Чанань, после чего Чэнь ожидаемо взбунтовался, а ведь у Чжао-цзуна уже была одна серьезная проблема, унаследованная от старшего брата, – военачальник Цинь Цзунцюань, подчинивший себе значительную часть современной Хэнани вместе с прилегающими землями, весной 885 года объявил себя императором. Правда, с Цинь Цзунцюанем было покончено уже весной 889 года – его сместил один из его приближенных, а 1 апреля Циня обезглавили в Чанъани. История не сохранила название династии, основанной Цинем, но зато сохранила слова, сказанные им перед казнью: «Я не совершал государственной измены, просто моя верность не была выражена должным образом». Человеку, который неумело и неуклюже оправдывается, могут сказать: «Ты – второй Цинь Цзунцюань!».

При дворе тоже было неспокойно. Влиятельный евнух Ян Фугун, с благословения которого Ли Мин стал императором, вел себя крайне заносчиво, ну разве что только не устраивал императору выговоров на людях, подобно Цю Шиляну. Но зато Ян мог проехать в носилках там, где всем, кроме Сына Неба, полагалось ходить пешком[246]. Императору не нравилось поведение Яна, а также то, что он пытался навязывать ему решения. Отдельной «головной болью» стали приемные сыновья и племянники Яна, занимавшие благодаря его покровительству высокие должности и всячески злоупотреблявшие своей властью (среди них были и придворные сановники, вплоть до шиланов, и цзедуши). Дошло до того, что в 889 году чэнсян Кун Вэй публично обвинил Яна в неуважении к императору, но поведение Яна после этого не изменилось.

Для того чтобы иметь опору в борьбе против евнухов, контролировавших армию Шэнсе (Ян Фугун занимал должность шилана Военной палаты), император Чжао-цзун приступил к формированию собственной армии, которая напрямую подчинялась бы ему, и к весне 890 года успел довести ее численность до десяти тысяч человек. Летом того же года армия приняла участие в кампании против Ли Гоюня, цзедуши округа Хэдун (провинция Шаньси). Ли, бывший по национальности тюрком-шато, считался на тот момент наиболее могущественным местным правителем. Он не скрывал своих амбиций, и чэнсяны Кун Вэй и Чжан Цзюнь настаивали на том, чтобы с Ли было покончено как можно скорее, а Ян Фугун выступал против этого – вражда между евнухами и сановной знатью на тот момент достигла своего пика, а кроме того, у Яна с Ли были некоторые общие интересы. Тем не менее кампания против Ли Гоюня началась… Императору пришлось воевать и против Ли, и против Чэнь Синсюаня, с которым всё никак не удавалось справиться. Надо признать, что Ян Фугун был прав, выступая против войны с Ли Гоюнем. Дело было не в личных интересах евнуха, а в том, что правительство не могло позволить себе войны на два фронта – для этого не хватало ни сил, ни средств. В конечном итоге в обоих конфликтах победили наместники, которые получили от императора помилование (а что еще ему оставалось делать?) и остались при своей власти.