Принуждение к счастью. (СИ) - Шуравин Александр - Страница 7

-Я от доктора Улищенко, - только и мог промямлить я, пока хозяин избушки сверлил меня глазами.

-Заходи, я знаю, зачем ты пришел.

По-моему, где-то я уже слышал эту фразу. Ах да, во сне. Если это странное видение можно было назвать сном.

-Больше, чем сказал Оракул в третьем мире, я тебе не скажу. Моя задача подготовить твое сознание для выхода в остальные четыре мира. Непосредственно ритуал мы будем проводить завтра. А сейчас выпей вот это, - он налил мне рюмку зеленоватой жидкости.

Напиток создал в желудке настоящую огненную бурю. Затем, будто все мое тело обуяло жаркое пламя. Ноги и руки стали легкими – невесомыми. В голове возник приятный теплый туман. Казалось, стены избы стали жидкими и покрылись рябью.

-Отличная водочка, дедуля! – воскликнул я.

Глаза шамана зло сверкнули. Какая-то неведомая сила толкнула меня в грудь и отбросила к стенке.

-Называй меня Учитель! – произнес он.

-Хорошо, Учитель, - пролепетал я, когда пришел в себя от неожиданности.

-Тебе нужно привыкнуть к измененному состоянию сознания, - произнес шаман, - сейчас немножко прогуляйся, а завтра утром начнем.

Легко сказать: «Прогуляйся!». Как я могу идти, когда ноги не слушаются, мысли путаются в голове, да еще и мерещиться всякая ерунда. То муха огромная пролетела, то земля заколыхалась, то небо внезапно стало зеленым, а трава синей. Что же мне дал этот «дедуля»? Не иначе галлюциноген какой-то.

Кое-как добрел до железной дороги. Выглядела она как-то странно: три рельса, круглые шпалы. Еще не хватало паровоза с квадратными колесам для полного счастья. А впрочем, лучше повернуть назад отсюда, вдруг пойдет поезд, а мне померещиться, что его нет.

Когда я удалился от путей на достаточно большое расстояние, услышал гудок. Обернулся. И точно, колеса у поезда были квадратные. Так, о чем думаю, то и мерещиться. А если представить, что я летаю? Ё-мое! Тело взмыло вверх на высоту девятиэтажного дома и зависло там. А если еще выше? Под ногами остались крохотные деревья, домики, тонкая паутинка железной дороги. А если в космос? Небо стало черным. На нем проступили огромное множество звезд, туманностей и галактик. Внизу закругленная голубая поверхность. Интересно, а на Луну можно попасть?

Теперь шагаю по серой каменистой поверхности, испещренной кратерами различной величины: от мелкой ямки до котловины, величиной с футбольное поле. Только не понятно, как дышу. Воздуха-то нет. И тут я почувствовал удушье. В глаза ударила тьма. Еще несколько мгновений, и я летаю бесплодным духом над пустынной планетой, где лежит высохшая мумия с моим лицом.

Оказывается, можно менять свои размеры. Точнее того, что от меня осталось. А остался от меня бесформенный кусок сознания. Его можно было превратить в гиганта, наблюдающего сверху за тем, что творится на Земле, в маленькую песчинку, разглядывающую микробов. Можно разделиться на множество мелких частей, каждая из которых живет своей, отдельной жизнью. Затем вновь собраться воедино, увеличиться до размеров метагалактики, понять, что дальше идет бесконечность, которая каким-то образом зацикливается на микромире, и я, наблюдая себя под микроскопом, одновременно являюсь объектом наблюдения великана, состоящего из целых галактик. Но тот великан – это я, который разглядывает атомы в себе, в каждом из которых вокруг ядра движется электрон, подобно планете, на которой сижу я и разглядываю себя в микроскоп.

Разум не выдержал такого открытия, поэтому мир просто погрузился во мрак, где нет ни капельки света, где тело ничего не чувствует, не видит и не слышит. И все это длиться бесконечное мгновение, по истечении которого я просыпаюсь, лежа на траве в ста метрах от дома шамана.

Глянул на часы. С того момента, как я выпил этого зелья, прошло всего несколько минут. И, кажется, его действие начало проходить. Теперь можно исследовать окрестности.

Но не тут то было. Оказалось, я забыл, куда иду и стал плутать между трех берез. Пытался напрячь память. Тщетно. Просто сел на траву. Закурил. Дым был черный, а сигарета похожа на заводскую трубу. В животе сталеплавильный цех. Мозги превратились в кабинет, где заседает совет директоров. Они смотрят это по телевизору и пьют пиво. Передача в прямом эфире, поэтому они слышат все, что говорят. И слышит это вся страна. В том числе акционеры, которые очень злые. Они похожи на полчища муравьев. Больно кусаются.

Оказывается, я сел рядом с муравейником, и эти насекомые уже нагло ползают по мне. Закричал, вскочил, стал отряхиваться. Снял одежду, под которую заползло несколько муравьев. Выкинул их оттуда, оделся. Снова глянул на часы. Удивился, как медленно идет время.

Вернулся в избушку шамана. Спросил:

-Сколько времени действует это зелье?

-Часа четыре. Но глюки начнут спадать немного раньше.

-А это не опасно так вотходить под кайфом? А если я под поезд попаду?

-Не бойся, если у тебя есть инстинкт самосохранения, то ничего с тобой не случится. А если нет, то ты бы уже давно умер.

-Все-таки, можно я останусь здесь?

-Ну, хорошо, можешь отдохнуть в комнате.

Я прошел в комнату, которая вдруг стала похожа на келью в средневековом замке. Прилег на кровать, набитую соломой. Стал разглядывать узоры на каменном потолке. Они двигались, создавая причудливые сочетания разноцветных линий.

Затем я углубился в воспоминания. Почувствовал прикосновение теплых губ Лейлы. Дуновение легкого прохладного ветерка. Мы стояли на берегу пруда, любовались закатом. Затем, взявшись за руки, пошли по городским улицам. Купили мороженое.

-У меня сегодня родители уехали на дачу, - сказала девушка, - пошли ко мне.

И тут кто-то сильно тряхнул меня за плечи.

-Не спать! – услышал я грозный голос шамана.

-А что, я разве спал? Просто задумался.

-Нет, конечно, ты не спал в том смысле, в котором это понимают большинство людей. Сон и сновидение под действием напитка силы не одно и тоже. Но ты должен научиться контролировать свое сознание.

-Это как?

-Для начала представь маленькую черную пирамидку и держи ее в своем воображении сколько сможешь.

Я выполнил рекомендацию старика. Сначала это казалось легко. Знай себе, смотри на пол, а воображаемая пирамидка там «выросла» сама. Но затем, картинка перед моими глазами покрылась рябью, как изображение в неисправном телевизоре. Пришлось приложить усилие, чтобы выправить ее.

-Молодец, - прозвучал далекий голос шамана, - продолжай медитировать.

С каждой секундой приходилось все больше напрягаться, чтобы удержать в сознании заданный образ. Затем в голове что-то лопнуло, и я провалился в сон.

***

«Все, пора к Оракулу» - подумал я, приходя в себя после столь впечатляющих сновидений. Вышел из хижины. Поселок за ночь нисколько не изменился. Те же соломенные жилища, ругань рыбаков, крики резвящейся детворы. Та же самая река, которая разливается по весне и удобряет почву илом. Но все-таки, что-то было не так. Какое смутное беспокойство терзало меня. Старался не думать об этом, засунул свои страхи в самый потаенный уголок души и пошел вспахивать землю.

Как оказалось, мои опасения были вполне обоснованными. Старейшина запретил мне ходить к оракулу.

-Сыны Неба хотят забрать тебя к себе, - сказал он, поэтому, лучше прекратить твои занятия с Оракулом.

-Но разве можно противиться их воле?

-Испокон веков Сыны Неба забирали только добровольцев.

-А если я выбираю уйти к ним?

-Ты хорошо подумал? Ты же не знаешь, что они делают с теми, кого забирают к себе.

-Не думаю, что Сыны Неба причинять мне зло. Они всегда были добры к нам. Научили добывать огонь. Лечить болезни. Делать почву более плодородной.

-Ты еще слишком молод и неопытный. Поэтому, властью, данную мне Сынами Неба я запрещаю тебе ходить к Оракулу. Разговор окончен.

Я вышел из шатра и понуро побрел к своей хижине. Неужели это правда? Я проведу всю жизнь в этом скучном поселке, каждый день слыша ругань рыбаков и крики детворы. Скоро мне исполниться 25 лет. Согласно обычаю, меня женят на Остром Коготке. Нет, она, конечно, симпатичная девушка. Но вот характер… Однажды, это было на Празднике Урожая, когда я выпил немножко настойки из злаковых зерен, девушка разозлилась и исцарапала все мое лицо. Несколько днями позже, когда я пытался ее поцеловать, больно укусила шею и пообещала вообще загрызть, если я еще раз прикоснусь к ней до свадьбы.