Сочинения великих итальянцев XVI века - Макиавелли Никколо - Страница 39

Затем выбрали новую Синьорию, гонфалоньером которой стал Вьери де'Медичи, а членами мессер Орманоццо Дети, Пиппо Джуньи, Томмазо Джанни и другие; при них прибыли комиссары из Рима и снова допрашивали фра Джироламо и прочих; наконец все трое были приговорены к сожжению; и в день ...мая, после публичного лишения священнического сана на площади Синьории, их повесили и сожгли при таком стечении народа, какого не бывало на проповедях. И все сочли удивительным, что никто из них и даже фра Джироламо, будучи в таком положении, не сказал публично ничего ни в свое обвинение, ни в свое оправдание.

Так позорно окончилась жизнь фра Джироламо Савонаролы, охарактеризовать которого более подробно будет нелишним; ибо ни в наше время, ни при наших отцах и дедах не было никогда монаха, так же обильно наделенного добродетелями, влиянием и силой, как он. Даже его противники признают, что он был весьма разносторонне учен, особенно в философии, которой он столь замечательно владел и так хорошо использовал эти знания по всякому удобному поводу, как будто он сам изобрел философию; но больше всего был он силен в Священном Писании, в знании которого, как считают, вот уже несколько веков не было равного ему человека; он превосходно разбирался не только в словесности, но также ив практической деятельности, законы которой прекрасно понимал, что, на мой взгляд, доказывают его проповеди; а в искусстве проповеди он явно превзошел своих современников, к тому же владел красноречием не искусственным и натянутым, а естественным и легким, и пользовался таким влиянием, что слушать его собирались толпы; это достойно удивления, ведь он много лет постоянно проповедовал и не только во время постов, но и во многие праздничные дни, к тому же в городе, полном изощренных и дотошных умов, где обычно проповедники, даже самые замечательные, надоедают слушателям после одного или двух постов; эти достоинства были в нем столь ярко выражены, что их признавали не только его сторонники, но и противники.

По-разному оценивается его добродетельность; следует отметить, что если у него и был порок, то только притворство, рожденное высокомерием и честолюбием; ведь кто долго наблюдал его жизнь и обычаи, не нашел в нем ни малейшего следа жадности, сладострастия и других пороков, происходящих от слабости или необузданности желаний; напротив, он был примером самой что ни на есть праведной жизни, полной любви, молитв, послушания, служения Богу не в поверхностном, а в самом глубоком смысле; и поэтому на допросах, как ни старались клеветники, они не нашли у него ни одного, даже самого незначительного недостатка. То, что сделал фра Джироламо для сохранения добрых нравов в городе, были дела святые и удивительные, и никогда во Флоренции благонравие и благочестие не были столь высоки, как в его время, а после его смерти все это пришло в такой упадок, что стало очевидно: все хорошее возникло и существовало только благодаря ему. Перестали играть публично в азартные игры, и даже дома играли со страхом; стояли закрытыми таверны — обычное прибежище развращенной молодежи и всех пороков; содомия была подавлена и сильно обуздана; большинство женщин перестали носить бесстыдную и неприличную одежду; подростки порвали с порочным образом жизни и стали жить честно и благонравно; при содействии фра Джироламо и под попечением фра Доменико их разбили на группы, они стали посещать церковь, носили короткие волосы, преследовали камнями и ругательствами непорядочных людей, игроков и женщин в слишком бесстыдной одежде; ходили на карнавалы, отбирали кости, карты, духи и помаду, непристойные картины и книги и публично сжигали их на площади

Синьории, а сначала с большой святостью и благоговением совершали процессию в день, который обычно был днем тысячи нечестий; все пожилые обратились к вере, посещали мессы, вечерни, проповеди, часто исповедовались и причащались; в день карнавала исповедовалось огромное число людей; стали широко раздавать милостыню, проявляли милосердие. Монах целыми днями побуждал людей оставить роскошь и суету и вести простую христианскую жизнь; а для этого он предложил законы об украшениях и одежде женщин и подростков, — законы, вызвавшие такое сопротивление со стороны его противников, что их так и не провели в Совете, кроме законов о подростках, но и они не исполнялись. Под влиянием проповедей фра Джироламо многие вступили в его орден — люди разного возраста и положения, немало знатных юношей из первых семейств Флоренции, а также людей пожилых и влиятельных: Пандольфо Ручеллаи, который был в комиссии Десяти и которого намечали отправить послом к королю Карлу; мессер Джорджо Антонио Веспуччи и мессер Малатеста, каноники в Санта Липерата, люди благонравные, солидные и ученые; маэстро Пьетро Паоло да Урбино, знаменитый медик и благонравный человек; Дзаноби Аччайуоли, весьма ученый в греческой и латинской словесности, и многие другие. В результате в Италии не было монастыря, подобного Сан Марко; фра Джироламо поощрял юношей к изучению не только латинской учености, но греческой и еврейской, и можно было надеяться, что они станут украшением христианской мудрости. Достигнув немалого успеха в духовной сфере, он много сделал также полезного для государственных интересов Флоренции и ее общественного блага.

После изгнания Пьеро и созыва парламента Флоренция была сильно разорена, а сторонники прежнего государственного правления подверглись такому поношению и опасности, что даже Франческо Валори и Пьеро Каппони не могли их защитить и предотвратить уничтожение многих, что нанесло, вероятно, большой ущерб городу, ибо среди них было немало людей благонравных, мудрых, богатых, из знатных семейств; затем возник разлад среди правивших, как это видно на примере комиссии Двадцати, и они разделились на партии, ибо там было много людей, пользовавшихся примерно одинаковым влиянием и стремившихся к первенству; из-за этого последовали смуты и заговоры, изгнания граждан и разнообразные перемены, и наверное, венцом всего стало внезапное возвращение Пьеро, повлекшее за собой бедствия и разрушения в городе. Лишь фра Джироламо удалось остановить это вторжение и прекратить смуты, он ввел Большой совет и таким образом обуздал всех тех, кто жаждал возвыситься; он предложил Синьории закон об апелляции, оберегающий жизнь граждан; он установил всеобщий мир, воспротивившись наказанию сторонников Медичи, к которому хотели прибегнуть под видом дознания относительно прежних дел.

Все это несомненно принесло спасение городу и, как он совершенно справедливо говорил, пользу как тем, кто начал править, так и тем, кто раньше был у власти; и действительно, его деяния были очень похвальны, а некоторые предсказания сбылись, так что весьма многие потом еще долго верили, что он был настоящим посланцем Божиим и пророком, несмотря на отлучение, допрос и казнь. Я в том сомневаюсь, но у меня нет никакого определенного мнения, и я воздерживаюсь от вывода, уповая на время, которое все разъяснит, если только моя жизнь не оборвется раньше; но сейчас я смело заключу: если оценить фра Джироламо положительно, то мы видели в наши дни великого пророка; если же отрицательно, то он человек выдающийся, ибо, не говоря уже о его учености, если он сумел изображать перед всеми в течение стольких лет такую святость и ни разу не был уличен во лжи, стало быть, следует признать в нем ум, талант и величайшую изобретательность.

Вместе с ним погибли, как было сказано, фра Доменико и фра Сильвестро; фра Доменико был человек очень простой и добродетельный, так что если он и ошибался, то по простоте душевной, а не по злобе; фра Сильвестро был хитрее, как считалось, и больше возмущал граждан; однако по материалам процесса не видно, чтобы он сознательно притворялся; их казнили, чтобы укротить бешенство их врагов, которых тогда в народе так и называли бешеными.

Франческо Гвиччардини (6.III.1483 — V.1540 гг.) происходил из семьи влиятельных политических деятелей Флоренции. Его отец, Пьеро Гвиччардини, занимал различные магистратуры и выполнял почетные поручения Флорентийской республики (был приором, послом, комиссаром), мать, Симона ди Бонджанни Джанфильяцци, принадлежала к знатной фамилии города. Образование Гвиччардини получил сначала во Флоренции — изучал латинский и греческий языки, философию, математику, а с 1498 г. право, связав с ним свою будущую профессию. Он продолжил образование в университетах Феррары (1501-1502 гг.) и Падуи (1502-1505 гг.), а докторскую степень по гражданскому праву получил в университете Пизы в 1505 г., после чего стал адвокатом по делам частных лиц. В 1508 г. Гвиччардини женился на Марии Сальвиати, дочери Аламанно Сальвиати — одного из представителей аристократической верхушки Флоренции.