Ревизор: возвращение в СССР 12 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 30

— Тут две тысячи. Буду очень признателен, если на этом вопрос закроем.

— Может, и закроем. — согласился я, — но еще нужно будет, чтобы твоя жена позвонила моей. И лично извинилась.

— Не вопрос! — обрадовался Епихин.

Выйдя от Павла и немного переведя дух, покурив на скамейке, Епихин поехал к директору домой. Надо успокоить начальника. Объяснить, что вопрос решен, а то небось извелся там уже весь.

Да, парень его откровенно удивил. Так в людях он еще не ошибался. Мало того, что всю эту проверку в таксопарке устроил и эффективно провел, грамотно зацепив все слабые места и набрав компромата, так еще и распорядился им с умом. Артем с досадой и одновременно почти с восхищением вспомнил, как держал себя Пашка во время общения с ним. Никаких дерганий, бахвальства, попыток отыграться и унизить, рисуясь перед женой. А ведь мог бы, и Артем бы стерпел, никуда не делся. Но нет, все спокойно, выдержанно, по существу. И этот его взгляд — холодный, уверенный, от которого мороз шел по коже. Кто он вообще такой⁈ Откуда взялся? Кто за ним стоит?

У Артема в голове никак не складывалась картинка. Очень уж большая разница была между внешностью и возрастом паренька и тем, как он себя вел. А еще у него в голове не укладывалось, как могла сестра жены называть вот этого волчару «зеленым бесперспективным сопляком»! Вот уж правда, что его женушка, что ее старшая сестра — обе богаты только внешностью. Раньше он это проблемой не считал, но теперь всерьез задумался.

Глава 15

г. Москва

Отправив Епихина, я вернулся за стол. Пока Родька был в гостях, мы ничего с Галией не обсуждали. Ну и что, что мал — мало ли что запомнит, да потом где ляпнет про наши не совсем обычные дела?

Родьку забрал его дед, зачем-то пацан ему вдруг понадобился. Старый долго благодарил нас за ветчину, но зайти и попить с нами чайку с печеньем категорически отказался.

Закрыв за ними дверь, я вернулся на кухню, и тут же выложил из карманов золотые кольца и сберкнижку. Галия ахнула. Раскидала пальцем кольца, впечатлилась камушкам. Явно догадалась, что не стекло. Потом раскрыла сберкнижку и снова ахнула.

— Это что??? Две тысячи?

— Как я и говорил — человека нужно было наказать так, чтобы он воспринял все это максимально серьезно. И это я еще немного взял, ты не думай, что мы его босым на снег отправили. По моим оценкам, ему каждый месяц за счет только тех левых доходов, что я мимоходом вскрыл, капает не меньше тысячи рублей. А там же, на самом деле, если порыться, как следует, то может и еще на пару тысяч набраться. Это очень богатый человек даже по московским меркам, мало кто такими деньжищами ворочает. У генерала, и то, наверное, рублей шестьсот максимум будет зарплата, ну, пайки еще продовольственные и дача бесплатная. Машина с шофером.

— Но все же… — Галия колебалась, — а нам эти кольца и деньги не принесут неудачу? Учитывая, как они Епихину в руки попали… Мы же вот деньги от гадалки Светке отдали, и сразу же такое облегчение…

— Что касается золота, то не хочешь сама носить, оставь ребенку как приданное. В принципе, с такими словами и было подарено. Если будет девочка, будешь дарить потихоньку на праздники, как повзрослеет. А мальчик — продашь и что-то полезное купишь. Ну а что касается этих двух тысяч, то я уже придумал, что с ними можно сделать. Давай их летом на ремонт и обустройство дома у бабушек потратим? Сделаем им теплый туалет в доме, горячую воду проведем, стиральную машину поставим.

Галия посидела, подумала, а потом удовлетворенно кивнула:

— Ну, если так, то ладно, тогда меня это золото и эти деньги не будут смущать!

Степан Архипович встретил Епихина очень недружелюбно. Молча открыл дверь, смотрел исподлобья, запуская внутрь. Но Артему было все равно — его только сейчас начало отпускать. Магадан, десять лет с конфискацией — и отбиться от всего за горсточку золота и пару тысяч рублей? Отделался малой кровью. Да и наука впредь будет… Даже две.

Первая — не слушать жену, с ней все стало окончательно ясно. Тут даже может, и повезло, что все так случилось — а то, как она детей воспитает с такими закидонами и неумением разбираться в людях? Надо будет побольше с детьми общаться, вовремя исправлять всякие глупости, что она им ляпать будет. И что хорошо — теперь есть, чем ее на место ставить, когда заносит вздорную бабу. Припомнит ей этот случай, и сразу, глядишь, пропадет у нее прежний азарт.

Ну а второе — чтоб он еще раз на кого свысока посмотрел! Ну его на хрен, эти амбиции и задранный нос. Впредь он будет со всеми вежлив и любезен, второй раз вот так попадать в переплет из-за сущего пустяка совсем не хочется. Вот что ему стоило вести себя вежливо, когда пацан пришел? Не гнать его, оскорбляя, а просто нормально поговорить, попытаться разобраться в вопросе объективно?

Скорее всего, пацан бы его и убедил, он явно умеет убеждать, только без всего того, что произошло позже. Чего она, дура, в самом деле, в чужие дела полезла? Какое ей, нафиг, дело, рожать этой, как ее, Галине что ли, или нет? Племянница… да она ее раз пять в жизни и видела всего, в лучшем случае. Осадил бы жену на хвост, глядишь, еще бы и задружились с этим пареньком. Он ведь явно очень далеко пойдет, очень, раз в таком возрасте уже такие дела решает… Мало ли, в будущем пригодилось бы за поддержкой обратиться. А теперь все иначе — главное ему на глаза не попадаться, и надеяться, что он про меня скоро забудет. И чем раньше, тем лучше.

Плюхнувшись на стул, он лучезарно улыбнулся директору и только хотел рассказать, как он всех их спас, как тот злобно спросил:

— И где ты шлялся, что даже жена не знала?

— Землю носом рыл, шеф, чтобы все проблемы убрать. Все, порешал вопрос. Степан Архипович, с вас две тысячи рублей. Пополам сложимся, верно?

Лицо директора вместо злого стало озадаченным. Он замер на месте, потом тяжело сел на стул с другой стороны стола и спросил:

— С кем это ты все порешал?

— С пацаном, что главный в этой группе был. Он все, что с уголовкой связано, из отчета уберет. Останутся пустяки, ради которых ОБХСС не придет.

Подумав немного, директор спросил:

— А как ты на него вышел?

Этот вопрос Артем заранее продумал и принялся беззастенчиво врать:

— Я не сразу, но вспомнил, где его видел — он к моему соседу пару раз заходил. Так что осталось спросить соседа, тот и адрес его дал. Книгами он с ним меняется. Художественными. Москва — большая деревня. Так что я порылся в своих запасах, кое-что у Артура еще прикупил, да и пошел к нему в гости. Долго торговались, но сошлись на четырех тысячах. Я их сразу и отдал. Теперь у нас порядок!

Директор помолчал. Потом тяжело вздохнул.

— Тысячу тебе дам завтра, и на этом все. Дуришь ты меня, не мог такого возраста пацан такую сумму запросить. Это же полквартиры можно купить. А так — молодец, что вопрос решил.

Проводив Епихина, который не стал возражать против тысячи, директор сел за стол и задумался.

Артема за годы работы он изучил, как облупленного. Знал, в том числе, и когда он врет. В разговоре с ним точно понял две вещи. Вопрос он решил, и не за счет того, что его сдал, как он опасался — тогда бы он на него так спокойно и даже радостно не смотрел бы. Чувство вины голову вниз бы гнуло, актер из Епихина невеликий. Что дал четыре тысячи — соврал, меньше дал. Но что с этим пацаном из Комсомольского прожектора вопрос решил — это точно.

Получалось, что он поторопился к Сатчану бежать. На двенадцать тысяч рублей поторопился. Нет, тринадцать — тысячу придется еще Епихину дать, иначе обидится, и в следующий такой вот раз точно его сдаст.

Рассказывать Артему, что он тоже решил вопрос, но за намного большие деньги, директор не стал. Тот бы тут же начал изображать обиду, и говорить, что директор поторопился, он же обещал решить вопрос? Да и нос бы задрал, что он намного меньшей кровью разобрался, чем его начальник. А рассказывать ему ход своих мыслей, что он побоялся, что Епихин его органам сдал в обмен на свою свободу, тем более нельзя, незачем человеку подсказку давать на будущее.