Ревизор: возвращение в СССР 12 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 25

Скучно было сильно, раз за разом немолодые люди подымались за трибуну и сообщали залу о тех или иных аспектах социалистической плановой экономики, как способе помочь развивающимся странам. И все это сухо, по бумажкам, без всяких хоть немного отвлекающих и вносящих разнообразие презентаций или картинок. Немного скрасили скуку только несколько эпизодов.

Первый — со старичком-профессором из ГДР. Мужику было под семьдесят, и он постоянно все забывал. Началось все с того, что он за пять минут до своего доклада обнаружил, что оставил его в гостинице. Выступления пришлось менять местами, а кого-то погнали в гостиницу за его вещами. Затем, во время обеда, я совсем не удивился, когда профессор потерялся полностью. Да, тут было полно «переводчиков», трудящихся по основной работе совсем по другому профилю, но как-то и эти профессионалы плаща и кинжала бодрого старичка упустили, и он куда-то ускакал, затерявшись в дебрях главного корпуса.

Нашли, конечно, минут через пятнадцать старикана, но эти минуты не прошли бесследно для нашего декана. Бегал и суетился он с весьма бледным видом. Я уже хотел даже посоветовать Эмме Эдуардовне приставить на постоянной основе к зарубежному гостю кого-нибудь из студентов, но вовремя остановился, вспомнив один из ключевых принципов армии — инициатива имеет инициатора. Уверен, что тут могло бы произойти то же самое, она меня бы и приставила за старичком носить портфель и забирать вовремя из туалета.

Немного развлекся, наблюдая за работой и самих «переводчиков». Смысла в их присутствии, помимо присмотра от КГБ, никакого не было — все гости конференции, без исключения, уверенно владели русским языком и только на нем и делали свои доклады. Но так, ради забавы, смотрел, как они реагируют на ту или иную фразу в докладах, как наших, так и зарубежных выступающих. Ясное дело, что они искали что-то, чем можно отчитаться.

Немного позлила еще одна тетка из Венгрии. Гонора в этой огромной бабе было на троих мужиков. Комментировала доклады и спорила со всеми так язвительно, словно мстила за события 1956 года. Может, так оно на самом деле и было. И это ей не так, и то — создавалось впечатление, что нам повезло, что ум такого масштаба прибыл к нам, убогим. А сама взялась выступать — так ничего толкового, кроме полдюжины цитат из классиков марксизма-ленинизма, и не прозвучало. Да и к ее докладу я и сам, при желании, мог бы легко прицепиться. Но, подумав, не стал. Мне бы это боком вышло.

Во-первых, мог напрячь этим руководство нашего факультета. Они искренне хотели обеспечить гостеприимство высшего класса — а если тетка у всех на глазах сядет в лужу, не оказавшись в состоянии ответить на вопрос студента?.. Как бы она перед этим сама себя стервозно не вела, она все же гость и представляет Будапештский университет. Так что участников конференции я бы повеселил, но руководство факультета против меня бы зло затаило. А оно мне надо? Тетка уедет к себе, а на мне потом при случае отыграются.

Ну а вторая причина — обилие цитат классиков марксизма-ленинизма в ее выступлении. Как раз та самая вещь, про которую и я недавно рассуждал, как лучшего друга студента. То, что я прицеплюсь не к ним, а к пробелам в логике самой тетки, товарищи «переводчики» могут и не понять. Вряд ли они видные экономисты. А вот пометят себе, что мне не понравился доклад, где все время цитировали Маркса и Ленина, поставят под сомнение мою идеологическую благонадежность — и мне эта их пометочка, попавшая в личное дело, потом однажды может боком выйти. Поэтому — улыбаемся и машем, улыбаемся и машем!

К моему выступлению на конференции в четверг Галия нагладила мне рубашку и свадебный костюм.

— Чтобы ты был самый важный на конференции. — сказала она, завязывая мне галстук утром. — Неужели ты совсем не волнуешься⁈

— Очень волнуюсь, — обнял я её. — Что доведёшь себя своими переживаниями. Не беспокойся ни о чём. Всё будет прекрасно.

Моё выступление стояло последним из трёх студенческих. После всего, что пришлось выслушать, выходил к трибуне вполне себе спокойно и уверенно. Зачитал доклад не спеша, с расстановкой. Импровизировать не стал, строго придерживался согласованного текста. Ни к чему заставлять нервничать куратора и КГБ-шников. С вопросами после выступления пришлось, конечно, попотеть, правильно подбирая факты и аргументы. Но обошлось.Моё выступление произвело очень хорошее впечатление, мне даже поаплодировали в конце. Хотя, думаю, сыграло роль еще и то, что я был единственным первокурсником, которому доверили выступать.

И еще одна поразительная вещь произошла. Ко мне вдруг воспылала теплыми чувствами та самая бой-баба из Венгрии. Минут десять меня мучила комплиментами и расспросами на глазах внимательно прислушивающихся к нашему разговору «переводчиков», а после нее за меня взялся тот самый старикан из ГДР. Оказалось, что вполне неплохо соображает, все правильно понял, что я имел в виду в своем докладе.

В пятницу на первой паре к нам в группу зашла Эмма Эдуардовна и с очень серьезным и торжественным видом всей группе объявила, что моё выступление на конференции оценено очень высоко. Поставила меня в пример всем остальным, указав, на кого надо равняться. Короче, фурор был произведен знатный.

Наших никого на конференции не было, первый курс туда не пускали, так что новость для всех оказалась ошеломительной. Сокурсники шушукались, поглядывая на меня кто с одобрением, а кто и с завистью. Да, в ближайшие месяцы мне станет четко ясно, кто и как ко мне в группе относится. Начнут проявлять себя все понемногу.

Словно в подтверждение этих мыслей, на первой же перемене ко мне подрулил наш староста Булатов. Искренне поздравил с успехом. Ух я способен различить, кто поздравляет с завистливым взглядом, а кто — искренне за меня радуется.

— Ну ты молоток! — сказал он, одобрительно похлопав меня по плечу. — Знал, что ты доклад готовишь, но почему-то думал, что для публикации, а не для выступления.

— Как все прошло? Расскажи. Много вопросов задавали? Кто там был? — присоединился к старосте Ираклий.

Пришлось довольно подробно рассказать про конференцию. Желающих послушать собралось много, почти вся группа. Международная конференция — событие не такое уж и рядовое, тем более для первокурсников. Все хотели получить информацию из первых рук.

Незаметно проговорил всю перемену. Когда уже расходились по местам после звонка, Булатов придержал меня за локоть:

— Давай, может, в обед или после пар переговорим. Дело есть. — сказал он.

— Не вопрос, — я согласно кивнул, — но только сегодня никак не получится. Я после этой пары сбегу, дело очень срочное. А в понедельник можем пообщаться.

Староста, мгновение подумав, согласился и пошел на свое место. Ну и хорошо, подумал я, значит дело не срочное, и выкинул из головы посторонние мысли. Сегодня на повестке дня у меня таксопарк…

Утро у Артема Епихина задалось на славу. Мастер принес ему доли руководства за пущенные налево запчасти. И вышло на этой неделе очень хорошо, лично ему упало на карман раза в полтора больше, чем на прошлой.

Затем, когда он занес положенную часть левых доходов директору, тот пришел в такое благодушное расположение духа, что пообещал ему особо щедрую премию за квартал. Мелочь, конечно, по сравнению с тем, что удавалось наваривать на левых делах, но все равно приятно. Тем более, что чистые доходы тоже нужно было иметь серьезными, чтобы не получить проблем в случае проверок.

Люди злы и завистливы, в их природе Артем не заблуждался, в любое время какая-нибудь обзавидовавшаяся сволочь, увидев новую шубу на его жене, может анонимку куда следует написать. А если зарплата хорошая, и премии большие, то все можно объяснить тут же без особых проблем. Тем более, что не будешь же говорить, за сколько ту шубу достал, учитывать будут ее официальную, магазинную цену.

Так что утро получилось чудесное, ничто не предвещало беды, пока около двенадцати в кабинет к Артему не ворвался возбужденный директор и не начал орать…