Ищу того, не знаю кого (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна - Страница 7

–  Я спряду? –  парень вытаращил глаза.

–  Ну не я же, –  я буднично пожала плечами. –  Оставила тебя матушка на хозяйстве –  тебе, стало быть, и прясть!

8

–  Некуда мне тут гостей селить! А то сама не видишь, как живу! –  рычал хозяин дома. Ругались мы с ним давно, вскочив со своих мест и даже, кажется, ногами топали. Хотя за последнее не поручусь. Прыгали иногда так точно –  когда избушка с ноги на ногу переваливается, поневоле запрыгаешь.

Варвара от греха давно к Ганьке на печь залезла. Так и сидели они там рядком, поджав ноги, чисто воробушки.

А я, между прочим, не просто так по полу скакала, а стратегически! Обходя хозяина потихоньку. А как он еще чуток сдвинулся –  так подскочила да и распахнула неприметную дверь в уголке. И расплылась в ехидной улыбке, а после и прошла по-хозяйски в проем –  осматриваться.

–  Вижу-вижу, как тебе гостей селить некуда! Небось и прясть так же не умеешь?

За дверью оказался коридор, а дальше –  три просторных комнаты, кухонка –  не так чтобы большая, но уютная. А еще –  ванная, точно как в том мире, где я училась. И вода тебе горячая и холодная, и лохань белоснежная. Здесь, в отличие от “парадного” закута, было и светло, и чисто. В окошко выглянула –  большое, ясное –  а за ним все тот же лес.

А еще кладовая обнаружилась, а в ней –  и ступа, железными обручами окованная, и помело… и прялка с веретеном!

–  Ага! –  я торжествующе сложила руки на груди, оборачиваясь. За мной, мрачный, как туча, следовал Егор –  точно так же сложив руки на груди. Следом робко топтались, дико озираясь, Ганька с Варварой –  не утерпели, стало быть, любопытничают. Никак им невдомек, как в избенке это все помещается. –  Вот! Наследство твое!

Я указала подбородком на прялку, и Егор досадливо скривился.

–  Баба я тебе, что ли? Не умею прясть!

–  Я научить могу! –  пискнула было Варвара, и тотчас у Ганьки под мышкой спряталась. Внимания на нее, впрочем, никто обращать не стал.

–  А я отсюда с места не сдвинусь, покуда не сделаешь!

–  Да я тебя, нахалку, как кутенка, за шиворот выкину! В моем же доме мне указывать, выискалась!

–  Меня? Выкинешь? –  я с усмешкой приподняла брови, собирая вокруг себя в вихрь клубы зеленого тумана. –  Ну попробуй, добрый молодец, сын Яги!

Парень оскалился, сжав кулаки. А крыть-то нечем… с Кощеевой кровью силой спорить –  это ума надо совсем не иметь. У лесных колдуний тоже род древний, да только сила их иная. Мы –  повелеваем, они – пути открывают. Ну или закрывают.

Фыркнув, я прошла мимо замершего в бессильной злобе Егора и заглянула снова в опочивальню. Хорошая опочивальня, кровать большая, перина мягкая, простыни свежие. Подойдет!

–  Вот здесь я пока и стану жить! –  кивнула удовлетворенно.

–  Эй! Тут я сплю!

–  Ну… придется потесниться, мой свет, –  я даже посочувствовала. Вот я какая добрая! –  Ты, главное, прядильную науку скорее осваивай. А то у меня времени мало –  некогда по гостям-то больно рассиживаться, меня суженый ждет!

9

Ужинали в молчании. На стол Варвара собрала остатки пирогов из Ганькиного мешка, а Егор, что-то бурча себе под нос, от своих щедрот разносолов добавил.

Ну как –  разносолов… окорок копченый приволок да круг сыра.

А после и ко сну собираться стали.

Спать я ложилась, все еще посмеиваясь. А все потому, что эта парочка ненормальных –  Ганька с Варварой –  поспорили, кто из них станет спать… на печи! Да-да, в той самой крохотной и пыльной комнатенке, что служила Егору “приемным залом” для гостей, чтоб сильно в гостях не засиживались.

Уже, правда, стараниями Варвары, не такой уж и пыльной. Рыжая там и прибрать успела, и подмести, и даже затеялась, по-моему, горшки начищать, хоть и видно, что ими никто не пользуется.

В битве за печь победила, конечно, Варвара –  потому как девица. Приладила себе там занавеску не пойми из чего –  чтобы, значит, девичью красу кому не надо не показывать.

А Ганька покрутился-покрутился, да и устроился… там же, на узкой лавке. Места ему на той лавке ни в ширину, ни в длину не хватало, но разве настоящего богатыря такие мелочи остановят!

И это при том, что в доме вообще-то отличные диваны имеются. И не один! А только в те “хоромы господские” оба селянина в один голос отказались ночевать идти.

Могу поспорить, перед сном оба в разные стороны до ветру по кустикам побежали –  при том, что тут отличная уборная имеется. Егор только бормотал что-то про дикарей, однако смотрел осуждающе отчего-то на меня. Что, мне тоже надо было за печь с Варварой подраться? Сам дурак, в общем.

Я-то стесняться не стала –  перед сном и в ванне с пеной понежилась с большим удовольствием. А что? Авось, не обеднеет Егор. В его же чистую рубаху на ночь и облачилась –  аккурат мне по колено вышло. А кому что не нравится –  тот пусть поскорее с судьбой смиряется да прясть учится! Мне без путеводного клубочка только за первого встречного идти и останется.

С такими мыслями устроилась я на широкой постели да одеялом пуховым укрылась. Хорошо!

–  Ложусь на новом месте, –  это вслух сказала, как полагается, –  приснись уже, поганец, невесте, чтоб я тебя признала хоть, как встретимся…

…Во сне жуткая патлатая старуха с бородавкой на носу деловито заталкивала меня в огромную деревянную ступу. Я молча отбивалась. Только старуха оказалась силушки немеряной, а мне чары отчего-то не поддавались.

А затолкав кое-как меня –  так, что руки и ноги кверху торчали –  бабка лихо вспрыгнула в ступу сама, чиркнула по земле неизвестно откуда взявшимся помелом –  и ступа с места резко взмыла в воздух. Завизжала я, признаться, так, что у самой аж уши заложило. А старуха знай себе хохочет скрипуче.

–  А ты говоришь –  феррари, феррари… ужо я с ветерком прокачу-у-у!

*

Тьфу ты, пакость! Лишь бы сон не в руку.

…Проснулась я от ощущения, что на меня навалилась могильная плита. Или что-то такое же тяжкое, неподъемное –  что и вздохнуть не выходит.

Распахнув глаза, я попервой ничего, кроме потолка, над собой не увидала. А потом скосила глаза вниз –  и обнаружила его.

На груди у меня с самым царственным видом возлежал здоровенный черный кот. Вчера, помнится, как из избы вылетел, так и не вернулся –  а теперь вон, разлегся, точно так и надо. И морда у него пренаглейшая!

Я шевельнулась, чтобы скинуть с себя нахала.

–  У-у-уа-а-ууу! –  кот издал тихий, но угрожающий утробный звук и вытянул вперед одну лапу, демонстрируя выпущенные на всю длину лезвия когтей. И сааамым кончиком одного когтя легонечко к моей щеке прикоснулся. Тут же лапу чуть отдодвинул, однако на виду оставил –  чтоб, значит, помнила.

Я осторожно попыталась выпростать руки из-под одеяла. Кот ощерился. Вид при этом у него был такой, точно он каждое утро по ведьме съедает, никак не меньше.

То-то и тяжеленный такой –  отожрался на безвинных колдуньях, пакость меховая!

И в этот самый миг где-то совсем рядом мне почудилось движение. А потом и вовсе будто кто-то фыркнул весело.

Осторожно, медленно, стараясь не потревожить чудище на своей груди, я повернула голову.

И завизжала –  точно, как во сне.

10

У меня! В постели! Лежит посторонний мужик!

Вполне, конечно, знакомый, но от этого не менее посторонний!

Не переставая визжать, я дернула на себя одеяло, стараясь укутаться до подбородка –  даже кот с истошным мявом скатился, на него я уж внимания не обращала. Не до котов тут!

Зря это сделала, в общем. Потому что Егор лежал, как выяснилось, под одним со мной одеялом –  да как только совести хватило, к девице незамужней!

В общем, стоило мне дернуть одеяло на себя, как с парня оно благополучно сползло. И выяснилось, что лежит он там в чем мать родила! Ну… я так думаю. Без рубахи-то точно –  а ниже я смотреть не стала, пуще прежнего завопила.