Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Ловелл Л. п. - Порочная (ЛП) Порочная (ЛП)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Порочная (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Пожалуйста, можно мне одеться? — шепчет София.

— Нет! — говорит мой отец со смехом. — Ронан, ты предал Братву. — Он делает жест в сторону Софии. — Спишь с дочерью лидера соперника… ты дурак. Ты правда думаешь, что она заинтересовалась бы тобой по какой-либо другой причине, кроме информации? — его пристальный взгляд блуждает по моему обнажённому телу, гримаса отвращения искривляет его губы. — Мне следовало бы убить тебя, но ты мой единственный наследник. Братва не перейдёт ни в какую другую семью!

София едва заметно качает головой, прикусывая нижнюю губу.

— Это неправда… — шепчет она, и один из охранников наотмашь бьёт её по лицу. У меня сжимается грудь, когда она спотыкается, и когда я иду к ней, меня хватает один из других мужчин.

Мой отец смеётся.

— Тебе всего шестнадцать, я предполагаю, что невежество и потребность в тугой киске — это твоё оправдание. — Он затягивается сигаретой, прежде чем схватить меня за руку и вложить нож в мою ладонь. — Я воспользуюсь этим, чтобы преподать тебе урок, показать, что такое слабость. Ты всё сделаешь правильно. Ты докажешь мне свою преданность. — Он приближается к моему лицу, в его глазах горит ненависть. — Заставь её пролить кровь ради Братвы.

Я стискиваю зубы.

— Нет!

Он берёт лезвие из моей руки и прижимает его к моему горлу.

— Убей её, или это сделаю я. И после я убью твою мать и сестру. — Моё сердце колотится в груди неровными ударами. Братва для него — всё, и он сделает всё возможное, чтобы защитить её. — Сколько крови ты хочешь на своих руках, Ронан? — он убирает лезвие, пожимая плечом, подходит к Софии и проводит рукой по её боку. Ярость бурлит в моих венах. — Такая красивая кожа, — говорит он, прежде чем разрезать вдоль её бока. Кровь сочится из раны, стекая на грязный пол. Он полосует её по груди, и она кричит. Я борюсь с охранником, который держит меня, кричу отцу, чтобы он остановился, но он этого не делает. Он всё режет и режет. Крики Софии в конце концов обретают ритм, песню, которая повторяется у меня в голове. Закончив, он бросает нож к моим ногам. Охранник отпускает меня, и я падаю на колени, уставившись на Софию, покрытую кровью. Дверь с громким стуком закрывается, и я подползаю к ней, борясь с желанием расплакаться. Она задыхается, её окровавленная грудь вздымается неровными волнами.

— Пожалуйста, — с трудом выговаривает она. — Ронан… прекрати это.

— С тобой всё будет хорошо, — шепчу я, сажая её к себе на колени и обнимая. Я знаю, что это ложь, крови слишком много. Так много блестящей красной крови. Она качает головой. — Я лучше умру от твоих рук, чем от его.

Сглотнув, я бросаю взгляд на нож в нескольких футах от меня.

— Пожалуйста…

Моё сердце колотится так быстро, что голова кружится от головокружительного жара.

— Пожалуйста, если ты любишь меня, убей меня. Заставь меня истечь кровью.

Это почти, как если бы какая-то другая сила взяла нож и вложила его мне в руку. Всё моё тело сотрясает дрожь, когда я приставляю лезвие к её горлу. Это и есть любовь? Боль. Потеря. Горе. Потеря контроля? У меня скручивает желудок. Я должен был убить её, когда она сказала мне, это было бы милосердно, чисто. Я смотрю вниз на месиво, на лужу крови, растекающуюся вокруг меня. В холодном воздухе тяжело пахнет железом. София протягивает руку, слабо проводя пальцами по моей челюсти, и я наблюдаю за кончиком лезвия, когда провожу им по её горлу. Глядя на то, как рубиновая кровь пузырится в порезе, я не могу удержаться и провожу по нему пальцем. Так быстро. Облегчение слышится в её последнем вздохе. Её тело обмякает в моих объятиях, остывая, когда её тёплая кровь заливает меня — я знаю, это то, чего я никогда не забуду. Насилие и мир, смешанные в одном действии, какая это прекрасная симфония.

Я, наконец, открываю глаза, и меня снова встречает кровь Аны. Лёгкая улыбка появляется на моих губах, когда я встаю и иду к ведру, чтобы взять швабру. Когда я делаю первый движение шваброй, я напеваю мелодию «Лунной сонаты». Это кажется уместным, точно так же, как уместно, что именно я буду тем, кто очистит кровь Аны. В этом есть поэзия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Многим смерть кажется трагедией, но это не так. Это заключительный акт, грандиозное крещендо жизни. В последнем вздохе человека есть красота. Такой позор, что всё больше людей не понимают, каким шедевром это может стать.

Глава 2

КАМИЛЛА

Я сижу за рулём «Мерседеса» Анастасии, мои пальцы сжимают холодный руль, пока Игорь направляет меня по обледенелым дорогам. Он выглядит как статуя на пассажирском сиденье, от него волнами исходит напряжение. Я ему не нравилась до того, как я откусила кусочек от Ронана, и чертовски уверена, что не понравлюсь ему сейчас. Моё бедро болезненно пульсирует, служа суровым напоминанием о том, насколько близки мы были с Ронаном. Смерть дышит мне в затылок, шепча столь сладкие обещания.

Мы едем полчаса, прежде чем я подъезжаю к месту расположения старой шахты. Проржавевшие ворота из металлической сетки распахнуты настежь, и дорога сворачивает влево. Вылезая из машины, я подхожу к хлипкому на вид металлическому барьеру, отделяющему дорогу от обрыва за ней. Я бросаю взгляд вниз на отвесную скалу, высеченную из известняка. В своём отчаянии хрупкая Анастасия вполне могла бы убить своего мужа, а затем съехать с обрыва, оборвав свою жизнь огненным взрывом на дне ущелья.

Улыбаясь про себя, я возвращаюсь к машине и сажусь в неё. Я проезжаю задним ходом добрую сотню ярдов и нажимаю на ручной тормоз.

— Достань её из багажника, — говорю я Игорю. Он свирепо смотрит на меня. — Ты здесь не для того, чтобы мило смотреться. Поторопись. — Он распахивает дверцу, и я вылезаю, нетерпеливо ожидая, пока он вытащит её залитое кровью тело из багажника. — Посади её на водительское сиденье.

Как только он усаживает её на сиденье, я наклоняюсь внутрь машины, вытаскиваю ремень безопасности и продеваю его через нижнюю часть рулевого колеса, прежде чем пристегнуть.

Теперь что-нибудь, что удержит педаль газа нажатой…

Как на счастье, когда я смотрю вниз, мой взгляд падает на камень приличных размеров. С довольной улыбкой я поднимаю его и вдавливаю в педаль акселератора. Двигатель издаёт пронзительный вой, и я делаю глубокий вдох, прежде чем оторвать кусок материи от своего платья.

— Когда скажу, ты заведёшь машину и отойдёшь назад, Игорь. Быстро.

Игорь пристально смотрит на меня, но в конце концов кивает. Я отвинчиваю крышку топливного бака, засовываю внутрь полоску материала, затем достаю зажигалку из кармана пальто. Кремень перекатывается под моим большим пальцем, и я наблюдаю за танцем пламени, нетерпеливо протягивая руку за кусочком материала. Пламя достигает конца, ползая по шёлковым нитям. Я жажду разрушения, действительно жажду.

— Сейчас! — кричу я.

Игорь наклоняется внутрь машины, отпрыгивая назад, когда она резко бросается вперёд, почти увлекая его за собой. Колеса вращаются, разбрызгивая во все стороны рыхлый гравий, когда машина мчится к металлическим воротам. С грохотом она проламывается насквозь и исчезает за краем обрыва. Наступает мгновение тишины, за которым следует оглушительный взрыв. Я бросаюсь к краю обрыва и смотрю вниз как раз в тот момент, когда загорается топливный бак и машина превращается в огненный шар. Драгоценное тепло окутывает моё лицо. Пламя пожирает роскошный «Мерседес», как разъярённый монстр, жаждущий жертвы, и это заставляет меня улыбаться.

Когда я отступаю от обрыва, Игорь уже направляется к лесу, который тянется вдоль дороги.

— Скажи мне, что мы не возвращаемся пешком, — говорю я. Конечно, он не отвечает, просто исчезает за линией деревьев. Я опускаю взгляд на свои ботинки на каблуках и вздыхаю. Это будет неприятно.

Полчаса спустя я готова убить Игоря… и Ронана. Я замерзаю, мои ноги сводят меня с ума, и пульсация в ноге усиливается с каждым шагом. Не говоря уже о том, что мои ботинки испорчены. Я прорываюсь через опушку леса на небольшую просёлочную дорогу. В нескольких сотнях ярдов от нас на холостом ходу стоит машина. Игорь стоит рядом с ней, скрестив руки на груди и постукивая ногой по дороге. Со стоном я подхожу к нему и рывком открываю дверь. Ёбанные русские.