Кредо Хамелеона (СИ) - Аметист Андрей - Страница 16

Дверь со ржавым скрипом отворилась.

Я вошел внутрь и увидел те самые замызганные пятнами засохшей крови стены, выложенные кафелем. Наверное, когда-то он был даже белым. В центре стоял длинный металлический стол, чем-то отдаленно напоминающий хирургический. В небольших металлических ванночках лежали медицинские инструменты.

Не удивлюсь, если раньше здесь был лазарет. До тех пор, пока этот отмороженный ублюдок Крапивин не решил устроить здесь пыточную.

В помещении никого не было. Я заметил еще один дверной проем, ведущий в в еще одну комнату. Оттуда доносились стоны и хрипы. Я поспешил туда.

Там, среди свисающих с потолка цепей, крюков и прочей ржавой гадости, у дальней стены, привязанные к железным стульям сидели Милана и Дарина. Мои сестры!

Слава Хамелеону, они живы и целы!

Я подбежал к ним и стал развязывать. Милана непонимающе завертела головой. Что-то замычала. Дарина тоже испуганно начала стараться вырваться.

Точно, они же меня не видят.

Я скинул невидимость. На меня уставились две пары круглых от удивления глаз.

— Ыыы! — произнесла Милана.

Я вынул кляп из ее рта, а затем и изо рта Дарины.

— Игорь? — было видно, что девчонки сильно удивлены.

— Что ты здесь делаешь?

— Вас пришел спасать глупенькие, — улыбнулся я. — Подождите, сейчас я разрежу веревки.

— Игорь, сзади!!! — одновременно завизжали обе моих сестренки.

Я обернулся и… меня подбросило в воздух.

Я не успел ничего понять, как на моей шее сжались чьи-то огромные пальцы. Меня, словно котенка, пронесло по воздуху и впечатало со всей силы спиной в стену.

Передо мной стоял тот самый жирный боров в кожаном фартуке. Живьем он оказался настолько огромным, что держал сейчас меня на своей вытянутой рукой за шею, прижатым к стене, и мои ноги не доставали до пола.

— Кха… — прохрипел я сдавленным горлом.

— Гы! — заплывшее жиром лицо борова расплылось в мерзкой улыбке.

Он замахнулся и всадил в меня со всего размаху свой тесак. Ржавое иззубренное лезвие пробило меня насквозь и застряло в стене. Все мое тело пронзило дикой болью.

Боров отпустил мою шею и отошел назад. А я так и остался висеть, прибитый к стене.

Сознание начало медленно меня покидать…

Глава 8

— Игорь!!!

Душераздирающий крик одной из моих сестер не дает мне провалиться в беспамятство.

Все тело прошибает судорогами. Боль адская. Но крик сестры заставляет меня поднять голову.

Жирный боров, с тупой улыбочкой на своей мерзкой роже, медленно подходит к привязанным девчонкам. Я так и не успел перерезать их путы. Проклинаю себя за то, что был таким медлительным.

А еще за то, что был неосторожным.

Я так спешил освободить Милу и Даринку, что совсем забыл про этого жирного урода в заляпанном пятнами крови и пота кожаном фартуке. А ведь я видел его. Видел на экране мобилета, когда наблюдал за разговором Жабиной и Крапивина.

Боров останавливается возле моих сестер. Тянет к ним свои жирные руки с распухшими, похожими на толстые сосиски пальцами.

— Гы-ы-ы, — скалится он, наклонив голову на бок.

— А-а-а!!! Мама!!! — визжит Милана, когда желтая, тягучая слюна капает на ее коленку.

— Не тронь!…кха… — харкаю кровью. — Не тронь их, жирный ублюдок!

— Гы-ыа? — боров удивленно оборачивается на меня.

Убедившись, что я все также болтаюсь на стене, возвращается к своим жертвам.

У девчонок шок и истерика. Милана продолжает визжать и вырываться. Но от ее стараний, связывающие ее веревки лишь сильнее впиваются в нежную кожу, оставляя на ней кровоподтеки.

Дарина, кажется и вовсе потеряла сознание. Не знаю, от страха или надышавшись миазмов, которые источает жирное тело их тюремщика.

Удушливый запах пота, я чую даже отсюда. Представляю каково девчонкам вблизи этого жирного ублюдка.

Боров хватается своими жирными руками за спинки железных стульев, к которым привязаны сестренки, и волочит их за собой.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

От мерзкого скрежета металлических ножек по кафельному полу, сводит зубы. Кажется из ушей вот-вот пойдет кровь, если их не заткнуть, чтобы не слышать этот мерзкий звук. С*ка!

Хватаюсь обеими руками за длинную рукоять пронзившего меня мясницкого ножа. Пытаюсь выдернуть.

Бестолку. Зазубренное лезвие вошло так глубоко в стену, что остатков моих сил, не хватает, чтобы выдернуть его оттуда. И пока мое тело болтается на этом тесаке, дар Хамелеона не начнет работать.

Сил остается все меньше. Они стремительно покидают меня. Тратятся на поддержку меня в сознании, чтобы не отрубиться от болевого шока.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

— А-а-а! — истошно вопит Милана.

Не обращая внимания на ее крики, жирный тюремщик продолжает тащить своих жертв к выходу.

Сжимаю крепче рукоять пронзившего меня тесака, упираюсь ногами в стену и из последних сил стараюсь вырваться из этой ловушки, в которую я так глупо попал.

Нет. Тесак намертво засел в стене и у меня не получается выдернуть его, даже помогая себе ногами. Вместо этого, я наоборот, притягиваю свое пронзенное тело ближе к рукояти.

Отлично. Вот оно решение. Если я не могу выдернуть нож этого жирного мясника из себя, значит я сдерну себя с этого ножа.

Стиснув зубы, я снова отталкиваюсь ногами от стены, проталкивая себя вдоль широкого ржавого лезвия. Бл*ть, как же это больно! Но, ничего. Когда я освобожусь, рана тут же затянется. Нужно только…

Еще рывок. Боль адская. Я уже почти достиг рукояти. Как же хорошо, что этот жирный ублюдок орудует огромным ножом для разделки мясных туш, а не мечом. Хорошо, потому, что у этого тесака нет гарды. Иначе бы я навечно застрял здесь.

Упор ногами в стену. Толчок. Я рычу так громко, что Милана замолкает, уставившись расширенными от удивления и ужаса глазами на то, как я корчусь, пытаясь слезть с этого огромного ржавого тесака.

Кровь льет ручьем из моей пробитой груди. Внизу, подо мной, уже образовалась приличных размеров лужа. А я с безумным взглядом и необъяснимым упорством, вместо того, чтобы давно сдохнуть, продолжаю методично стаскивать себя с этого клятого ржавого тесака.

— Игорь…? — шепчет Милана одними губами.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

Жирный тюремщик уже почти выволок привязанных к стульям девчонок из комнаты.

Ублюдок. Кха… Мне нужно еще совсем немного времени. С ненавистью смотрю на его огромную тушу, в дверном проеме. Если бы я был там, то не дал бы ему вытащить девчонок из комнаты.

В помутневшее сознание приходит отчетливый образ, как я стою в арке дверного проема, не давая этому жирному ублюдку пройти.

Я до сих пор, не понимаю, как это сработало. Но мое истерзанное жуткой болью сознание создало этот образ. И я увидел, сквозь пелену перед глазами, как Я стою перед этим жирным боровом. И другой Я появился прямо в проходе, преграждая ему путь.

— Гы-ы-а?

Тюремщик выпустил спинки стульев из своих жирных пальцев и удивленно уставился на моего клона.

Он медленно подошел к нему и, взревев словно раненный гиппопотам, обрушил на него мощный удар сверху вниз. Необъятный кулачище прошел сквозь наведенную иллюзию и мой клон истаял.

Да, ненадолго его хватило. Но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы я, стиснув зубы, сделал последний рывок и рухнул на пол, соскользнув с рукояти вонзенного в стену тесака.

Как только я распластался на полу, дар Хамелеона начал действовать.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

Жирный боров снова ухватился за стулья и поволок пленниц за собой.

Девчонки молчали. Похоже, увидев как я падаю с тесака вниз, нервы у Миланы сдали окончательно и она тоже отрубилась.

Я уперся руками в скользкий и липкий от моей собственной крови пол. Приподнялся и посмотрел на жирного тюремщика, что с меланхоличной неторопливостью волочил за собой стулья с привязанными к ним девчонками.

Ублюдок. Я тебя достану.