Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута (СИ) - Соловей Иван - Страница 99

Но вскоре мне показалось, что земля отвердела и дышать стало как-то легче. Я даже боялся подумать, что пытки подошли к концу, и поэтому списал все на то, что начал понемногу привыкать. Но песок и правда перестал пожирать обувь, и я сумел разглядеть очертания орка впереди себя. Где-то на этой секунде и открылось второе дыхание.

Никогда я еще так не радовался астралу, как в этот момент — когда наконец стали видны отблески его сверкающих нитей. Мы вышли на берег аллода, а я все еще продолжал задыхаться и кашлять, выплевывая из легких всю ту гадость, которой наглотался. Впрочем — не я один. Все вчетвером мы подползли к самому краю земли и, стоя на коленях и от усталости не чувствуя страха, хватали ртами чистый воздух, наслаждаясь мягкими касаниями астрального ветра.

— Много прошли? — наконец спросил один из орков и развалился на земле, раскинув руки и свесив ноги с аллода.

— Не. Даже половины зыбучих песков не одолели. Что-то совсем уж сегодня невмоготу. Думал, подохну уже.

Я тоже свалился наземь и уставился в небо. Здесь оно было не очень красивым — темное, мутное, с блеклыми звездами. Но оно было! И этот факт радовал меня несказанно.

— Глядите, а там костер вроде, не?

Мы все повскакивали на ноги, и уставились вдаль, стараясь разглядеть признаки жизни. И правда — огонек!

— И кто это тут окопался в такой глуши… может, это наше чучело с джесеротипом?

— Хорошо бы, но я слишком много грешил в жизни, чтобы все так легко закончилось.

Мы поплелись вдоль края аллода на свет, где действительно обнаружили костер и разношерстную компанию вокруг него: семейку гибберлингов, орчиху и сутулого, дерганного мужика, похожего на канийца. Конечно же, это оказались старатели, которых в поисках артефактов занесла нелегкая в эти края.

— Нет-нет-нет, даже не пытайтесь, погибните! Пройти сейчас через пески невозможно, там дальше — еще хуже. Буря! Это надолго, ближайшую неделю можно и не соваться. Мы сюда-то еле выбрались! А еще, мы слышали, в зыбучих песках проводят рейд старатели мафии, как будто мало нам скелетов и подарочков самой аномалии. Поэтому мы тут и сидим. Лучше переждать, пока они прочешут руины и уйдут. Хотя… Они ведь соберут все артефакты!

Гибберлинг надулся, решая эту сложнейшую для себя дилемму, и двое его братьев в точности повторили его жест, как отражения в зеркале. Я наклонился к костру и подставил руки, потому что на берегу было довольно холодно. Трое орков, с которыми я шел, завалились рядом и тут же начали похрапывать, я даже им позавидовал: вот бы мне так мгновенно отключаться, как по щелчку тумблера.

— Вы пришли со стороны лагеря Историков? — спросил я сидевшую рядом орчиху.

— Нет, тут поближе есть проход, но там опасно: скелеты ходят и змей много… гляди, какой я из их шкур хороший бурдюк сшила! А то здесь меня всегда мучает жажда.

— А откуда там скелеты? Я имею в виду — кто поднимает мертвецов?

— Аномалия. Странные дела тут творятся. Пересечь зыбучие пески очень сложно, на каждой ноге будто по гире пудовой висит, а тут еще тебя кто-то вечно норовит то за ногу цапнуть, то башку снести. Но цена на артефакты нынче такая, что… — орчиха махнула рукой и тяжело вздохнула.

Я тоже задумался. Рисковать собой стало уже привычным делом, но у меня был свои принципы и идеалы: я верил, что сражаюсь за что-то великое, вечное, что должен сохранить любой ценой, даже ценой свой жизни, которая ничего не стоит в масштабах целой Империи — меня учили этому с самого детства. Странно было соприкоснуться с альтернативным взглядом на мир. Рисковать можно не только во имя высокой цели, но и ради собственной выгоды… Я мог бы смотреть на старателей свысока, презирая их за столь приземленные мотивы, но и они со своей стороны наверняка посчитали бы меня дураком, зомбированным имперской пропагандой.

Ночью я замерз. А если приплюсовать сюда твердую, неровную поверхность, из-за чего на утро болели все бока, и песок, от которого даже на краю аллода некуда деться, то не трудно догадаться, как мне спалось. Хоть я и считал себя привычным к походным неудобствам, но такая ночевка даже для меня стала за гранью добра и зла.

— Эй, послушай… Ник, кажется, да?

Похожий на канийца мужик, неприветливо буркнувший за весь вчерашний вечер только свое имя — «Владимир», подсел ко мне поближе, когда я пытался сбрызнуть себе лицо водой в режиме суровой экономии, потому что осталось у меня ее немного, а пополнить запасы было негде.

— Ну Ник, и что? — кивнул я, невыспавшийся и от того раздраженный.

— Просьба у меня к тебе есть… Не бесплатная, конечно. Ты же в «Приют Старателя» возвращаешься? Есть у меня должок одному барыге… Я его признаю! Не вопрос. Вот как раз собирался отнести его, как вдруг на меня напала нежить. Сразу и очень много. Пришлось бежать.

— Ага, рассказывай, — встряла орчиха, ухмыльнувшись, но договаривать не стала.

Владимир поморщился, но продолжил:

— Я еле живым выбрался, мне не до этого было! Вода забвения у меня кончилась. Думал, все уже, не спасусь…

— Короче, — поторопил я, а то вступление слишком затягивалось.

— Отнеси Барышу мой долг, а? Я тебе заплачу! У меня есть три артефакта, один заберешь себе за доставку. Ну как, по рукам? Скажешь Барышу, что я и так собирался отдать. Я долгов не забываю!

— А ты сам в «Приют Старателя» возвращаться не собираешься?

— Эм-м… нет… у меня тут дело очень важное… я пока… не знаю, в общем, когда буду.

— Боится он возвращаться, — снова вмешалась орчиха, — Барыш не любит, когда ему долги задерживают.

— Но тебе он ничего не сделает, — быстро добавил Владимир, с надеждой глядя на меня, — ты с ним ведь дел не имел, так что… Просто передашь ему, что это от Володи Шпорова, и все.

— Барыш — фигура видная, но я бы на твоем месте, Ник, постарался с ним не пересекаться. Мутный он, — сообщил гибберлинг — самый главный в троице. — Разбирался бы ты со своими проблемами сам, Вова, а не втягивал всех подряд.

Я же про себя подумал, что с видными фигурами, пусть даже мутного содержания, познакомиться мне все же стоит.

— А с чего ты так уверен, что я передам Барышу твой долг? Может я просто присвою твои артефакты себе!

— Так я тебе при свидетелях его долю отдаю, а дальше — с тебя спрос, — бесхитростно пояснил Владимир, не моргнув глазом. — Но ты лучше с возвратом не тяни, плохо кончится — по себе знаю.

Я посмотрел на остальных — и орчиха, и гибберлинги, и даже мои спутники из охраны Историков с интересом ждали моего ответа. Они явно считали, что надо быть идиотом, чтобы согласиться на это…

— Хорошо, я передам. Что я получу в качестве оплаты?

— Любой из этих артефактов, выбирай сам!

Три левитирующих, светящихся изнутри камня ничем внешне не отличались, поэтому выбор не стал мучительным. Мое решение никто не прокомментировал, кроме повеселевшего Владимира, рассыпающегося в благодарностях, но взгляды стали немного сочувствующими.

Новый переход через зыбучие пески по-началу казался чуть легче, чем вчерашний. Наверное, я начал потихоньку привыкать. Но когда появились змеи и нежить, я снова повторил вчерашнюю клятву больше никогда не соваться в это жуткое место. Ноги вязли на зыбкой поверхности, песок убивал все желание жить, воздуха не хватало, видимость отсутствовала почти полностью, и к этому кошмару примкнули отвратительные твари. И если прячущийся в песке змеи могли цапнуть только если на них наступить, то нежить проявляла агрессию вполне целенаправленно. И хуже всего, что разглядеть ее приближение было невозможно, и махать мечом, стараясь не задеть своих и не разрубить связывающую нас веревку, приходилось почти интуитивно.

Я все время ждал еще и нападения мафии, но мы дошли до высокого забора, а потом не меньше километра вдоль него так никого больше не встретив. Зыбучие пески прилегали к нему вплотную, и я бы ни за что не смог разглядеть крохотную щель между толстых бревен самостоятельно. Пролезать пришлось ползком, и один из орков предсказуемо застрял.