Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута (СИ) - Соловей Иван - Страница 78

— Это он?.. Это Великий Схимник?..

Сомнения Матрены имели основания: лысый, сморщенный старик, к которому подошел единорог, на величие тянул слабо. Он сидел на земле в потертом, тонком, несмотря на холод, балахоне, откинувшись спиной о камень, и глядел на своих гостей усталым взглядом из-под полуприкрытых век.

— Есть ли Свет в тебе и Сила, имперец? — сказал он очень тихо, поглаживая одной рукой гриву единорога. — Ведаешь ли ты, что может изменить природу разумного существа, что может изменить… мир?

Мы переглянулись. Казалось, что умалишенный старик говорит сам с собой.

— Подойди же. Дай я внимательно посмотрю на тебя…

— Иди, Никита, он тебя зовет, — прошептала Матрена.

Я, как завороженный, слез с дрейка и неуверенно сделал несколько шагов к старику.

— На твоих руках немало крови, но в твоем сердце я не вижу Тьмы.

— Фух, аж груз с души свалился, — услышал я бормотание Орла за спиной.

Его дурацкие шутки иногда действовали отрезвляюще. Тряхнув головой, чтобы избавиться от некстати накатившего оцепенения, я спросил:

— Кто вы такой?

— Зосима — имя мое. Со мной искал ты встречи, Никита.

— Откуда вы знаете мое имя? Откуда вы знаете, что я искал с вами встречи?!

— Живя в этой глуши, немало времени я посвятил не только молитвам, но изучению. Теперь вижу я все ясно и отчетливо, будто взгляд мой проникает сквозь холмы и деревья. Садись, Никита. Садитесь ближе и вы, разговор наш будет долгим…

Мы расселись вокруг Схимника кто куда — на камни, выступающие корни деревьев, поваленные ветки, и чувствовали себя не в своей тарелке. Зосима долго молчал, но и мы не знали, что сказать.

— До прихода Тьмы эти леса были землей обетованной, — произнес он наконец, — для могущественных древней, для величественных единорогов. Стражи Эльджуна — так я звал их. Но потом пришла Тьма. Теперь это не стражи — это проклятые существа. Проклятье их — моя боль. Рыдая, покидал я скит. Думал, кончено все. Жители аллодов погубят себя сами, потонут в коварстве своем, в ненависти и злобе. Сердце никогда не научится любить, коли не устало ненавидеть… Но есть еще в мире такие, кто выстоит, верой и доблестью своей выстоит!

Речь его журчала, как ручеек, и действовала гипнотически. Я вдруг понял, что слушаю Схимника с таким вниманием, что даже забываю моргать.

— Демоны окутали Тьмой Глухоморье. На аллоде, не в астрале, они живут: дышат воздухом и по земле ходят. Страшно это! Как природа такое допустила? Что же будет с миром, если астральные демоны смогут населять аллоды? Ни для кого больше не будет здесь места: ни для пушистого гибберлинга, ни для прекрасного эльфа, ни для самоуверенного человека, ни для свободолюбивого орка… Убил ты демона, что в озере жил, и полегчало мне, шепот деревьев радостным стал, пташка где-то вдали чирикнула… сгинул проклятый. Но не единственный то демон был в Эльджуне. Краем Вечной Ночи правит Царь Теней. И, судя по черным плодам дел его, силищи в нем во сто крат больше.

— Царь Теней — это демон?

— Так я его называю. Черпает он силу древней магии. Когда-то давно стоял в Краю том джунский храм, так и нарекли его — Храм Вечной Ночи. Не сыскать его развалин: раскололась твердь земная, упал он в астрал. Но осталось замест него Место Силы, самое мощное на Святой Земле. Его и заразили демонопоклонники… Теперь исходит оттуда Тьма.

— Как на Асээ-Тэпх? — подался вперед я.

— Было подобное и там, — согласился Зосима. — Но на нашу долю много более тяжкое испытание выпало. Много больше теперь силы у демоновых адептов, много больше зла они сеют… Как их побороть? Один есть путь, только один…

— Какой?

— Вера! Есть ли она в тебе?

— Вера?!

Я хотел расхохотаться, но от досады смог только фыркнуть. И ради этого мы сюда пришли? Тоже мне — способ борьбы. Вера!

— Честно говоря, я ждал более действенного совета, чем абстрактные слова, — произнес я сухо. — Я видел демонов и точно знаю, что умирают они от оружия, а не от веры.

— Есть сила в тебе, Никита, но глаза слепы. Только Вера может изгнать Тьму! С ее помощью излечил я этого единорога… — Зосима повернул голову к белому животному, которое все еще стояло возле него. — Он был проклят, но теперь в нем Свет. Вот, возьми… Это амулет. Но нет в нем магии, нет Силы.

Я взял в руки протянутую мне стекляшку на тонкой цепочке, похожую на неумелую поделку школьника для урока труда.

— И зачем он мне?

— Не бывает легких путей, не бывает — это все обман! Должно наполнить этот амулет твоею собственною Верой, — сказал старик, — понимаешь?

— Нет.

— Собери все светлое, что есть в сердце твоем: любовь, надежду, красоту… Наполни Силой своей души сей амулет. И ты излечишь единорога. А как излечишь, скатится по щеке его чистейшая слеза. Иди же, и за друзей своих не бойся, я буду ждать тебя здесь!

Я повернулся к остальным, надеясь увидеть поддержку, или скептицизм на лицах, но увиденное повергло меня в шок.

— Что вы с ними сделали?!

— Они просто спят…

— Вы с ума сошли? Разбудите их немедленно!!!

— Побудь наедине с собой, со своими мыслями. Найди в себе Веру! Только в тишине и покое можно услышать зов Истины! Иди, Никита, и возвращайся с добрыми вестями.

Я не знаю, зачем согласился на это! Зачем поверил в этот абсурд, зачем пошел у него на поводу и отправился один по лесу на поиски единорогов. Схимник обладал даром говорить так, чтобы его слушали открыв рот, хотя никакой конкретики в его словах не было! Он не поставил никакой четкой задачи, я не понимал, что от меня требуется, и это злило.

На Эльджун мягко опускалась ночь, и без того темное Глухоморье становилось совсем мрачным и пугающим. Раздосадованный и взвинченный, я шел через заросли, не утруждая себя аккуратно раздвигать ветки, а просто прорубая дорогу мечом. Вокруг стояла тишина, если не считать производимого мной шума, привычные лесу шорохи отсутствовали, словно он вымер!

— Даже хищники отсюда сбежали…

И только я пробормотал это под нос, как услышал движение и сразу замер.

Проклятый был единорог, или нет, но он так же сиял в сгустившихся сумерках неправдоподобной белизной. Он шел в мою сторону — похожий на маленькую лошадь, с густой гривой и длинным рогом на лбу, красивый зверь приносящий удачу в сказках любой из рас. Откуда это повелось? Ни один ученый не подтвердит наличие в единорогах магии, но в это почему-то продолжали верить. Слишком сказочными казались их чистота и миролюбие.

Я уже хотел подойти к единорогу и погладить его, как он вдруг бросился на меня, выставив вперед рог. Уклонившись, я инстинктивно схватился за меч. Животное явно не имело сноровки нападать на кого-либо, но весило прилично и скорость развивало неслабую. Мной овладел не страх, а скорее — растерянность. Меньше всего ожидаешь агрессии от такого невинного существа. Единорог снова сделал попытку проткнуть меня рогом, странно при этом рыча, что ему вроде бы несвойственно. Я отшатнулся и взмахнул мечом, оставив на белоснежной шкуре кровавую полосу. Рана оказалась глубокой. Единорог завыл и завалился на бок, в агонии забив копытами по земле.

Знай я хоть немного лекарское дело, возможно, я смог бы ему чем-то помочь. Но я был просто воином и мне ничего не оставалось, как прекратить его мучения.

Может Зосима ошибся, и нет во мне никакого Света и никакой Веры? Убрав меч и достав амулет — по-прежнему пустой и невзрачный, я уселся на землю рядом с мертвым единорогом и прислонился спиной к стволу дерева.

— Не повезло тебе, приятель. Видать, я не тот, кто должен был тебя спасти.

Протянув руку и погладив белую гриву, похожую на тонкие шелковые нити, я почувствовал себя опустошенным. Мне казалось, что я только и делаю, что бегу, выбиваюсь из сил, но каждый раз превозмогаю себя и снова бегу, но на самом деле не продвигаюсь ни на миллиметр. А то и вовсе — откатываюсь назад от своей цели. Хотя какая у меня цель? Есть ли она вообще? Я просто Хранитель и выполняю приказы командования. Как там сказала Рысина — я должен сделать для Империи что-нибудь хорошее? Убийство единорогов точно никак не помогает моей стране. И уж тем более никак не меняет мир в лучшую сторону. Все это бессмысленно. Над Сарнаутом довлеет вполне реальная угроза, а я вместо того, чтобы бороться с демонами, как маньяк бегаю по лесу и убиваю ни в чем неповинных существ. И все это в попытке обрести какую-то «Веру»!