Мир до нас: Новый взгляд на происхождение человека - Хайэм Том - Страница 42

Несомненно, это приблизило нас к признанию того, что человек был представлен на Земле бóльшим числом разновидностей, чем мы думали прежде. И действительно, ранее неизвестные группы людей обнаруживались уже неоднократно, и последнее такое открытие случилось не позднее чем в январе 2019 г.; теперь мы знаем, что по меньшей мере пять различных видов людей существовало в период между 40 000 и 120 000 лет назад и, возможно, еще на несколько десятков тысяч лет раньше. Открытие 2004 г. повысило и укрепило интерес к островам Юго-Восточной Азии.

Десять и более тысяч лет назад островная Юго-Восточная Азия была совсем не такой, как в наши дни. Многих из хорошо знакомых нам островов просто не существовало. В ходе ледникового периода, когда колоссальные массы воды были сосредоточены в полярных областях в виде льда, на свет явились обширные пространства, в настоящее время ставшие морским дном. Уровень моря бывал на 30 и даже на 120 м ниже современного{187}; Австралия являлась тогда частью гораздо более крупного континента Сахул, объединявшего в себе Австралию, Новую Гвинею и все земли, находившиеся между ними и прилегавшие к ним. Люди появились в Австралии 50 000–60 000 лет назад; тогда уровень моря был на 60–75 м ниже сегодняшнего. От Новой Гвинеи до Тасмании можно было пройти пешком. Сахул никогда не был связан с материковой Евразией, но в островной Юго-Восточной Азии также располагался массивный участок суши, называемый Сундой. Ушедшие под воду территории Сунды соединяли остров Борнео с полуостровом Малайзия и индонезийскими островами Суматра и Ява. У групп расселявшихся по миру гоминин была возможность беспрепятственно передвигаться по Сунде, а вот чтобы попасть в Австралию, им необходимо было «перепрыгнуть» через полосу открытой воды шириной 100 км и более. Только в период голоцена (последние 10 000 лет) уровень моря начал расти и в конце концов стабилизировался. Современный уровень моря установился лишь несколько тысяч лет назад.

Между Сундой и Сахулом находился регион, получивший название Уоллесия, в честь биолога-эволюциониста XIX в. Альфреда Рассела Уоллеса, лишь немного уступившего Дарвину первенство в создании теории естественного отбора. Он обратил внимание на разницу в составе эндемической фауны азиатского континента на западе, где доминируют плацентарные млекопитающие, и на востоке, в районе Папуа – Новой Гвинеи и Австралии, где преобладают сумчатые, и провел линию разграничения этих двух биогеографических зон, ныне известную как линия Уоллеса[54]. В доисторические времена линию Уоллеса пересекали считаные виды наземных млекопитающих: люди, грызуны и хоботные (Stegodon, или карликовый слон)[55]{188}. Главные вопросы палеоантропологии – люди какого вида пересекали эту линию и когда.

Своим появлением история «хоббитов» обязана археологу Майку Морвуду. На первом этапе археологической деятельности он в основном трудился в Северной Австралии, где изучал возможные пути прибытия на континент первых «современных» людей. Тогда он задался вопросом, где и как волна их расселения впервые выплеснулась с Сунды на Сахул, и решил распространить свои исследования на Индонезию. Остров Флорес показался ему многообещающим.

Само название «Флорес» наводило на мысли о Питере Пэне, а естественная история острова походила на научно-фантастический роман. Здесь в разное время обитали карликовые слоны (Stegodon), исполинские ящерицы (комодские вараны, в настоящее время уцелевшие только на том самом острове, где были открыты и в честь которого получили название), гигантские сухопутные черепахи, огромные аисты, крокодилы, лягушки, летучие мыши и обезьяны. Точь-в-точь как в фильме «Принцесса-невеста», здесь водились грызуны необычайных размеров, в том числе крысы величиной с небольших собак. Они и сегодня обитают на острове и на языке местной народности манггараи называются бету. Известно, что несколько разновидностей этих крыс живут на острове сотни, если не тысячи лет. Изоляция острова, вызванная повышением и понижением уровня моря, как это случилось с Флоресом, часто оказывает любопытное эволюционное давление на эндемичную фауну; в условиях свободного течения естественного отбора, создающего новые решения загадок жизни, часто наблюдаются примеры гигантизма и карликовости. В 1964 г. зоолог Дж. Бристоль Фостер для объяснения влияния островной жизни на фенотип сформулировал так называемое правило острова{189}. Это правило было основано на ряде проведенных на островах наблюдений, из которых следовало, что некоторые типы животных со временем становятся меньше, в особенности те, которые раньше были крупными, тогда как более мелкие животные иногда значительно увеличиваются в размерах. Флорес – классический пример таких вариаций облика и размеров животных.

Мне доводилось работать с останками карликовых мамонтов с острова Врангеля на севере Сибири, карликового гиппопотама с островов греческого Средиземноморья и множества гигантских нелетающих птиц из Новой Зеландии и Мадагаскара. Но фауна Флореса – это нечто совсем особенное.

Могли ли люди, изолированные на островах, подвергнуться такому же эволюционному давлению?

Сначала Морвуд решил уделить все свое внимание стоянке Мата Менге, которую ранее раскапывали нидерландские археологи. Там они обнаружили рукотворные артефакты возрастом более 500 000 лет, характеризующиеся деталями, изготовленными из местного вулканического камня{190}. Столь большой возраст предметов давал повод предположить, что на Флоресе, по-видимому, обитали Homo erectus. Это потрясающее открытие означало также, что данный вид обладал навыками, позволявшими преодолевать морские преграды, ведь из научных реконструкций колебания уровня моря следует, что Флорес никогда не находился ближе чем в 60 км от материка.

В начале 2000-х гг. экспедиция перешла на другую стоянку – Лианг Буа (что в переводе означает «холодная пещера»). Эта пещера, очень крупная и щедро освещенная солнцем, располагается посреди Флореса, на высоте 500 м над уровнем моря. В ней накопились чрезвычайно мощные, многослойные археологические отложения толщиной свыше 10 м, а согласно Морвуду – до 17 м. Похоже, что именно там стоило искать свидетельства первых появлений «современного» человека на Флоресе, а благодаря возможности обнаружить у самого дна пещеры очень древние отложения, эти свидетельства можно было бы связать с историей, начавшейся в Мата Менге.

Несомненно, Лианг Буа была весьма привлекательным жилищем для людей доисторической эпохи: поблизости имелся источник воды и неисчерпаемые запасы высококачественного камня для изготовления орудий. В конце 1940-х гг., когда нидерландский священник и археолог-любитель Теодор Верховен начал там раскопки, в просторном зале пещеры устроили школу[56]. Активные работы здесь также проводили индонезийские археологи, прежде всего Раден Панджи Суджоно, который вел раскопки в пещере с 1978 по 1989 г. Морвуд приступил к раскопкам в 2001 г. В работах также принимали участие индонезийские археологи под руководством Томаса Сутикны, их коллеги из других стран и сам Суджоно.

В 2003 г., когда очередной продуктивный сезон раскопок близился к завершению, Морвуду и всей австралийской группе пришлось вернуться домой, и где-то с неделю работать продолжало только ядро индонезийской части экспедиции. Через несколько дней в секторе VII, на почти 6-метровой глубине шурфа размерами 2 × 2 м, в древнем плейстоценовом слое лопатка Бенджамина Таруса уткнулась во что-то твердое.

Инструмент отколол кусочек левой надбровной дуги маленького человеческого черепа; судя по размеру, он принадлежал ребенку 5–6 лет{191}. В глубине плейстоценового уровня находили каменные орудия и кости карликовых слонов, но человеческие останки там еще никогда не попадались.

Морвуд каждый вечер звонил Томасу Сутикне, чтобы узнать о ходе раскопок. Но к разговору, состоявшемуся 10 августа 2003 г., он был совершенно не готов. Он вспоминал, что Томас говорил таким тоном, будто целую вечность просидел у телефона, дожидаясь, когда же ему позвонят. Новость привела Морвуда в восторг: его рискованная затея оправдалась.