Аллоды онлайн I Империя (СИ) - Соловей Иван - Страница 67

Я так и не понял, действительно она это произнесла, или мне послышалось. Мир вокруг закачался и к моему лицу стремительно начала приближаться каменная брусчатка, но удара я не почувствовал, так как темнота наступила гораздо раньше.

— Было бы лучше, если б яд сороконожки попадал в госпиталь в стеклянных колбах, но солдаты предпочитают поставлять нам этот ценный ресурс самым радикальным способом - в собственном теле.

Туман перед глазами медленно расступался, но я все равно никак не мог разглядеть говорившего. Сначала мне показалось, что это Восставший, но голос его был слишком «живым». Лишь через некоторое время я понял, что передо мной человек в медицинской маске.

— Могилин, военврач, — представился он.

Его фамилия мне не понравилась и я счел нужным уточнить:

— Я еще жив.

— Мне это известно. Можешь не благодарить.

— Что со мной? Я в госпитале?

— А ты проницателен. Яд сороконожки Многолапус Кусакус — ценное лечебное средство, в разбавленном виде помогает от простуды. В неразбавленном — убивает. У тебя хорошая сопротивляемость, имперец, который снова выжил.

— И давно я здесь?

— Неделю назад доставили.

— Неделю?! — ошарашено переспросил я, приподнявшись с кушетки.

Я отчетливо помнил, как потерял сознание у КПП, и мне казалось, что произошло это пару минут назад.

— Восьмой день пошел, если быть точным.

Голова еще немного кружилась, но в остальном чувствовал я себя неплохо, поэтому трудно было поверить, что я находился при смерти.

— Я точно… кхм… не умирал?

Сложно объяснить, почему меня это так волновало. Я видел живых людей и орков, чьи Искры покидали их тела и были возвращены обратно служителями Триединой Церкви. Воскрешение не оставило на них никаких следов, по крайней мере внешних. Но меня все равно бросало в дрожь от одной только мысли, что какое-то, пусть непродолжительное время, я был мертвым.

— Нет, тебя не воскрешали, — сказал Могилин, внимательно глядя на меня. — Ты бы это сразу понял.

— Как?

— Не знаю. Не доводилось испытать. Но те, кто по настоящему умирал, помнят об этом.

Это была для меня новая информация и она целиком занимала все мои мысли следующие несколько дней, пока я не мог вставать с койки. Возможно, я забыл бы об этом раньше, если бы медсестрой, которая ухаживала за мной и моим соседом по палате, не была представительница народа Зэм, восставшая из могилы спустя тысячелетия после своей смерти. Я вздрагивал каждый раз, когда она касалась меня: ее левая рука была настоящей, а правая — металлической, но обе они одинаково отдавали холодом. Тела Восставших Зэм, в отличии от воскрешенных людей и орков, давно уже были мертвы.

Когда я начал подниматься на ноги, меня навестили Кузьма, Михаил, Лоб и даже Матрена с Лизой. Первоначальная радость от встречи сменилась горькой обидой — выяснилось, что пока я валялся в госпитале, боевая подготовка шла полным ходом и остальные солдаты вовсю практиковались в спаррингах, где я мог показать все, на что способен. Я даже был уверен, что стал бы лучшим во всем взводе… но проклятая сороконожка решила отправить на больничную койку именно меня!

Впрочем, мое разочарование скрасила новая медсестра — хорошенькая девушка по имени Фаина, которую приставили к нашей палате на замену немногословной Зэм. Сосед у меня был всего один — крепкий мужик Осип Привалин, которого где-то угораздило серьезно поранить руки и ноги, но Фаина, едва войдя в палату, ослепительно улыбнулась именно мне. Я искренне надеялся, что это благодаря моему несомненному обаянию, а вовсе не потому, что мой сосед все еще не способен самостоятельно принимать вертикальное положение. Ситуация прояснилась очень быстро:

— Я читала про вас в газете, — жарко произнесла Фаина, склонившись надо мной так низко, что я невольно уставился в ее декольте.

Увиденное мне очень понравилось.

— Там писали, что благодаря вам наука совершила настоящий прорыв. Должно быть, вы очень умный! — продолжила она, хлопая своими очаровательными глазами.

— Э-э-э…

Ее высокая грудь была очень близко от моего лица, и сейчас я бы даже под страхом смерти не признался Фаине, что в «научном прорыве» принимал весьма своеобразное участие — в роли подопытной мыши.

— Кхм-кхм… да, — скромно сказал я, поправляя на себе медицинскую рубаху. — Персональный телепортатор.

— О… я ничего в этом не понимаю! — радостно ответила медсестра и наклонилась еще ниже.

— Простите, — подал голос с соседней койки Привалин. — Мне будут сегодня делать укол?

Фаина поморщилась, выпрямляясь. Я с сожалением проводил взглядом отдалившееся от меня декольте.

— Ох уж эти симулянты! Чего только не делают, чтобы отлынивать от службы! — заворчала она, доставая шприц.

Привалин онемел от такого заявления, переводя взгляд от Фаины на свои перебинтованные руки и ноги и обратно. Когда она вернулась ко мне, на ее губах снова засияла милая улыбка.

— Вы должны выпить это.

— А что это?

— Кумыс. Молоко диких кобыл, — добавила она в ответ на мой вопросительный взгляд, — очень полезно для раненых. Вообще-то, для всех полезно, но даем только раненым. Подоить кобылиц не так-то просто, знаете ли!

— Неужели сама доила?

— А кто же еще? Помощников нам сюда не присылают… Знаете, что в этом деле самое главное? Отличить кобылу от жеребца, а то можно случайно принести вместо кумыса что-нибудь другое, ха-ха!

Я подавился и закашлялся.

— Да я же шучу, — она постучала меня по спине. — Ладно, с удовольствием поболтала бы еще, но некогда. Мне нужно разнести кумыс по другим палатам. Что может быть лучше для солдата, чем чашка свежего кумыса с примесью брома? Хи-хи!

— Брома? — переспросил я.

— Ну да, — Фаина наклонилась ко мне и зашептала. — Считается, что в условиях военного времени некоторые инстинкты бесполезны и даже вредны. Понимаете, о чем я?

Я помотал головой.

— Ладно, объясню подробней. Наши военнослужащие слишком много думают о женщинах. Или о мужчинах — у кого как. И у нас на этот счет есть проверенное средство — соль брома. Мы добавляем ее в пищу, чтобы снизить половое влечение. Представьте себе, прекрасно работает!

Во время этого откровения ее декольте снова находилось в опасной близости от моего лица и я подумал, что сейчас это «проверенное средство» подвергается большим испытаниям. Фаина, тем временем, произнесла мне в самое ухо, касаясь его губами:

— Но вам я ничего не подсыпала.

Она отстранилась, загадочно улыбаясь, и я понял, что мое вынужденное пребывание в госпитале может пройти не впустую.

— Я думаю, вам стоит зайти ко мне вечером на дополнительные процедуры, чтобы как можно скорее вернуться в строй! Я уделю вам время, когда закончится моя смена, ведь все мы должны думать только о победе, только! Отдыхать будем, когда враг сложит оружие…

Она вышла из палаты, соблазнительно покачивая бедрами.

— Эх, красотуля… — протянул Привалин, провожая ее взглядом. — Слышь, Красный, помоги мне! Нет, утку не надо выносить, тут дело посерьезней. Соскучился я по женскому обществу, сил нет! Вот, смотри, раздобыл я у знакомых Восставших такое устройство, чтобы подсматривать можно было. Ты ж у нас ходячий. Будь другом, закинь в женские палаты — это соседний корпус. Я этого вовек не забуду, а то совсем измаялся я на этой койке! Эх, если бы не ранение в руку…

Привалин был из Синих, но здесь, в госпитале, эта борьба казалась чем-то далеким и не столь важным. Поскольку у меня самого наметился интересный вечер с медсестрой, я из мужской солидарности решил не отказывать в такой мелкой услуге своему менее удачливому соседу.

— Знаю, что подглядывать нехорошо, но не могу ничего с собой поделать. Смотрю на женщину — и все остальное уже неважно: война эта, Красные, Синие… И каждая женщина мне красавицей кажется! Главное, чтобы Могилин не узнал про «глазки». Вредный он докторишка!

С поставленной задачей я разобрался не без изящества. Фаина была привлекательна настолько же, насколько глупа, и душераздирающего рассказа о моей тайной миссии хватило, чтобы она распихала подглядывающие устройства везде, где я попросил.