Аллоды онлайн I Империя (СИ) - Соловей Иван - Страница 38

— Постой… Яскер запретил обучать хадаганцев магии? — переспросил я. — Но как… он ведь сам…

— Такой запрет действительно был долгое время, — перебил меня Михаил. — Но давайте не будем обсуждать приказы Главы Империи… тем более здесь.

Я покорно замолчал.

— Вот, вот! У всех имена как имена — Роман, Семен, Георгий. А я — Незеб! Как с этим жить? — продолжал жаловаться незадачливый тезка вождя, но я его уже почти не слушал, погруженный в свои мысли. — А спрашивают с меня как с Самого! Вот появились в окрестностях Незебграда пустынные пауки. Кто решит проблему? Не Комитет, не Хранители! Незеб Проскурин! А то, что они опасные, до этого никому дела нет! Иди и сделай! А я даже выйти за городские стены не решаюсь…

— А ты имя сменить не пробовал? — предложил Орел.

— Да я уж думал. Хотел начать свою жизнь сначала, взять новое имя, сесть в порту на первый проходящий корабль и рвануть в дальние дали… Вот только стоит мне обратиться в паспортный стол с просьбой о смене имени, потащат в Комитет! «А что это вам, товарищ бывший Незеб, не нравится имя нашего великого вождя?!». Что на это ответишь?..

— Действительно, — согласился Кузьма. — Не хорошо как-то… Ну ладно, пойдем мы. Бывай, Незеб.

Он ободряюще хлопнул мужика по плечу и мы двинулись на выход из города. Я продолжал размышлять о странном запрете Яскера, Кузьма со Лбом обсуждали все плюсы и минусы знаменитого имени, Михаил шел чуть впереди нас, указывая дорогу.

За стенами Незебграда было все так же жарко, сухо и неприятно. Горячий ветер ударил в лицо, едва мы вышли за ворота, в глаза сразу стала набиваться пыль и на зубах мерзко заскрипел песок. Однако, чем ближе мы подходили к очистным, тем влажнее становился воздух, но никакого облегчения это не приносило, потому что сопровождалось отвратительным запахом, который только усиливался. Вскоре к унылому пейзажу под стенами Незебграда добавились разбросанные тут и там ржавые трубы и арматура, гнилые доски, остатки разрушенных конструкций непонятного назначения.

Административное здание, за которым виднелись очистные сооружения, тоже выглядело довольно удручающе. Внутри мы внезапно обнаружили посетительницу из трактира, заподозрившую в своем шашлыке мясо гиен. Она кричала и топала ногами на орчиху, которая флегматично щелкала семечки и, казалось, даже не вслушивалась в суть претензий.

— Нет, это не свинина, — равнодушно протянула она наконец. — И в самом деле, гиенина! Причем, местная гиенина. Зараженная кишечной палочкой. Сейчас я составлю заключение и положу его вот в эту стопку.

Она не спеша взяла заявление из руки возмущенной посетительницы, вяло пробежала глазами и что-то дописала снизу. Потом размеренно разгладила его углы и переложила в высокую стопку точно таких же бумаг.

— Так, заключение номер три тысячи пятьсот шестьдесят семь. Возможно, ему даже дадут ход в текущем году. Спасибо за бдительность!

— Как… это все? — растерялась женщина.

— Ну да. А вы чего хотели? Видите, сколько запросов? Потерпите и до вашего очередь дойдет.

— И долго она доходить будет? — насмешливо поинтересовался Орел, разглядывая внушительную кипу запросов.

— Сколько надо, столько и будет. У нас запросы никогда не теряются. Вот были жалобы на клопов, так мы всех извели в округе! Ну ладно, хорошо, в одном доме. Но извели же! А у меня вот тут очередь уже до заключения номер тысяча триста сорок семь дошла. Это по поводу слизней на очистных. Жалуются рабочие манастанции, что слизни хотя и небольшие, но быстро размножаются, всю растительность погрызли и главное — столько слизи испускают, что уже три хадаганца и один орк лежат в больнице с переломами: очень, мол, скользко стало. Давно-о было сделано это заключение.

— Пострадавшие уже и из больницы, наверное, выписались, — вставил Кузьма.

— Конечно, — спокойно кивнула орчиха. — Год уже прошел, только слизни вряд ли расползлись сами собой. Дождешься от них! Да и, вполне возможно, подросли они с тех пор.

— Оперативно работаете.

— А что я могу? У меня не сто рук, за всем не поспеваю. А вы, собственно, по какому вопросу, граждане?

— Костыля ищем, — с места в карьер бухнул Лоб. — Знаем, что где-то тут эта шпана прячется.

— Ка-ка-какая еще шпана? — впервые обнаружила эмоции орчиха. — Что это вы такое говорите? У нас тут, конечно, жалобы не так уж быстро рассматриваются, но чтобы шпана… Слизни максимум, ну клопы может быть. Хотя в одном доме мы их полностью вывели, а если там опять их нашли, так это они уже из соседних снова поналезли значит. Ну и вот… Слизни были, клопы были, шпаны — не было! Это я вам точно говорю, а если и видели шпану, то это…

— Тоже из соседних домов поналезло…

— Да! — гаркнула орчиха. — С манастанции и поналезли! Тут манапровод строят как раз, неподалеку. С прораба и спрашивайте, его молодчики тут шастают с утра до ночи, трубы, понимаешь, красят… глаза мозолят. А мне заключения обрабатывать надо! Ишь ты, ходят тут всякие, от работы отвлекают…

Она еще долго возмущалась нам в след, и даже когда мы вышли на улицу, я все еще слышал ее ворчание из-за двери.

— Уверен, она что-то знает, но не говорит, — сказал Кузьма.

— И не скажет, — ответил я. — А вот молодчиков прораба с манастанции я бы пораспрашивал.

— Или самого прораба, — добавил Михаил.

Упомянутых работницей очистных «молодчиков прораба» искать долго не пришлось. Самой манастанции мы не видели, но длинные, толстые трубы, тянувшиеся до города, лежали неподалеку и по покрывавшему их ржавому налету становилось понятно, что строительство станции несколько затянулось. Рабочие, однако, старательно пытались исправить это ржавое недоразумение — покраска труб шла полным ходом, и к отвратительному запаху канализации добавился еще и острый запах химикатов.

— О, вот и пополнение, — крикнул кто-то. — Давайте, давайте, нечего рты разевать, вот вам краска, кисти — и вперед.

Рядом со мной материализовался орк с огненно рыжими волосами и, не обращая внимания на военную форму, ловко пихнул мне в руки ведро с краской, затем свалил на руки Лбу кучу больших, как метелки, потрепанных кистей и начал подталкивать нас в спины:

— Ну же, что встали, окаянные, идемте, я покажу, где красить…

— Подождите, мы вообще-то… — начал было Михаил, но орк перебил его.

— Потом, потом, все разговоры. Идемте же!

Он так суетился вокруг нас, так отчаянно тащил нас за руки, что мы невольно последовали за ним.

— К нам сюда вскоре должна прибыть проверка. Яскер намерен лично осмотреть построенный манапровод, ну и, естественно, начальство перестраховывается. Хотят, чтобы к его визиту тут все было чинно и благородно.

— Это на Очистных то?!

— Угу. Хуже всего, что они просят нас покрасить трубы манапровода! Мы уже столько бумаг наверх послали, чтобы нам солдат прислали, бюрократы демоновы!

— Солдат? — переспросил Грамотин. — Зачем?

— Так ведь на Очистных сейчас столько всяких гадов развелось, что рабочими рисковать никто не хочет! Хоть заноси отдельным пунктом в резюме для рабочих — «наличие боевого опыта». А как иначе выполнять распоряжения начальства? Год собирали дельную команду, никто не пьет, не халтурит. У нас образцово-показательная бригада! Давайте-ка вот сюда…

— Послушайте, мы здесь не за этим, — сказал я. — Меня сюда…

— Как же, узнал я тебя, Имперец-Который-Выжил, в газетах о тебе пишут. Вот и оправдывай свою славу! — перекричал меня орк.

Мне все это казалось каким-то спектаклем и дальше я уже шел молча и не сопротивляясь.

Орк не останавливался, пока не отвел нас подальше от посторонних глаз и ушей. Мы зашли за сваленные в кучу ненужные трубы, местами проржавевшие насквозь, и только тогда он отцепился от моей руки и посмотрел на меня спокойно и без суеты.

— Знаешь, чем отличается агент Комитета Незеба от всех остальных? — спросил он совсем другим тоном.

Я нисколько не удивился. У Комитета везде есть глаза и уши.

— Чем?

— Тем, что умеет видеть скрытое! Это особая способность, которую можно приобрести только годами длительных тренировок! Гы, расслабься! Шучу я! Все не так сложно. Главное — это не терять бдительности и уметь все подмечать. Уметь находить то, что другие хотят скрыть.