Колхайн (СИ) - Корсуньский Ростислав - Страница 2

— Замечательно! Нам как раз и нужны для исследований агрессивные подопытные. Почему-то из генного материала подобных индивидуумов получались наиболее удачные образцы. Взять каждого вида по тысяче особей: две трети самок, остальных самцов.

Технологии станции позволяли незаметно изъять людей, так что ни в одной стране не обнаружили незваных пришельцев. Когда аккумуляторные батареи были полностью заряжены, а спутник одной планеты превратился в пустотелое тело, станция совершила гиперпрыжок.

Поразительно, но генный материал из последнего места в сочетании с четырьмя другими расами выдал поразительный результат. Уже первые образцы, достигая зрелость воспроизводства себе подобных в тринадцать лет, а пик организма в двадцать, сохраняли его до ста лет. Возможно и дольше. А ученые уже заложили новую партию эмбрионов в биологические репродуктивно-регенерационные камеры. И эти особи по всем расчетам должны стать венцом творения! Правда, имелся один отрицательный момент — до возраста воспроизводства, то есть до тринадцати лет, выращиваться тела будут целых полвека.

Но старик согласен подождать, ведь уже это новое тело живет пятьдесят лет и только-только начало стареть. Теперь он может подождать.

— До выхода из гиперпрыжка осталось пять минут, — доложил искин станции.

Владелец станции вот уже на протяжении стольких столетий каждый выход встречал в рубке, наблюдая за появлением новых звезд. Все люди, знакомые с ним, пребывали в уверенности, что это некий ритуал, но были неправы. Ему просто очень нравилось наблюдать за появлением нового звездного неба, которое пару раз приносило приятные сюрпризы.

— Выход.

Появились звезды. Но большую часть пространства занимало черное пятно. Взвыли сирены тревоги.

— Искин, что происходит?

— Флуктуации всех известных полей с запредельными характеристиками. Станцию затягивает в аномалию.

— Включить системные двигатели, — приказал капитан. — И маршевые.

Человека, отвечающего за полет, навигацию и работоспособность частей станции на протяжении всего времени существования называли капитаном. По аналогии с космическими кораблями. В свое время название для этой должности не придумали, а потом не захотели менять.

— Станцию затягивает в аномалию с прежним ускорением, — доложил искусственный интеллект.

— Совершить гиперпрыжок.

— Генераторы перехода не работают. Ошибка. Рабочие параметры в норме. Пространство не поддается изменению. Сигнал от внешних датчиков отсутствует. Внутренние датчики фиксируют лавинообразное нарастание интенсивности полей.

Доклад у всей ученой братии вызвал разные эмоции: от «мы все сейчас умрем» до «будем жить вечно».

— Перевести всю энергию на защиту рубки. Создать кокон абсолютной защиты, — приказал владелец станции.

Все присутствующие почувствовали нечто, объяснения которому дать не могли.

— До входа в аномалию осталось десять секунд, девять, восемь… вход.

Ученые молча ожидали своей судьбы. Казалось, сам воздух сгустился вокруг них, не давая дышать свободно. Молчал и искин. Сколько это продолжалось времени, неизвестно, но треск разрываемого кокона все не только почувствовали, но и услышали. В рубке раздался душераздирающий крик. В секторах, где жили ученые с семьями, абсолютно все потеряли сознание. А вот в природных секторах непонятное воздействие полей перенесли намного лучше: кто-то скривился, кто-то уснул, кто-то потерял сознание, а кто-то вообще ничего не заметил.

Но последовавший за этим удар ощутили все.

Космическая станция была рассчитана на очень большие нагрузки, но то, что произошло, просчитать не мог никто. От удара полностью смяло переднюю часть, где находились научный центр, лаборатории, исследовательские. В задней части были полностью повреждены двигательные установки, но технические помещения сохранились. И только в природных секторах не произошло ничего существенного. Но присутствовал еще один момент — несмотря на то, что люди выжили, в их сознаниях произошли некоторые изменения.

Не избежал этого и искин космической научно-исследовательской станции.

Безграничье, Высокие Горы, перевал Равкан-Чи.

В этот раз архимаг Ди Минг отправился в соседнее королевство на вездеходе. Порталом, конечно, было значительно быстрее, но в это время на перевале, соединяющем два королевства, должны расцвести цветы лила́и, которые применялись во многих зельях. Росли, правда, они в недоступных местах, практически на отвесных скалах и достать их невероятно сложно. Осложнялась их добыча еще и тем, что срывать их необходимо руками и при этом произнести одно достаточно сложное заклинание.

Сейчас он остановился в самой высокой точке, где решил задержаться на пару дней. Еще вечером он приготовил снаряжение, чтобы с утра пораньше отправиться в горы. Сейчас он сидел и наблюдал за последним днем синего солнца. Завтра ему на смену придет уже красное.

Яркую точку он увидел практически сразу, а когда она в считанные секунды превратилась чуть ли не в новое солнце, вскочил на ноги. Но спустя еще какое-то время он понял, что это невероятных размеров шар. Он пронесся по небу и улетел в сторону Безжизненной Пустоши. Удар его о землю услышали многие, а почувствовало еще больше.

Он не раздумывал ни секунды, ведь на протяжении многих тысячелетий не имелось ни одного упоминания о небесных скитальцах.

Сев в свой вездеход, он отправился в сторону падения неизвестного летающего объекта.

Безграничье, Безжизненная Пустошь, космическая научно-исследовательская станция, пятьсот лет спустя.

Дроид, наконец-то, разобрал завал и пролез в небольшое помещение, образовавшееся от перекошенных балок. Слабый сигнал он начал принимать еще полчаса назад, а сейчас нашел его источник. Биологическая репродуктивно-регенерационная камера, единственная, сохранившая свою работоспособность. И она была не пуста.

— Обнаружена камера с биологическим организмом внутри, — послал он сигнал.

— Статус организма? — получил он запрос.

— Жив. Самец. Возраст тринадцать лет. Активность мозга — неизвестно. Мышечная реакция — неизвестно. Действия?

— Утилизация.

— Сектор?

— Колхайн.

Глава 2

Безграничье, Безжизненная Пустошь, космическая научно-исследовательская станция, сектор Колхайн.

Утилизацией на станции называли не аннигиляцию, не переработку в биомассу, не выброс в космос, а перемещение живого человека или животного в специальные части секторов. И всегда неподалеку от них жили хищники, как правило, стайные. Или семьи с прайдами, если сами звери были сильными и могли удерживать территорию. Но, надо сказать, что не так часто происходило подобное, чтобы получившийся искусственно человек или зверь были настолько нежизнеспособны, чтобы их приходилось утилизировать. Вот в самом начале существования станции подобных случаев, в самом деле, было много. И, наверное, с тех пор и отложилось в памяти и генах информация о том, что тех местах появляется пища. И даже несмотря на то, что все последующие годы, коих насчитывалось на порядок больше, изобилие отсутствовало, некоторые виды продолжали обитать в тех местах. Или периодически их посещали.

Еще следует отметить, что, несмотря на одинаковую форму секторов, места эти находились в разных их частях. В частности в секторе Колхайн это место было в так называемой вершине трапеции, то есть в той части, которая прилегала к ядру станции. Существенным фактом являлось то, что в этих местах всегда была настоящая живая природа: где-то лес, где-то горы, где-то степь. Последняя и составляла местность этого сектора.

Старый и́рсиб медленно шел по еще зеленой травке, принюхиваясь, чтобы добыть себе еду. С тех пор, как его победил молодой вожак, он ушел из стаи, чтобы не быть свидетелем ее гибели. На протяжении очень долгих лет, когда во главе стоял он, ему удавалось сдерживать стаю от охоты в местах, где полно вкусного двуногого мяса. А причина подобного его поведения крылась в далеких воспоминаниях молодости, когда совсем юному ирсибу пришлось стать вожаком стаи. Да, именно пришлось, так как предыдущий глава был убит. И убили его как раз те слабые двуногие, которые объединились и устроили настоящую охоту на них. Тогда же остатки стаи, в основном молодняк, ему удалось довести почти до этого места. И долгие, долгие годы они жили здесь, пока не появился молодой, сильный, но глупый самец, сумевший взять над ним верх. И почти сразу ирсибы ушли в сторону, где жили двуногие. А он направился туда, где как он помнил, иногда появляется вкусная еда.