2133: Путь (СИ) - Извольский Сергей - Страница 44

— Мы с тобой еще недавно были на самом верху, а сейчас… — не обратила внимания на его слова Катрин, продолжая говорить.

— Еще недавно я был водителем патрульного скаута, — все же перебил ее Никлас.

Катрин зажмурилась, глубоко вздохнула. Выдохнула, продолжила.

— Мы с тобой, как ни крути, свалились далеко вниз, и нам нужно будет не просто бежать, а мчаться быстрее ветра, чтобы удержаться и не упасть на дно окончательно, закончив земной путь.

— Повторяю: на самом верху я не был.

— Это неважно. Внизу и в середине у тебя остаться больше никогда не получится. Никогда, понимаешь?

— Почему?

— Потому что иначе тебя убьют. Я себе не просто так мозги хотела вышибить, чтобы не мучаться. Мы сейчас далеко внизу от привычного, нас ждет очень тяжелый подъем. А твои внешние данные, при желании и некотором навыке, могут позволить тебе уложить почти любую даму в постель, что может открыть нам пути в самые разные двери высоких кабинетов и домов. Мое мнение, что нельзя игнорировать такую возможность, у нас с тобой их и так немного в запасе.

Никлас, от услышанного откровения, прикусил губу и головой покачал. Ему очень польстило услышанное в плане открывающихся возможностей для отношений с девушками. Но при этом откровенно не привлекли озвученные варианты открывать высокие двери уложенными в постель женщинами.

— Ты сама планируешь участвовать в открытии самых разных дверей подобным образом?

Никлас старался, чтобы голос его звучал спокойно и ровно. Ответ Катрин, он сам не мог сформулировать почему, был для него очень важен.

— Нет.

— Почему?

— Этому есть две очевидные причины.

— Не для меня очевидные.

— Однажды Сара спросила своего мужа Абрахама, почему ему можно изменять, а ей — нельзя. Абрахам ответил: Сара, когда изменяю я, трахаем мы. Когда изменяешь ты — трахают нас.

— Это из какой умной книги?

— Из книги жизни. Если ты не будешь вылезать из чужих дамских коек, тебе в обществе будет оказываться всенепременный почет и уважение, многие будут стремиться заполучить тебя в друзья. Если же так буду делать я, общество — и мужчины, и женщины, отнесутся к этому крайне предосудительно.

— А вторая причина?

— Какая вторая причина?

— Ну, того что мне по твоему плану можно и нужно открывать своим… обаянием, самые разные двери, а тебе никак.

— Ты… ничего не замечаешь? — опуская закрывающий лицо плотный клетчатый платок, показала Катрин на свои шрамы.

— Эм.

— Вот именно! — прошипела девушка, мгновенно став похожей на разъяренную валькирию. Несмотря на злость в ее глазах, Никлас сохранил абсолютное спокойствие.

— Знаешь, я не могу сказать, что посещал проституток редко. Но даже тогда, когда в помещении был включен свет, лицо — это последнее место, куда я смотрел…

— Замолчи, пожалуйста.

— К тому же даже со шрамами ты достаточно красива, чтобы привлекать мужское внимание, так что это не аргумент.

Шрамы на лице Катрин побагровели, а сама она — побледнев, опустила взгляд.

— Ладно, не нервничай так, — тронул ее за плечо Никлас. — Я не могу понять, почему ты так завелась. Воронки талантов, раскрытые обаянием наперевес двери, зарытые возможности… можно же было все это и спокойно объяснить, без надрыва.

Никлас сейчас хотел повторить фразу: «Так хорошо ж сидели», которую часто употреблял его первый наставник, но промолчал, вдруг Катрин контекста не поймет. Тем более что она, явно пытаясь обуздать эмоции, крепко зажмурилась, выдохнула. Открыла глаза.

— Я поняла… ты не понял, да?

— Да. Не понял что?

— Господин Иванов сказал, что готов сделать нам встречное предложение, но ему надо это согласовать.

— И?

— Он Статский советник по Царству Польскому и резидент Особой Экспедиции Москвы. Его полномочия таковы, что согласовывать свои действия он может только с одним человеком в мире.

Никлас молчал. Моргнул несколько раз, пытаясь понять, правильно ли понял услышанное.

— То есть, он сейчас согласовывает встречное предложение для нас с самим Богом-Императором?

— Прямо с Богом вряд ли, но с Императором несомненно.

— А. Хм… — Никлас не удержался, затылок почесал. — А ты догадываешься, что это может быть за предложение?

— Он же сказал, что таких как мы в Империуме называют ведьмаки и ведьмы. Ты еще не понял?

— Так, подожди. Ты хочешь сказать, что он предложит нам… — теперь Никлас действительно понял. Еще один миф о Московской империи ожил совсем недавно у него буквально на глазах, а он даже этого и не заметил.

— Да, именно это я и хочу сказать. Ты готов?

— Готов ли я встать во главе одного из эскадронов, которыми во всем мире не детей, а взрослых пугают? Да при таком раскладе наши шансы развалить будки кайзеру, культу и всему твоему Новому Рейху увеличиваются многократно, как я могу быть к такому не готов?

— Изначально в твоем подчинении будет только небольшая группа, и вообще…

— Да какая разница, главное начать. Ты сама-то готова?

— Куда ты, туда и я.

— Даже так?

— Ты сам этого еще не понял? К тому же у нас и выбора нет — это предложение, от которого не отказываются.

— Ясно. Есть одна вещь, которую мы еще на берегу забыли обсудить.

— Какая?

— Не забывай, я не в университетах учился, в Танжере. Если нужно кого-то убить, мне нужно просто на него показать. В остальных случаях желательно проговаривать все важные вещи вслух, а не показывать многозначительными взглядами. Ферштейн?

— Я все поняла. Прости, подобного больше не повторится.

Никлас смотрел на Катрин и думал, что пока совершенно не умеет читать людей. Вот искренне она сейчас извиняется, или это просто реакция дабы сгладить ситуацию?

— Хорошо. Пойдем, нас ждут великие дела.

Глава 21

— П-приехали, — произнес инспектор Горчаков, который стоял у окна и наблюдал за улицей чуть отодвинув плотную портьеру.

Сергей Сергеевич на слова инспектора даже ухом не повел — статский советник так и продолжил сидеть с развернутой газетой за низким столиком в углу просторной гостиной. Зато сразу оживились другие люди.

В номере — соседнем с люксом, куда вчера заселили Никласа Бергера с «сопровождающими девицами», сейчас находилось несколько специалистов, установивших и настроивших аппаратуру слежения. И они уже активно оживляли аппаратуру — загорались мониторы, звучали слова проверки микрофонов.

На часах было без пяти минут девять утра. Из Троеградья купец первой гильдии Роберт Юревич выехал еще вчера вечером, ночь провел в дороге и остановившись на пару часов в придорожной гостинице на въезде в Белосток, только что прибыл в гостиницу «Империал». На одном из мониторов Никлас уже наблюдал, как четыре машины кортежа Юревича остановились у главного входа. Захлопали двери — даже отсюда слышно сквозь приоткрытое окно.

В сопровождении телохранителей купец первой гильдии уже поднимался по крыльцу. Роберт Юревич был крупным, даже огромным, грузным мужчиной. Двигался он тяжело, но уверенно — как африканский носорог. Телохранителей вместе с ним было шестеро, и никто из них не был выше него ростом, хотя мужчины все немаленькие.

Семеро человек в холле отеля — несмотря на то, что телохранители держались плотно к Юревичу, выглядели внушительной толпой. Но Никлас знал, что от стойки регистрации визитера — а там было остановлено сообщение от «Лидии Бенедиктовны» с номером комнаты, всех не пропустят. Официально приглашенному гостю разрешат взять с собой не более двух спутников.

Роберт Юревич точно не дурак, ссориться с администрацией гостиницы на земле Москвы не будет. Но на всякий случай в холле сидел агент жандармерии, а на улице неподалеку наготове стоял патрульный экипаж. Эксцессов ожидаемо не случилось — сейчас Никлас смотрел, как Юревич с двумя телохранителям направился к лестнице, а остальные четверо остались ожидать в холле.

Изображение на всех мониторах передавалось четко и ясно, без помех. Никлас впервые наблюдал работу подобных средств, предназначенных для негласного получения информации — как назвал подобную аппаратуру недавно Сергей Сергеевич.