2133: Путь (СИ) - Извольский Сергей - Страница 20

— Ну что, пойдем наводить порядок?

— Погнали.

Творить бардак, кстати, оказалось гораздо легче, чем его потом убирать.

Глава 10

— Мой дед — психопат.

Снова все трое расположились в просторной кухне-гостиной, на тех же самых местах. И снова Катрин начала издалека, с того места где и остановилась недавно. Но в этот раз рассказ все же оказался продолжен.

— У Дитриха Брандербергера было пять жен. Трое пропали без вести, просто исчезли. Две, из высоких фамилий, после разводов вернулись домой. Информации от них никакой не было и нет, но слухи о причинах возвращения ходили довольно неприятные. Детей у моего деда было семеро, никто из ныне живых с ним не общается, чему есть причины. Из известного: когда старший сын Дитриха Брандербергера попал в плен к италийским кондотьерам, и они прислали переговорщика по поводу выкупа, дед выслушал требования, потом дал указание сломать переговорщику руку в наказание за то, что тот потратил его личное время.

Катрин сделала небольшую паузу, глядя в глаза Никласу.

— Мой отец — младший сын рейхсграфа. Он сбежал из рейха, хотя по факту бежал от отца. Он давно получил гражданство Империума, сейчас живет недалеко от Белостока под именем Альберта Нормана, разводит упряжных лошадей.

— Твой отец тот самый Альберт Норман? — удивилась Марша, отвернувшись от окна.

Ни Катрин, ни Никлас на ее удивленный возглас внимания не обратили.

— Десять лет назад Дитрих Брандербергер приехал к моему отцу, тайно. Он стоял на коленях и плакал навзрыд, пытаясь вымолить прощение. Было сказано много слов про старость, стакан воды и наследство, которое Дитрих Брандербергер хочет оставить своей родной крови, а не кайзеру или культу. Отец тогда ему не поверил, выгнал даже не пустив в дом за порог — все на крыльце происходило. Но Дитрих Брандербергер, это я только сейчас понимаю, приезжал совсем не к нему. Кроме прочего в тот визит он сообщил, что оплатил всем нам — детям Альберта Нормана, своим внукам, обучение в Гейдельберге, на любом из четырех традиционных факультетов на выбор. Потом… в общем, долгая история, нас с Кристиной тайно обрабатывали довольно долго, и пойдя против воли отца мы сбежали из дома. Мне на тот момент было тринадцать, Кристине пятнадцать. Дед сдержал обещание — отправил нас в пансион благородных девиц, потом в Гейдельберг. Мы обе получили образование, стали полноправными членами фамилии. Сам Дитрих Брандербергер… все это время он выглядел почти нормальным. Я далеко не сразу его разгадала: он умело манипулировал нами, результат вы видели, — невольно потрогала Катрин шрамы на лице. Потом посмотрела на Никласа и видя сомнение в его глазах покачала головой.

— День за днем, долгие годы, постоянно и беспрестанно. Каждая наша встреча выходного дня, в каждый наш визит в Грайфсвальд дед постепенно и исподволь вызывал у Кристины ко мне неприязнь, культивируя ее потом в настоящую, животную ненависть. Начинал с малого: она собственница, и он всегда пользовался этим. Во всем. Давал ей конфету, а чуть погодя она узнавала, что я получила две. Дальше больше: пришло все к тому, что наследницей рода стала я, хотя Кристина старше и определенно умнее, способнее. Если делать по справедливости и по способностям, я должна была бы отправиться в культ, а она стать наследницей. Брандербергером все было сделано для того, свидетелем чего вы стали: чтобы мы, ни я ни она, в случае его смерти не смогли бы воспользоваться его наследством. Это звучит невероятно, но Дитрих Брандербергер — абсолютно больной человек. Он психопат, ненавидел абсолютно всех и каждого вокруг, кроме себя. Именно поэтому он был так ценен для кайзера, нет такой грязной работы, которую нельзя было бы…

— Почему я?

— Да, прошу простить, увлеклась. Дитрих Брандербергер заключил контракт с культистами Бесконечного Пути — это одна из тайных ветвей древа развития, ты видел эмблему у Кристины и арбитра. В течении многих лет он готовился к перемещению своей души и обретению нового тела с помощью тайного ритуала. Для этого моему деду нужен особый кандидат: человек с редкими особенностями психики, со стороны, но с хорошо родословной.

— Почему со стороны? — не понял сразу Никлас.

— Чтобы можно было забрать себе обратно бразды правления, права и привилегии постепенно, не привлекая лишнего внимания. Для этого я была назначена наследницей, посвящена полностью в его планы и посажена на крючок, с которого невозможно слезть.

— Что за несъемный крючок?

— Гарантированная мучительная смерть души и тела в том случае, если я пошла бы против его воли. Этот дом, — обвела вокруг себя рукой Катрин, — я купила и подготовила очень сильно рискуя.

Никласу было интересно, как организована мучительная смерть души и тела, но спросил он пока о другом.

— Что за особенности психики должны быть у подходящего человека?

— Отсутствие страха.

Никлас на несколько секунд прикрыл глаза.

— Ты сказал, что у тебя особые отношения со страхом… — начала было Катрин, но осеклась, когда Никлас на нее посмотрел.

— Продолжай, пожалуйста.

Никлас попросил мягко и вежливо, но в его голосе и облике явственно чувствовалась угроза и желание кого-нибудь убить. Марша, и так ошалело слушавшая столь невероятные вещи, побледнела как полотно. Катрин же, хотя и ее проняло, внешне сохранила спокойствие — не считая налившихся багрянцем шрамов.

— Я не знаю, что во время ритуала пошло не так, но перемещение душ не состоялось. Поэтому произошло заранее спланированное Брандербергером: Кристина, понимая, что рейхсграф все, сразу же попыталась меня убить, выплескивая годами съедавшую ее ненависть. К счастью, из-за того, что ты смог не погибнуть, все пошло не по плану Брандербергера. По итогу, сейчас мы оказались в опасной и подвешенной ситуации: нас с тобой уже ищет Путь с целью или убить, или пленить, и неясно что в перспективе хуже.

— А меня? — спросила Марша от окна.

Ни Катрин, ни Никлас на ее вопрос внимания не обратили. Катрин уже продолжила говорить, глядя Никласу прямо в глаза:

— Если мы с тобой объединимся, то можем попробовать забрать большую часть тех богатств, прав и привилегий, которые оставил после себя Дитрих Брандербергер.

— Каким образом?

— Судя по тому, что через чумную тревогу ищут конкретно нас с тобой, у Кристины есть на меня что-то, за что я могу попасть в застенки Тайной полиции. Поэтому для начала я предлагаю отправиться в Белосток, в Империум. Там уже, узнав что именно мне могут инкриминировать, действовать по обстановке. Или самостоятельно, или обратиться к московитам.

— К русским.

— К русским, — кивнула Катрин.

— Зачем нам к ним обращаться?

— В Новом Рейхе культ Пути силен. Но в рейхстаге есть тайное лобби Москвы, не говоря уже про их влияние в Трибунале. Мы можем договориться с русскими и получить от них необходимые штыки или ресурсы, чтобы вернуть нам реальную власть.

— Нам?

— Да. Я — наследница рода, а ты — как Никлас Бергер, внук Дитриха Брандербергера, совсем недавно признанный им официально. Забрав себе твое тело, он собирался жить дальше именно в этой роли. Заверенные документы все подготовлены, лежат сразу в двух тайных местах. Об одном Кристина знает, об одном — нет.

— Я внук рейхсграфа как Никлас Бергер, совершенно выдуманная личность?

— Нет, он официально признал тебя своим внуком как Никласа Андерсона, и официально сделал документы именно на тебя как на Никласа Бергера со сменой фамилии.

— Это как так?

— Ты внебрачный сын Александра Андерсона. Твоя мать — простая официантка из казино на острове Рюген, которая каким-то образом смогла убедить знаменитого вольного капитана признать тебя несмотря на протест жены, о которой никак нельзя сказать, что она мягкотела…

Никлас в этот момент вспомнил Беллу Ришар-Андерсон, жену отца. Красивую и ядовито-опасную, как давший ей имя цветок белладонны. Мачеха почти не пересекалась с Никласом, но, когда случалось — всегда была ясным лучиком. Теплой, светлой, доброй, понимающей и приветливой. Несколько раз она даже спасала его от очень уж жестких шуток старших братьев. Сейчас, впрочем, Никлас — с высоты прожитых девятнадцати лет, уже практически не сомневался, что вся его детская травля была именно ее рук делом.