Незримая (СИ) - Изотов Александр - Страница 18

Всё это случилось за мгновение и, как это часто бывает, когда мозг начинает действовать на пределе, время замедлилось.

Я коротко бью главаря ладонью в нос, хватаю его магострел за ствол и, резко прижав ему к груди, нажимаю на курок. Хомусный патрон, войдя дикарю в подбородок, просто ничего не оставляет выше нижней челюсти.

Мне в лицо брызжет кровь, но я оказываюсь уже у следующего гогочущего выродка и разряжаю ему в лицо уже свой магострел. У третьего не успела исчезнуть с лица маска веселья, когда мой магострел, как копьё, влетает ему в глаз.

Четвёртый успевает выстрелить из лука, и я просто ловлю стрелу в полёте. Наконечник всё-таки режет пальцы и даже касается кожи на моём лбу, но уже через мгновение я вгоняю эту стрелу в глаз хозяину.

Остался пятый, тот самый ряженый дикарь, у которого покачивается на груди маленький череп. Он всё ещё скалится, помахивая огромным мачете, а потом резко выкидывает другую руку, выпуская мне в лицо горсть какого-то порошка.

Вокруг хохочут тени, кричат люди — тут и дети, и старики… Они носятся между стволами, чуть не влетая в меня, машут палками и руками.

Ухмыляясь, я всё равно двигаюсь к своей жертве. В меня летит горсть другого порошка…

С одной стороны грохочет пожар, пожирающий лес, а с другой надвигается волна цунами, сметая все деревья, словно щепки. Сверху на лес падают камни, ломая стволы, словно спички, и дует ураганный ветер.

А я иду, холодно улыбаясь и понимая, что ничего этого нет. Кстати, магия чернолунников, смешанная с диким языческим культом, дала интересный результат.

— Ты труп, — холодно сказал я.

На лице ряженого проступила паника, и он выкинул ещё порцию порошка.

Я оказался в пустыне. В той самой… Пробоина изрыгает останки какой-то Луны, а по барханам бегут люди, спасаясь от надвигающейся черноты.

А вот это ты зря… Зря напомнил мне про Незримую.

Мой взгляд ни на секунду не отрывается от лица дикаря. Он тоже тут, стоит на песке и смотрит на меня с животным страхом.

Я прикладываю едва видимое усилие и посылаю ему ясную мыслеформу — сегодня будет месть за всех убитых. Я не буду разбираться, я просто буду мстить. Привратник, который попался вам в руки, будет последним.

Да, я ваш Последний Привратник.

Вот он поворачивается и начинает бежать… Резко исчезает галлюцинация с пустыней, и я уже вижу, как пернатый маячит среди стволов и что-то кричит в ужасе.

Нет, я не побежал следом. Вместо этого я спокойно вернулся назад, поднял свой магострел, зарядил.

Потом я похлопал по щекам Вячеслава, вдул немного псионики в удар. Это тело практически стало родным, и так легко вспоминаются навыки, которыми я давно не пользовался.

Ключевец очнулся, резко вскинулся и уставился на меня.

— Что с твоими глазами? — испуганно выдавил он.

Если б я знал, зеркала-то у меня нет. На данный момент я знал только, что сюда движется много народа, и все они такие же убийцы-дикари. Но среди них были и великолунцы.

Пусть они мне и не нравились, но я дам им шанс.

— Неважно, — ответил я, закидывая карманы патронами и забирая даже запас у Вячеслава, — Ты выживешь один?

— Я бы сказал, что мне даже легче будет… Ты слишком шумный.

— Шума будет ещё больше. Если желаешь спасти кого-то из великолунцев, которые какого-то хрена участвуют в этой погоне — можешь попытаться.

— А ты? Ты к Вертуну пойдёшь?

— Да, — кивнул я, потом покачал пальцем, — Не советую приближаться. Я очень зол, Ключевец.

С этим словами я, встав, ушёл в заросли следом за тем сбежавшим дикарём.

Глава 9

Осознавший

Я перешёл на лёгкий бег, смертоносной тенью скользя сквозь лес. Скалистая стена сбоку не кончалась, но мне было всё равно. Сейчас я полностью доверился интуиции, и она говорила, что впереди будет проход.

Где-то там, справа на высоком плато, меня звал своей огненной песней Красный Вертун. Мои чакры потихоньку подсасывались к источнику энергии, и этого хватало уже на простейшую магию.

Вертун был слабенький, совсем карлик, ведь Южные Острова никогда и не были сильны огненными Вертунами. Острова славились магами земли, а значит, здесь в изобилии водились Жёлтые Вертуны.

Как же я был зол. Даже магия чернолунников, а именно она была в тех стрелах, обнулилась, когда я увидел череп ребёнка на груди аборигена. Эта культура не имела права существовать — это решал я, солдат Свободной Федерации, и больше мне не нужно было причин.

Злость и ярость распирали меня, и они бы мешали думать, если бы я не опустил эти эмоции в самую глубину души. Стихия огня подкручивалась в энергоконтурах, но я специально гасил эмоции, охлаждая ярость.

И ярость уходила в подсознание. Я аккумулировал её, собирая и охлаждая, превращая в ледяную и твёрдую решимость. Я не тратил времени, не убеждал себя, что могу быть более милосердным к дикарям. Ко мне движутся орды островитян, одержимых ненавистью к магам, но вершить суд буду именно я.

Те кровавые и людоедские обряды, которые проводили здесь туземцы над магами, родили своеобразную магию. И мне на миг показалось, что это имеет отношение к природе духов — крики и тени, которые отвлекали меня в момент атаки аборигенов, были не просто галлюцинацией.

Как будто бы магия и вправду воскрешала души убитых дикарями магов. И это делало эту технику ещё более жестокой — мало того, мучительная смерть, так и потом душа человека не находит покоя, оставаясь в плену.

Поэтому, взглянув на череп, я и ощутил острые эмоции, которые испытала женщина на краю гибели — своей и ребёнка. Возможно, я слишком сильно сопротивлялся магии чернолунников из стрелы, но делал это по-своему, как учили в Корпусе Псиоников. Вот и подключился к каналу духов, услышал вопли мучеников.

Боль несчастной матери, которую не спасла её магия земли, попала мне в самое сердце. До этого только Эвелина смогла пробить меня своей чернолунной магией эмоций, да и то не так глубоко. Теперь это была моя боль, и единственный способ заглушить её — дать показать аборигенам, как они не правы.

Вот только дикари этого не поймут… А значит, они просто перестанут быть.

Между мной и Перволунником Драгошем, сидящем в Закрытом Городе, орды аборигенов. Это просто препятствие. И я знал, что у меня достаточно сил, чтобы убрать его.

Сил не просто достаточно… Кажется, их даже чуть больше, чем должно быть. Кто это у нас такой поднимается из глубины души?

Я уже ощутил, что эта грёбанная магия вуду пробудила того, кто, как я думал, уже давно был уничтожен. Магия вуду и вправду воскрешала, казалось бы, давно ушедших призраков.

«О, ты стал сильнее, Иной».

Голос Одержимого, который внезапно возник в голове, даже не удивил меня. Я вроде бы давно избавился от него, но в моём состоянии невозможно было удивиться.

— Жив ещё? — усмехнулся я.

Вроде бы этот хмырь тогда радовался, взяв себе тело оракула духов… Правда, за несколько секунд до того, как это тело сгорело от защитного пламени перед Усыпальницей Рюревских.

«Не все ушли. Так даже лучше — твоё тело покинули не самые сообразительные».

— Остались, значит, самые умные?

«Я понял, что в тебе потенциал. Я использовал все силы, чтобы уцепиться за тебя. Если бы не вторая душа, сидящая в тебе, я бы и не смог скрыться».

Вот оно значит как. Сознание Василия послужило убежищем для Одержимого, а я на магию вуду грешил…

«Я уже почти исчез. Легион сжигает тысячи душ, поддерживая жизнь, как огонь в костре. Я почти потух, но вдруг меня что-то выбросило в твоё сознание, вдохнуло жизнь. Интересная магия, и такая знакомая».

А, нет, твою псину, и вправду виновата грёбаная магия вуду.

Тут я едва не споткнулся, и застыл, опираясь рукой на покрытый мхом валун. Даже воскрешение Одержимого меня так не удивило, как то, что он сказал. А ведь до меня не сразу дошло, что изменилось в его речи.