Незримая (СИ) - Изотов Александр - Страница 10

— А государь то у нас прям «пострел, везде поспел», — я покачал головой.

Я даже не стал раздумывать, как всё это выглядит с точки зрения морали. Естественно, для меня, жителя Свободной Федерации, это всё выглядело аморальным… Да под псовый хвост всё, что я думаю об этом — наша история тоже изобиловала таким.

— Ненавижу Рюревского, — равнодушным голосом ответил Вячеслав.

— Ты хочешь его убить?

Тот покачал головой и сказал необычайно банальную вещь, которую я не ожидал услышать из уст диверсанта, у которого руки были по локоть в крови.

— Нет. Чем я тогда буду отличаться от него? — он пожал плечами и, заметив мой взгляд, добавил, — Не-е-ет, ты не думай, Василий, что я согрешить боюсь. Моя месть будет такой, чтобы он её видел, чтобы прочувствовал, как его планы рушатся. Чтобы понял, за что всё это, и кто всё это устроил…

— Ну, звучит всё же… слишком романтично и банально.

— Возможно. Но меня это не волнует. И вообще, ты слушать будешь?

Я поджал губы, чувствуя, как потихоньку в крови работает «вытяжка». Эх, восстановление тела ещё не значит восстановление энергии.

А Ключевец продолжал…

Каждый глава магического рода знал, что если сдаст пустую внучатую племянницу в монастырь Избранниц, то через несколько лет есть небольшой шанс, что он получит в родственники главу Великого Лунного Рода. Пусть родство зыбкое, и на законное наследство претендовать будет трудно, но это в любом случае право подойти и поздороваться на великосветском приёме.

А это связи, новые знакомства, деловые договора и торговля. Совершенно немагические бонусы, так необходимые благородным семьям.

Помимо всего этого было ещё одно обстоятельство, которое перевешивало всё.

Оказывается, Избранницы почти всегда рождали отпрысков с лунным даром, и дар Привратника тоже считался таким. Для угасающей лунной крови новый маг в семье был глотком воздуха.

До этого я думал, что основная заслуга церкви чернолунников — это обучение Привратников, которые могли закрывать разъярившиеся Вертуны. Такая версия лежала на поверхности.

Но после рассказа Ключевца я понял, почему Церковь Чёрной Луны до сих пор чувствовала себя уверенно в Красногории, и даже вражда между Царём и перволунником не пошатнула её положение.

— Лунные и Подлунные всегда грызутся между собой, а чернолунники смотрят на них, как на заигравшихся у Вертуна «угольков», — с усмешкой сказал Ключевец и с отвращением сплюнул, — Вся эти сказки про благородство и традиции, про секрет вечной лунной крови, про то, что Лунные защищают этот мир от монстров. Думаешь, кого-то там волнует судьба Великих Родов?

— Я подумал о том же самом, — признался я.

— Да хрена с два! Борзовы исчезли, и всем было наплевать. Вепревы там что-то изображают, чтут память. Ага, слышали… — Ключевец, снова ухмыльнувшись, кивнул своим мыслям, затем поднял палец и прищурился, — Но попробуй Рюревский отнять у магических родов малейший шанс на сохранение Лунной крови, и он бы на троне даже часа не продержался.

Да, в Северный Монастырь был жёсткий отбор, и да, некоторые монахини погибали в странных и жестоких обрядах.

Но не менее жёсткой была и конкуренция между магическими родами под солнцем… кхм… под четырьмя Лунами и Пробоиной. Да и не секрет, что пустые дочери мало ценились в магических семьях.

Непроизвольно я вспомнил о Елене Перовской. А ведь она тоже могла, наверное, попасть в Северный Монастырь? Скорее всего, её отправили в задрипанную маловратскую академию на всякий случай, чтоб встретила там совершеннолетие. И, если не пробудилась бы, тоже потом сдали бы чернолунникам.

Правда, сами Перовские быстрее исчезли, чем Елена закончила академию, но это уже совсем другая история.

Ключевец продолжил свою историю, и пришлось отложить размышления на потом.

— Да, я родился в семье Ключевцев, — сказал Вячеслав, и тренированный равнодушный голос дрогнул, — Но всегда чувствовал себя чужим, потому что не знал, кто мой отец. Знаешь, было странно — моя мать чисткоровная Ключевец, а я как бы на правах младшего члена семьи, будто пришлый.

Мальчик рос в странной, немного бунтарской среде. Ключевцы фактически подчинялись Борзовым, но Вячеслав с самого детства видел, что в имении довольно часто появлялся генерал Славин. Мать часто уезжала с ним, а иногда брала сына с собой.

Генерал Славин быстро стал для него кумиром. Тем более, его мама была близка с ним, и втайне мальчишка надеялся, что он — его отец. К сожалению, на огненном поприще ничего выдающегося Вячеслав сделать бы не смог, потому что уже был виден его чёткий дар оракула.

Но могущество Великого Лунного Рода сразу нашло отклик в сердце парня. Нет, злости не было — Вячеслав, наоборот, только мечтал о благе для своего рода Ключевцев, и даже загорелся мыслью, как можно было бы выяснить секрет Вечной Лунной Крови.

К Славиным он испытывал симпатию.

А вот к Борзовым…

Возможно, Борзовы просто слишком поздно вошли в его жизнь. Так как Ключевцы подчинялись им, вскоре Вячеслав получил приглашение в столицу Магославского края, и в имение самих Борзовых. У него как раз проявилась небольшая склонность к таланту Стражей Врат — то есть, он мог предсказывать, как поведёт себя Вертун.

Борзовы назначили ему учителя — Альберта Перовского, одного из двоих главных Стражей Врат в роду Борзовых.

Для Вячеслава оказалось полной неожиданностью, когда он увидел как-то своего учителя со своей матерью. И она отвечала ему взаимностью, причём такой, что Ключевец просто растерялся.

— Я был совсем мальчишка, но и то понял, — вздохнул Вячеслав, — Она его любила. И с ним у неё были глаза такие, как… как… Она в детстве так смотрела на меня. Ни со Славиным, ни ещё с кем я не видел, чтобы она была такой.

Я сразу же вспомнил свой разговор со старым Альбертом до того, как тот стал Одержимым. Старик, когда я его спросил, почему он помогает мне, ответил коротко: «Это моя месть за любовь».

Кажется, теперь я догадывался, что это была за любовь…

Иногда мать Ключевца уезжала в Северный Монастырь. Или, наоборот, в их имение приезжала настоятельница… Да, та самая грымза из Малого Совета. Глаза Полины Ключевец надолго холодели после таких встреч, и оттаивали только наедине с оракулом.

Альберт рассказывал ученику про Избранниц, про легенду о Последнем Привратнике. Оракул вообще испытывал отеческие чувства к Вячеславу, и, видимо, чтоб не травмировать мальчишку, он многое ему не договаривал.

Это самое «многое» Вячеслав понял потом сам.

Искренняя любовь не поощрялась Монастырём Избранниц. Если воспитанницы монастыря отступали от известного только чернолунникам сценария, таких Избранниц быстро убирали.

Как убрали и Полину Ключевец.

Это произошло уже после исчезновения Борзовых. Кстати, тогда пропал и Альберт, все думали, что он погиб в имении Великого Рода. А Полина Ключевец не верила в это, хотела найти его, и полезла не туда, куда надо.

Смерть настигла её в имении Ключевцев, у себя дома. Странное отравление, так похожее на работу Серых Хранителей. Ну, Вячеслав узнал об этом почерке потом, конечно.

Генерал Славин, которого он так втайне боготворил до этого, больше не появлялся. Никаким особым знаком генерал не отметил, что в его жизни была какая-то Полина Ключевец. Не приехала проститься и настоятельница монастыря.

Но настоящим потрясением для мальчишки стало другое. Он прекрасно видел, что никто в родной семье, в лунном роду Ключевцев, не горевал по его матери…

Никто.

Возможно, именно с этого момента и проявились первые капли ненависти.

Вячеслав отправился в столицу Красногории, в Великорюревск. Он не мог пойти в Пламенную Гвардию, и его детская мечта быть похожим на генерала Славина так и осталась неисполненной. Да он уже и не хотел.

С его навыками ему был путь только в Стражи. Просто предсказывать поведение Вертунов ему было скучно, и он пошёл в тайную службу.

— Там, кстати, мне стали известны многие секреты Красногории. О-о-о, сколько же предателей во дворце, ты не представляешь, — Вячеслав поморщился.