Измена под Новый год (СИ) - Коваль Лина - Страница 4

Прилетев, получаем багаж Киры и сразу заказываем такси в здании аэропорта.

Пока ждём, когда оно подъедет, стараемся не околеть, потому что на улице, на минуточку, минус сорок пять. И это в сравнении с московскими десятью градусами ниже нуля.

Телефон отчаянно бренчит во внутреннем кармане пальто. По мелодии уже понимаю, кто решил снова до меня докопаться.

Липучка…

— Тебе звонят, — кивает Миллер, пританцовывая.

— Перезвонят.

Кира пожимает плечами, запахивает шубу поглубже и отворачивается.

Разместившись в комфортабельной Волге, пытаюсь пошевелить пальцами на ногах, но получается, прямо скажем, хреново.

Минут через десять вспоминаю о звонке. Извлекаю телефон из кармана и читаю отправленное супругой СМС.

Чувствую, как внутри закипает кровь.

— Что за цветы? — хриплю в трубку, когда слышу робкий ответ.

Молчит. Су-ка. Когда не надо, она всегда молчит…

— Николь, ты слышишь меня? — нахмуриваюсь.

— Курьер принёс букет. Он же от тебя, да? — лепечет в трубку.

Цветы?..

А на Новый год что принято жёнам дарить букеты?..

— Я ничего не присылал, — равнодушно отвечаю. — Просто избавься от него.

Закатываю глаза, когда слышу очередное бормотание.

— Выкинь, я сказал, — повышаю голос. Зелёная, надоедливая Липучка. Привязалась же на мою голову?.. — Домой прилечу, ещё поговорим.

Убираю телефон обратно в карман и потираю подбородок. Цветы ей прислали, видите ли. Кто этот сумасшедший?

Какой-нибудь гном из её же сказочки?

Улыбаюсь.

Ой, бедовая.

— Что ты веселишься? — спрашивает Кира.

— Скажи мне, — поглядываю в окно. — На Новый год разве принято дарить цветы?

— На Новый год нет, — мотает она головой и проваливаясь обратно в свой мобильный ехидно добавляет: — А вот на день рождения было бы неплохо…

Твою… мать…

С трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить себя по лбу. Снова извлекаю мобильный и набираю своего водителя.

— Да, Тигран Рустамович, слушаю, — отвечает Иннокентий резво.

— Кеша, метнись-ка в цветочный.

— Сейчас? — поражённо спрашивает.

— Нет, — сжимаю зубы. — После праздников… Конечно, сейчас, Кеш.

— А зачем?

— Купи цветы, отвези Николь Андреевне.

— Цветы? — удивляется Кеша. И есть чему, между прочим. За три года работы у нас, он ни разу не видел, чтобы я покупал цветы супруге. — В смысле, живые? На праздник?

Стискиваю кулаки и рычу в потолок «Волги». Сначала эти уроды с насосами, теперь Кеша… Кто следующий?..

— Нет, блин, Иннокентий. Мёртвые. На похороны. Кеша, ты там не заболел?.. Побыстрее давай. Потом мне сразу отчитаешься.

— Всё понял, Тигран Рустамович. Будет сделано, Тигран Рустамович.

С удовлетворением прячу телефон в карман и нервно постукиваю пальцами по обивке двери. Смещаю взгляд влево.

Кира давит хитрую улыбку. Красивая она баба всё-таки.

— Спасибо, Кир, — проговариваю тихо.

— Не за что, босс.

Глава 3. До Нового года девять часов

Николь

На кухне царит полный хаос. Воздух напитан всевозможными запахами, а до слуха доносятся голоса любимых героев из советских кинофильмов.

Люблю новогоднюю суету. Пожалуй, это единственный день, когда такая спешка и волнение в радость.

Ну, правда. Ожидание Нового года самое ценное воспоминание за весь декабрь.

Этот год не стал исключением. Мне по-прежнему волнительно, в груди разливается привычное тепло, в носу уверенный запах мандаринов и хвои.

Но в эту самую минуту я одна.

В общем-то как и всю свою замужнюю жизнь.

Одна крошу овощи на любимый салат Тиграна, одна проверяю на соль маринад, одна достаю из шкафа праздничную скатерть и столовую посуду.

Тигран никогда не любил этот праздник. Но так или иначе, его присутствие ложилось на мое представление о том, что Новый год, в первую очередь, семейный праздник. А у нас какая-никакая, но семья…

Видимо всё когда-то заканчивается.

— Саввуш, поможешь маме? — обращаюсь к сыну. Он припал к окну и высматривает машину отца. Окна запотели от частого дыхания, и Савва рисует незамысловатые рисунки на стекле.

Сын нехотя отстраняется от своего занятия и подходит ко мне. Грусть в его глазах, да еще и в такой день, падает на плечи как тяжелое шерстяное пальто.

В этот момент злость на Тиграна набирает обороты.

Неужели так сложно отложить свои дела хоть на один день, на какие-то двадцать четыре часа? Ради нас? Ради сына?

— Что это? — нахмурившись, вертит в руках фигурки Савва.

— Это игрушки из бумаги, Савв. Представляешь, следующий год — год деревянного Дракона. И чтобы задобрить его, нужно бережно положить вот такие самодельные фигурки из бумаги на праздничный стол. Правда здорово?

Одна фигурка выпадает из рук и сын случайно на неё наступает, сердце пронзает длинная, острая игра.

Плохой знак? Господи, только не это…

— Ерунда, какая-то…

Так и не подняв раздавленную игрушку, Савва несет оставшиеся и расставляет их в хаотичном порядке на стол. Или, точнее будет сказать, разбрасывает.

С верой в чудо в этом году у нас серьезные проблемы. Как и с самим чудом, впрочем.

Поднимаю испорченный бумажный цветок из золотистой бумаги и сама кладу его на стол.

Наверху в спальне уже отглажена рубашка и брюки Тиграна, в ванной повешено чистое полотенце, зубная щетка предусмотрительно заменена на новую. Я сделала все, чтобы по приезде муж чувствовал себя уютно. Чтобы ему никогда-никогда не хотелось уезжать от нас.

Но время движется с неумолимой скоростью, а от мужа ни звонка.

Где он? Во сколько приедет? Он все еще с ней?..

— Мама! Мам, папа! Он приехал, — слышу детский громкий голос.

Внутри все съеживается от эмоций, улыбаться начинаю. Сердце тарахтит как трактор.

Подбегаю к окну и…

— Где папа? — перевожу взгляд на своего сына, который вмиг теряет настроение. На лице кислое выражение, будто съел лимонную конфету.

— Нигде. Показалось. Машина папина… — кивает в сторону ворот, где только-только и вправду заехал черный внедорожник.

— Это Иннокентий, — стараюсь придать голосу какую-то радость, словно водитель — настоящий Дед Мороз.

Кеша обходит машину, открывает багажник и со странным выражением лица достает оттуда то, что я никак не ожидала увидеть.

Особенно в канун Нового года.

Под грудью просыпается спящий вулкан. Он начинает плеваться огненными каплями. К горлу подкатывают различные слова, о существовании которых я и не догадывалась.

Спешу скорее открыть дверь.

Может, что-то напутали?

— Николь Андреевна, это как бы… Вам…

Иннокентий смущен не меньше, чем я. Чувствую, как гневный румянец проступает на щеках.

— Что это?

— Венок.

— Я вижу. Он… мне? От кого, позволь узнать?

— Ну, как от кого… Тигран Рустамович просил привезти его Вам.

Натуженно улыбаюсь, устраивать сцену перед водителем мне в край как не хочется. Забирая “новогоднее чудо”, украшенное белыми гвоздиками — тяжелыми, надо сказать, — ставлю венок у стены.

— Тигран Рустамович больше ничего не просил передать? Может верёвку или мыло? — в первый раз в жизни хамлю водителю.

Да я вообще не помню когда в последний раз кому-то грубила. Всё пытаюсь сгладить углы и как-то… по-хорошему. Может пора заканчивать? А то вот результат — прямо передо мной — траурной лентой обмотан.

Бедный Кеша приосунулся, взгляд шустро бегает от меня к похоронному венку и обратно.

Отрицательно качает головой и скудно попрощавшись выходит.

Я, наконец-то, могу издать протяжный стон, потому что такого еще в нашей жизни не было. Забыть про мой день рождения это еще полбеды, я готова закрыть на это глаза. До этого же получалось…

Но сейчас это перешло все мнимые границы.

Как я сыну все объясню?

Мысли в голове жгут и продавливают черепную коробку. Еще никогда я не была так зла, как в эту самую минуту.