Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) (ЛП) - Хиггинсон Рейчел - Страница 54

Я снова поставила пистолет на предохранитель, положила его в карман, а затем порылась в сумке, которую предоставил один из охранников. В нём щедро лежала смена одежды, шампунь, зубная паста и зубная щётка, расчёска и дезодорант.

Я подняла флакон антиперспиранта «Олд Спайс» и на мгновение задумалась об этом. В один прекрасный день у человечества должен был закончиться дезодорант. Конечно, до сих пор нам везло, что мы могли держать его в запасе. Но однажды всё это должно будет исчезнуть.

И что потом?

Нуждался ли кто-нибудь в более сильном стимуле для решения проблемы зомби, чем это?

Я имею в виду… представьте. Могли ли даже Паркеры во всей их красе и пылкости оставаться богами среди смертных, какими они были, если бы от них постоянно пахло потом и мочой? Это был честный вопрос. Могли бы они?

О, нет, а как насчёт меня? Я бы никогда не смогла полагаться только на внешность в тех ужасных обстоятельствах. Чёрт возьми.

Хорошо, что я любила Хендрикса независимо от того, как он пах. Я просто должна была надеяться, что он чувствует то же самое ко мне.

Подождите секунду, я только что сказала «люблю»?

Я любила его?

Я любила его.

Так и было.

Мне потребовалось представить, как от него пахнет канализацией, чтобы, наконец, признать, что я чувствую то же самое, но я это сделала.

— Эй, — нежно окликнул меня Кейн. — Куда ты пропала?

Я с трудом сглотнула и встретилась с тёплым серым взглядом Кейна, борясь с прозрением, которое всё ещё крутилось у меня в голове и в животе.

Слегка покачав головой, чтобы обрести перспективу, я призналась:

— Я просто думала о дезодоранте. И на что это будет похоже, когда он закончится.

Кейн усмехнулся моему признанию, но предпочёл не втягиваться в разговор об упадке цивилизованного общества и последствиях, которые никакой дезодорант не окажет на деморализацию человечества в целом.

Я не винила его.

— Ты можешь помочь мне с носками? — спросил Кейн почти смиренно.

— Конечно, — согласилась я.

Он скинул ботинки, поэтому я наклонилась и стянула с него грязные носки. Блин.

Даже до того, как Кейн оказался в одиночной камере, мы с Тайлер никогда не мыли и не дезинфицировали нижнюю половину его тела. Его носки прилипли к шершавым ногам и ужасно воняли.

— Боже, ты пахнешь так же плохо, как и они.

Я закашлялась от отвратительного запаха и попыталась скрыть слезящиеся глаза.

— Поверь мне, я в курсе.

Я что-то буркнула в ответ, а затем начала снимать одежду с остальной части его тела. Я остро осознавала, насколько близки мы были вот так, даже с тремя охранниками, стоявшими поблизости.

Я обошла его джинсы и потянулась к футболке. Когда Кейн попал под стражу, он был полураздетым, так что это, должно быть, был подарок от Гейджа. Что ж, теперь всё было испорчено. И даже больше, когда я использовала свой охотничий нож, чтобы срезать её. Я бросила неровные обрывки в кучу вместе с его носками и принялась снимать относительно чистые бинты.

Кто-то ухаживал за его ранами, так что, по крайней мере, они были чистыми. Это позволило мне испытать некоторое облегчение.

Я ненавидела то, что боялась мести Матиаса за то, как обращались с Кейном, но ничего не могла с собой поделать. Он был страшен. И, как сказал Гейдж, у нас не было ресурсов, чтобы начать войну с Колонией. Кейну нужно было сотрудничать с Гейджем.

Что, вероятно, было ещё одной причиной, по которой меня послали в окопы.

Я вздохнула и потянулась к его джинсам, одновременно отводя глаза куда угодно, кроме его пресса похожего на стиральную доску, выпуклых бицепсов или той части его тела, которую я в данный момент раздевала. Я чувствовала его горячий взгляд на своём профиле, когда считала камни вдоль пенистого берега ручья.

Независимо от того, о чём я пыталась думать, мои мысли постоянно возвращались к моей задаче. Сначала расстегнуть пуговицу, затем быстро расстегнуть молнию. Я отдёрнула руки, как будто они были обожжены.

Я подняла глаза, смущённая и неуверенная одновременно.

— Теперь ты можешь скинуть их до конца?

Кейн слегка потряс задницей, чтобы показать мне, что он пытается, но это было бесполезно. Джинсы теперь были липкими и прилипли к его бёдрам.

— Хорошо, — простонала я.

Я присела на корточки, игнорируя компрометирующую позу, и схватила карманы, чтобы сильно потянуть их вниз. Я уставилась в землю, на этот раз считая листья, пока его штаны не оказались у лодыжек, и он не смог самостоятельно вылезти из них, что он и сделал.

— Не могла бы ты достать мои очки из кармана? — спросил он, стоя там в чёрных боксёрских трусах, которые не оставляли абсолютно ничего для воображения.

Хендрикс будет вне себя от ярости, когда войдёт в этот кошмар.

— Конечно.

Я подняла его джинсы, стараясь как можно меньше их касаться, и порылась в карманах, пока не нашла его очки в чёрной оправе, которые были запачканы и такие же грязные, как и он.

— Ты не могла бы их почистить? — его голос был нежным и умоляющим, и я поняла, что он не носил их, наверное, целую неделю.

— У тебя всё ещё есть контактные линзы? — быстро спросила я и немного запаниковала.

Он искренне улыбнулся мне.

— Нет, их не было с тех пор, как мы приехали сюда. Но я не хотел, чтобы что-то случилось с моими очками. Кроме того, мне действительно не нужно было ничего видеть с тех пор, как я целую неделю просидел в одном и том же кресле.

— Да, но, — я начала ему сочувствовать, но потом передумала. — Ты меня видишь? — вместо этого спросила я.

— В основном, — усмехнулся он мне. — А то, чего я не вижу, я могу вспомнить.

И вот так же он отправил меня по спирали обратно на территорию «чужой опасности».

— А как насчёт головной боли?

— Да, у меня болит голова, — коротко ответил он.

Решив двигаться дальше, я наклонилась к ручью и начала протирать его очки. Кейн вышел на берег и позволил прохладной чистой воде плескаться у его лодыжек. Он вздрогнул от бодрящей температуры воды, впервые опустив в неё ноги, но почти сразу начал приспосабливаться к ощущению свежести на голой коже. Он закрыл глаза и, казалось, погрузился в полный покой, терпеливо ожидая, пока я закончу с его очками и начну с ним.

Пока он отвлёкся, я осмотрела его тело и различные травмы. Порез на его бедре был самым глубоким и зловещим на вид, но он однако хорошо заживал. Порез на его бицепсе тоже был глубоким, но не таким сильным. Его рёбра всё ещё были в синяках, и я не могла сказать, стало ли им лучше или хуже. Его лицо в основном заживало, но глаза всё ещё были чёрно-синими от недосыпа, а раны на лице уже начали покрываться струпьями и, вероятно, рубцами.

Я отложила его очки в сторону, когда они были вымыты, и достала мочалку, чтобы протереть его. Я взялась за эту задачу так клинически и методично, как только могла. Это было так чертовски неловко.

Мои руки скользнули по его твёрдой, гладкой коже груди и напряжённым мышцам с осознанием, которого я отчаянно хотела избежать. Но я не могла.

Это происходило, и мне нужно было признать это, чтобы я могла двигаться дальше по своей жизни.

Кейн был привлекательным, даже великолепным. И у него была вся эта аура таинственности, которая была немного соблазнительной, если быть честной с самой собой.

Но это было всё.

Внутри он был пустым, жестоким человеком, который некоторое время назад потерял свой моральный компас. Моменты, когда он был чем-то большим, были просто моментами, мгновениями… проблесками человека, который перестал существовать, когда зомби стали нашей реальностью.

И вот тогда я приняла ответственное решение. Я не могла его вымыть. Я не могла переступить с ним эту черту. Он мог попытаться убежать, но я не сомневалась, что эти люди застрелят его без вопросов.

Вытащив свой охотничий нож, я схватила его за руки и крепко держала их, пока осторожно разрезала плотный пластик кончиком своего острого ножа. Кейн уставился на меня, пока встряхивал руками, потирая запястья, изо всех сил пытаясь вернуть им чувствительность.