Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) (ЛП) - Хиггинсон Рейчел - Страница 20

— Хорошо, — наконец ответил он.

Я могла сказать, что он всё ещё не совсем верил ему, но он дал Вону тот ответ, который хотел.

— Пейдж ищет тебя, — непринуждённо сказал Вон.

Он наклонил голову в сторону задней части здания, и Миллер немедленно встал.

— И ещё кое-что осталось после ужина, если ты всё ещё голоден. Все остальные сыты, так что ты можешь просто выбросить остатки, если не собираешься есть.

Миллер не смог скрыть огонька в глазах при упоминании о еде. Он посмотрел на меня в поисках дополнительной поддержки, а когда нашёл её, тут же удалился. Он был очень хорошим парнем.

Трудно сказать, каким бы он был, если бы не случился этот конец света. Он ни в коем случае не был избалован, когда это ещё было возможным в жизни, но ему было хорошо. Мы все были такими. Он определённо проявлял признаки всего этого отвратительного подросткового максимализма и не всегда ладил с отцом, но потом зомби стали реальной угрозой, и его жизнь полностью перевернулась с ног на голову. Он внезапно стал выходом для гнева отца и растущего разочарования. Он был разочарованием для обоих моих родителей, потому что у него не было ни амбиций захватить мир, ни естественной склонности мучить и убивать всё живое. Он стал жёстким, мудрым и неумолимым. Мне была ненавистна мысль о том, что его душа была испорчена, в то время как его жизнь превратилась в руины.

Но трудно было жить иначе.

Пока мы не встретили этих людей. До тех пор, пока у него не появились мужчины, на которых он может смотреть снизу вверх, женщины, которые заботятся о том, что для него лучше, и относятся к нему с уважением и любовью, и маленькая девочка, которая каким-то образом смягчает его жёсткие черты и заставляет его снова улыбнуться. Пейдж была милой девчушкой, но её воздействие на моего брата было не чем иным, как чудом. И хотя я считала, что большая часть его щедрости и чрезмерной опеки проистекает из его желания подражать Вону, Хендриксу и Нельсону, я знала, что эти двое детей развили прочную дружбу.

Миллер исчез, в его шагах снова появилась прыть, а мы с Воном остались одни. С минуту он посидел, откинувшись на корточки, его глаза были напряжёнными и проницательными даже в темноте. Что-то было у него на уме.

Прежде чем он успел начать выдавать мне то, с чем пришёл, я сказала:

— Ему нужно больше есть. Я беспокоилась о нём.

Вон на мгновение задумался, потом повернулся и сел на пол, так что теперь мы сидели рядом.

— Он ещё не научился всё уравновешивать. Он хочет помочь и внести свой вклад, но он не понимает, что для этого он должен сначала позаботиться о себе.

— Ну, я уверена, что если бы вы захотели научить его, он бы с удовольствием учился у вас. Он уже давно не мог никем восхищаться, а ты, похоже, тот парень, которого он выбрал для поклонения в качестве своего героя.

Я откинула голову к стене и попыталась разглядеть потолок наверху, но было слишком темно. Мне не очень понравились эти слова, ведь что бы я ни сказала Миллеру, Вон определённо не был моим любимым человеком.

— Я работаю над этим. Он хороший парень, — просто ответил он.

Мы посидели в дружеском молчании несколько минут, прежде чем Вон сказал:

— Мы повели себя немного как папа с мамой, не так ли?

— Что вы имеешь в виду? — спросила я, а моё сердце бешено забилось.

Мне совсем не нравилась эта аналогия, куда бы она ни вела.

— Ну, знаешь, «Не волнуйся, Миллер, если мама и папа ссорятся, это не значит, что мы тебя не любим», — Вон понизил голос и обнял меня, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Смех вырвался раньше, чем я успела его остановить.

— Мы бы отлично справились с внеклассными занятиями.

— Думаю, что это и есть наша проблема, — медленно произнёс Вон, как будто я должна была знать, о чём он говорит. Когда я не ответила, он попытался объяснить: — Я хочу сказать, почему нам так неудобно друг с другом. Мы боимся стать такими.

— Стать кем, Вон?

У меня было такое чувство, будто я догадываюсь, к чему он клонит, и мне это не нравилось.

— Парой.

— О, господи! Мы беседуем, и ты резко решил сменить тему? Твои разговорные навыки нуждаются в серьёзной работе, приятель.

— Господи, Тайлер. Я пытаюсь! — голос Вона звучал так же раздражённо, как и мой.

— Извини, но я так боюсь влюбиться в тебя, что, кажется, не помню, как себя вести.

Ладно, может быть, это было немного грубо, но этот парень был слишком самонадеян, если он ожидал, что я брошусь на него только потому, что он оказался единственным свободным парнем в округе.

— Хорошо, ты упускаешь главное. Я знаю, что ты не интересуешься мной. И ты знаешь, что не интересуешь меня. Я хочу сказать, что, по-моему, мы оба чувствуем это давление, чтобы стать парой, и это мешает потенциальной дружбе.

Я провела рукой по спутанным волосам и посмотрела Вону прямо в глаза. В этой части магазина было темно и тихо. Улицы снаружи были пугающе тихими, особенно когда я всё ещё ожидала услышать звуки городского трафика или прохожих. Но ничего этого не было, только мёртвая тишина пустого, кишащего зомби города.

— Вон, мне жаль, что ты испытываешь давление, но поверь мне, когда я говорю, что нет никакой опасности, что я когда-нибудь влюблюсь в тебя. Я не совсем понимаю, откуда это давление, но это не я. И если ты когда-нибудь чувствовал, что это исходит от меня… тогда я не знаю, что тебе сказать. Это не я играю с тобой в какую-то игру. Я сама по себе. Мы не всегда ладим, но не потому, что между нами существует скрытое сексуальное напряжение. Это не так. Я не могу этого объяснить. Хотя, если ты думал, что это потому, что я была влюблена в тебя всё это время, или ожидала стать твоей невестой или что-то ещё, что могло бы объяснить…

— Я никогда так не думал, — вмешался в мою тираду Вон, видимо больше не в силах выдержать ещё одну секунду. — Послушай, это никогда не была ты. Я никогда не чувствовал ничего с твоей стороны. Я просто подумал, что, может быть, ты чувствуешь то же, что и я. Когда Риган и Хейли присоединились к нашей группе, сложилось впечатление, что мои братья заявили на них права в считанные секунды. Я даже не успел взглянуть на Риган, как Хендрикс положил глаз на неё. А твой брат был ещё хуже. Эм, Кейн, а не Миллер. Я просто… Я знаю, что теперь всё по-другому. Знаю, что пары возникают раньше, потому что позже может и не быть. И что мы боремся за то, чтобы снова стать цивилизацией, что любовь — это огромный маркер того, что делает нас людьми. Но я верю, что есть нечто большее, чем просто взаимная выгода от того, что два одиноких человека оказались в одном месте в одно и то же время, — Вон вздохнул. — Я не хотел тебя обидеть, Тайлер. Я пытался заверить тебя, что ты в безопасности от меня.

Он улыбнулся мне, и я возненавидела, что начала немного расслабляться.

— Ты хочешь сказать, что не приударял за Риган с самого начала?

Его улыбка дрогнула ровно настолько, чтобы я поняла, что попала в цель, даже если она была ниже пояса.

— Это другое.

— Что это значит?

— Риган, — он пожал плечами. — Она совсем другая.

— Что с этой девушкой не так, а?

Я сама влюбились в Риган так же сильно, в платоническом смысле, и была не против пережить революцию нежити в качестве её друга. А если серьёзно, то, что было с этими ребятами? Любой, кто видел Хендрикса с Риган, мог понять, насколько этот парень без ума от неё. А Кейн был ещё хуже. Хотя я знала, что он пытался сделать то же самое с несколькими девушками до Риган, но ни одна из них не побывала в её ситуации, он был чертовски одержим идеей сделать эту девушку своим трофеем. И Вон тоже. По правде говоря, я ожидала от Вона большего. Он был непринуждённым, а не собственническим типом. Этот разговор со мной, я искренне верила, что он разделил бы его с любой девушкой, которая была в моём положении. Просто потому, что он был не из тех парней, которые заводят девчонок, и не из тех, кто прыгает во что-то с головой, не зная точно, во что он ныряет.