СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 18

— Не первое же издание, почему так много?

— Полагать надо, не пятьдесят тысяч экземпляров заложено, а семьдесят пять. Я так прикидываю. Да и большая она, всё-таки — двадцать два авторских листа.

— Ну, так-то да. Но семнадцать тысяч! Ты не боишься вызвать подозрения или враждебный настрой?

— Да плевать мне на враждебный настрой, если честно. Я знаешь что?..

На самом деле, я внезапно подумала, что всё это может быть частью проверки нас на вшивость. Но если так…

— Что? — спросил Вова, не дождавшись продолжения.

— Сейчас, я слова́ подберу, — сказала я, вынула из шкафа листок и написала: «Что если нам дали такие деньги, чтобы посмотреть на реакцию?»

Вова пожал плечами и спросил вслух:

— Думаешь, пасут нас? Или слушают?

Реально, если нас давно слушают, смысл шпаргалки писать?

— Вполне вероятно. Я бы на их месте по-любому слушала. Но я шарящий боец, прошедший школу девяностых, а тут народ наивный, как дошколята.

— Если слушают, должны были стотыщпицот докладных наверх заслать. Мы ж с тобой странные, шопипец.

— А чё странные? Нормальные мы, на рожон не лезем, никого особо не раздражаем.

— Очень деловые, очень самостоятельные дети с неизвестно откуда взятой кучей знаний и навыков.

— Ну, а чё, бывают же уникумы. Хоть того пацана вспомни из немецкого кино. Как его? Забыла, блин. Математический гений и музыкант. На бирже ещё играл.

— М… с дедом, да? Он ещё симулировал, что разбился и память потерял?

— Но. Витус*! — вспомнила я. — Его ваще никто не учил, до всего пацан своим умом допёр.

*Фильм так и называется:

«Витус». Снят в 2006 году

Фреди М. Мурером,

и на самом деле швейцарский.

— Мы с тобой и не знаем ничего толком. Что ты помнишь, например? Что после развала СССР через несколько лет кризис банковской системы был и рубль рухнул?

— М-м-м… Нет, про кризис я примерно знаешь что помню? Что пытались высчитать перспективы. У нас было два гениальных учёных. Одного не помню, а второй — Побиск Кузнецов. Я его и запомнила только потому, что имя у него такое странное. Была у него даже какая-то лаборатория, чуть ли не как у Азимовского Гарри Селдона*. Он же Гарри был?

* Имеется в виду персонаж

из серии романов Айзека Азимова

«Основание»

(в полном цикле семь книг).

— Историк-то тот? Вроде. Да неважно! И дальше что?

— Дальше всё вышло просто и прекрасно. У Кузнецова нашлись «доброжелатели», которые так сильно старались на благо Родины, что упекли его в психушку. Несколько месяцев он отлежал там — или, вернее сказать, отсидел. Потом друзья его выцарапали, но его лабу уже успели раздербанить.

— Вот суки.

— Не говори. Слышала я, что позже Кузнецов консультировал Андропова. Если это так, и он до сих пор его консультирует, у нас есть живой шанс пережить кризис и не умереть. А! Про Америку не сказала же! Когда в Пиндосии к власти пришёл Рейган…

— Это ещё в первый раз?

— Да. Так вот, когда Рейган пришёл, он тоже захотел просчитать будущее. Рейган, конечно, недообразованный психопат и… как бы это сказать… коммунофоб, что ли? — но, однако же, он верил в силу науки.

— И-и-и?..

— И призвал тоже учёных. Не знаю уж, математики они были или социологи, может всякие разные, но подошли пиндосы с размахом. Три, по-моему, независимых группы было организовано. Фамилию смутно помню одну. То ли Нейман, то ли Гелман. Я его ещё запомнила, потому что имя напоминало фантаста того, помнишь — Нил Гейман.

— Который «Американские боги»?

— Да. Так вот, все три американские группы пришли, что характерно, ровно к тому же результату, что и две советских. Где-то в восемьдесят шестом, а с большей вероятностью в восемьдесят седьмом году случится кризис. Практически общемировой. Но первая волна ударит в основном по капстранам.

— А вторая?

— Вторая придёт лет через пять-семь, и вот она шарахнет уже по всему миру. Там чё-то падения ВВП чудовищные, чуть не на четверть.

— Двадцать пять процентов⁈

— Да.

— Хер-р-рас-с-се!

— Вот и все так сказали. Но самое интересное, страны социалистического блока должны были пережить его сравнительно легче. Тоже с падением ВВП, но в районе десяти-двенадцати процентов. А хуже всего должно было прийтись угадай кому?

— США?

— Точно. БЛМ тогда ещё вылезти должны были, прикинь?

— Так они, получается, не погасили кризис, а просто отодвинули его?

— Ну, да.

— Погоди, а если такая жопа — что тогда с долларом?..

— Вот и амеры запаниковали: что с долларом? Как минимум, перестал бы быть мировой резервной валютой. Причём множество финансовых аналитиков рангом поменьше тоже предсказывали неминучую смерть доллара, даже в популярных книжках по финансовой грамотности повсеместно об этом писали, не стесняясь. А следом всё понеслось бы, как снежный ком. В худших сценариях вообще было страшно расписано, вплоть до распада США и гражданской войны. Ну и параллельно по прогнозам в части стран на выборах победили бы прокоммунистические партии — опять капиталистам страшно.

Вовка подошёл к окну, уставился на дом напротив, но видел, явно, что-то своё.

— А был ведь кризис.

— Был. Причём, по-моему, до распада СССР. Однако же, именно в восемьдесят седьмом. Биржи там у них рухнули или рынки, какие-то котировки, индексы. Я в биржах ничего не понимаю, но, вроде, все мировые рекорды падений перекрыли. Призвали там какого-то авторитетного дедка, и тот сказал, что всё, крындец — спасёт их только чудо.

— Типа развала Союза?

— Мдэ. Причём, наши же предатели, Ельцин, Кравчук и этот, третий, как его…

— Шушкевич?

— Но. Сами же всё сделали! А Ельцин, тварь алкоголическая, добил Россию.

— Да там все главы республик хороши были. Как они рвать страну начали!

— Продажные, чё там. И сами, и дружков западных притащили. Клинтон, что ли, в мемуарах писал, что «мы поимели с этих придурков пять триллиардов долларов».

— Вот это ни х*я с-себе!*

*Фразочка вроде простая

и даже быдляцкая,

но для нас она несёт

дополнительную линейку смыслов

благодаря убойной песне «Роза»

группы «Заточка».

Осторожно,

ненормативная лексика!

— А ты как хотел. Он поэтому и выступил против финального дробления России на двадцать отдельных государств. Она и так неплохо доилась.

— Народу сколько погибло.

— С*ка, до сих пор подмывает Наине Ельциной за «святые девяностые» рожу раскорябать.

Мы помолчали.

— Бл*ть, как иногда выпить хочется, — тоскливо сказал Вовка.

— Терпи, дорогой, всего семь с половиной лет осталось.

— Ну, ты меня утешила!

— Норм а с, не успеешь глазом моргнуть!

Вовка потёр лицо.

— Как думаешь, сейчас у наших есть шанс?

— Ты меня, главно, спрашиваешь! Кто у нас супер-логик?

— Во-первых, — напористо начал Вова, — я этот модуль давно принудительно выключил. Ты помнишь, каково это, рядом с логиком жить? — я непроизвольно передёрнулась, и он поучительно сказал: — Во-от! А во-вторых, даже если я его включу, данных крайне недостаточно.

— Ну, если переходить в область туманных предположений, я думаю так: если не купятся на западную мишуру — шанс есть. Тут, как товарищ Фурсов говорил, «выживет тот, кто упадёт последним».

— Мда. Так, может, написать кому-нибудь?

— Типа Андропову?

— Н-но.

— Я вон писала про сухой закон. Ноль эмоций, пока самолёт не рухнул. И вообще, ты уверен, что он читает всё, что люди отправляют?

— И кто читает до этого, — согласился Вова, — и как ему фильтруют…

— Я, на самом деле записала всё, что по старой памяти вспомнить смогла. Тогда ещё, в восемьдесят первом-втором. Лежит у меня папочка. Тебе, кстати, дай-ка покажу — мало ли, что со мной случится. Заберёшь, если что.

Я полезла в шкаф, где у меня хранились кой-какие черновики, наброски, папки с рукописями… и сразу увидела, что бумаги лежат не так.