Сила одиночки (СИ) - "KreatiFF" - Страница 47

Ну и завершающая часть моей стратегии — перевести всё в несерьёзное русло. Добавляю со смешком:

— Уверен, вашему предприятию такой умный работник пригодился бы.

— Ты прав, Димка! Наша семья приложила поистине титанические усилия в её поисках, более того — мы ищем Немезиду до сих пор. Но всё впустую! Словно она, вопреки «бритве Оккама», действительно нечто разумное и самодостаточное, проживающее в глубинах современных информационных и вычислительных структур, а не творение чьих-то гениальных рук…

«Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать.» — неожиданно вспоминается древняя цитата одного из великих.

А ведь и правда… Какой удивительный парадокс — человеческая цивилизация, к тому моменту полностью развращённая тщательно культивируемой на протяжении поколений жаждой наживы и утратившая веру не только в традиционных богов, но и в принципе во всё светлое и доброе, тем не менее отчаянно нуждалась в ком-то безгрешном и всемогущем. Люди перестали верить, но в душе отчаянно хотели бы.

Возможно это часть слабой человеческой природы, что обязательно должен быть кто-то свыше, тот кто о тебе позаботится, рассудит по совести, на кого можно уповать в трудную минуту. И не важно это Бог, президент страны, вышестоящий руководитель или всего лишь супруг, главное, чтобы было на кого свалить ответственность за свою жизнь. И тут раз, на сцене появляется Немезида: реальная, абсолютно неуловимая и всеведущая, что в современном цифровом мире автоматически приравнивается к всемогущей. А с личного опыта могу добавить — дама очень своенравная и харизматичная. Она была обречена на успех!

О, нет! — из глубин психики накатывает запоздалое и крайне шокирующее осознание.

— Мишель… если страной управляют настолько безнравственные люди, как ты говоришь, значит, мои мехи могут быть запросто ими использованы не для защиты Родины, а для агрессии… А ведь имея на вооружении даже столь малое количество единиц боевой техники, как есть у нас сейчас, можно без проблем победить вообще любую страну! И никто не сможет нам ничего противопоставить, ведь в новых реалиях ядерное оружие полностью утратило свою роль сдерживания!

— Скорее всего, так и будет, — тяжело вздыхает супруга. — Насколько я в курсе дел, мы сейчас отчаянно нуждаемся в целом ряде редких полезных ископаемых, месторождения которых находятся исключительно на территориях других стран. Купить их или обменять нет возможности, потому что мы находимся под санкциями. И поверь, ты далеко не первый учёный, сожалеющий о плодах своего гения. Отец водородной бомбы — академик Сахаров, даже стал диссидентом, когда осознал, какую разрушительную мощь недальновидно дал в руки правителей тогдашней России.

Вдруг всплывает мимолётное воспоминание, то странное и нелогичное ощущение похожести, возникшее у меня при просмотре очередного выпуска программы «Время». Словно я смотрю не вечерние новости, а один из дедушкиных фильмов почти вековой давности. Всё ровно, как и тогда: страна в окружении многочисленных врагов, спящих и видящих, как бы уничтожить наши моральные и идейные ценности; только мы одни знаем, как правильно; а партия заботиться о нас и твёрдой рукой ведёт к неизбежному светлому будущему. И всколыхнувшаяся в тот момент в груди безмерная, и как оказалось, крайне наивная гордость за свой труд: что я работаю на благо Родины и делаю всё, чтобы простой народ жил спокойно.

Ничто не ново под луной… Как же я был слеп и глуп! Непростительно!

От столь внезапного крушения идеалов на душе становится невероятно погано. Обречённым голосом говорю:

— Знаешь… мой дед всегда верил в то, что технологии сделают жизнь человека лучше. Прямо перед глазами стоит та сцена из далёкого детства — он обнимает меня двумя руками за плечи, чутка встряхивает, и с невероятным воодушевлением и убеждённостью произносит: «Димка, поверь, совсем скоро технологии изменят наш мир!». Но вот смотрю я на происходящее, и предельно ясно понимаю, что он ошибался! Если сами люди не меняются, если всё к чему стремится человечество порочно по своей сути, то какой смысл в технологиях? Ещё более эффективно убивать и контролировать?

— Возможно он имел ввиду что-то совсем другое, а про лучшую жизнь это ты уже сам додумал, — после длинной паузы, крайне задумчиво произносит Мишель. — Ведь он сказал «изменят», а не «сделают лучше».

Её предположения в очередной раз сотрясают основы моего мира, и я растерянно замолкаю, пытаясь переосмыслить свою недолгую жизнь.

А минут через пять Мишель снова, с необъяснимой целью, взялась за шлем нейроинтерфейса, с явным намерением выпасть из этой реальности.

Всё! Больше сдерживать любопытство нет никаких сил! Полное ощущение, что под моим носом твориться что-то загадочное, а я не в курсе!

— Милая, а не могла бы ты объяснить…

— Давай в другой раз, — Мишель мягко, но решительно, перебивает, протянув руку и прижав ладонь к моим губам. Обнимает за плечо и рассматривая особенным взглядом, наполненным любовью до краёв, тянет. — Тебе нужно беречь силы… Засыпай…

— Для чего беречь? — недоумённо уточняю и, ни с того ни с сего, широко и сладко зеваю. Тело само собой расслабляется, заставляя растечься на кресле.

— Конечно для секса, — со смешком в голосе и чёртиками в глазах отвечает она.

Издевается… — выношу вердикт, прежде чем окончательно засыпаю.

Глава 14

Нежный цветок, холодная ночь,

Мысли о доме в сердце моём.

Нет сожалений…

Мелодичный голос жены нарушает созерцательную тишину кабины.

— Красивое хокку…

— Рада что понравилось. Я его только что сочинила.

— Ты серьёзно?!

— Абсолютно.

Может формально в тексте и нет сожалений, но услышанные поэтические строки наполнили моё сердце нежностью и очень светлой грустью. Вдоволь насладившись тонкими эмоциями, решаюсь озвучить то, что по молчаливой договорённости мы старательно обходили всё это время.

— Мишель, а тебе, правда, совсем не страшно?

— Восточная философия говорит, что в нашей жизни есть всего одна вещь, в которой можно быть уверенным наверняка — это то, что однажды мы все умрём, — спокойным и размеренным тоном, полностью пронизанным тем же поэтическим духом, что и стихотворение, отвечает моя непостижимая жена. — За годы жизни в Японии я имела возможность неоднократно убедиться в правдивости этого высказывания, и была готова к такому исходу с достаточно раннего возраста. Так что нет, не страшно… Что для меня было бы по-настоящему ужасно — это умереть бессмысленно. А так всё прекрасно: я реализовала себя в профессиональном плане, мы спасли экипаж, рядом любимый мужчина, проявляющий недюжинное мужество перед лицом неизбежного — чего ещё желать?

Чего?

В голове мгновенно пронёсся длиннющий товарный состав, того чего бы я сделал, будь у нас будущее: завести детей, никак не меньше двух; познакомиться с её родными, судя по всему, ещё теми персонажами; почитать пикантные книги её деда, а если представится шанс, то и обсудить; принять совместную ванну с пеной и обязательно при свечах; держась за руку без всякой цели прогуляться по лесу на дедовой даче; обнявшись, посидеть на берегу тёплого моря, наслаждаясь закатом; покормить пирожным с ложечки; принести ей собственноручно сваренный в турке кофе с утра в постель… Список большой, аккурат должен уместиться в длинную счастливую жизнь.

Но ничего из этого я не озвучиваю, потому что есть только здесь и сейчас. И я не собираюсь отравлять последние часы жизни бессмысленными стенаниями о нереализованных фантазиях. Да и в целом она права — учитывая расклад, разве грядущая смерть должна меня пугать?

***

— Мишель… А помнишь ты во время бракосочетания сказала, что готова и заботиться обо мне и защищать?

— Ну, мне ещё очень далеко до того возраста, когда начинают забываться настолько значимые вещи, — с едва заметной улыбкой она поворачивается ко мне, а хитрые чёртики при этом так и скачут в её прекрасных глазах. — А что? Неужели углядел в моей формулировке покушение на свою мужественность и способность быть опорой в трудную минуту?