Серебряный змей в корнях сосны - Наумова Сора - Страница 38

Они вынесли неверное решение. Они ошиблись.

Хизаши никогда им этого не простит.

– Мне не интересны твои разборки с богами, – напомнил о себе Учида Юдай. – За что тебя наказали?

– Это неважно.

– А что тогда, по-твоему, важно?

– То, – ответил Хизаши уверенно, – что однажды я узнал, как избавиться от проклятия. Демонический меч, что два века хранился под горой Тэнсэй, обладает достаточной силой, чтобы обернуть волю богов вспять. Была лишь одна загвоздка.

Сасаки и Учида уже и сами поняли, какая. Ёкай – настоящий он или в смертном теле – не сможет миновать защитный барьер школы. Хизаши не дал Учиде обрушить на себя праведный гнев и пояснил:

– Для этого я сбил Кенту с пути и обманом заставил провести себя в школу Дзисин, чтобы вместе стать ее учениками.

Тишина, повисшая следом, была ожидаема, но от этого не менее болезненна. Хизаши казалось, он может порезаться об нее, как о заточенную кромку новенькой катаны. И только когда в третий раз за пределами павильона стукнула о камень трубка содзу, Сасаки неловко кашлянул в кулак.

– Ну… Думаю, это можно понять, ведь Хизаши-кун…

– Ёкай?

Вырвалось резко, даже грубо, но что гораздо хуже – чудовищно несправедливо, ведь кто, как не адепты Кёкан, были способны принять его таким, какой он сейчас есть. Но извинения так и не сорвались с губ. Хизаши слишком привык держать лицо.

Не лицо – маску.

Зато Учида молчать не стал.

– Не удивлен, что тебе удалось затуманить голову Куматани, – он снова издал этот раздражающий цыкающий звук. И когда научился только? – Он верил тебе до последнего, как щенок нерадивому хозяину.

И казалось бы, откуда фусинцу знать, да вот только ему удалось попасть точно в цель. Хизаши скривился.

– Мне от него было нужно только желание вместе войти в ворота Дзисин.

– А этого мало? – проронил Юдай. – Ты предрешил его судьбу, Мацумото. Ты ее изменил.

И снова верно. Люди думают, что их жизни меняют только боги, но гораздо чаще это делают случайно встреченные на пути демоны. Или же ёкаи, кому как повезет.

– И как все произошло? – вернулся к теме Сасаки. – Три года прошло. Почему ты не украл меч раньше?

– Можно подумать, это как палочки с кухни своровать, – фыркнул Хизаши. – За новыми учениками следят в оба глаза, да и мне не нужно было лишнее внимание, сами понимаете, почему. К тому же очень скоро стало ясно, что пробраться в тайный зал под горой сложнее, чем я думал. Пришлось постоянно ждать удобного момента, чтобы подобраться поближе.

В первый раз он собирался попробовать после того, как подставил соучеников ночной вылазкой в идзакаю. Наказание должно было избавить Хизаши от следующих за ним по пятам «товарищей» и частично, если повезет, снять с него подозрения. Ведь он честный и чтящий правила адепт, не то, что некоторые. Однако старый Ниихара как будто чувствовал что-то и отправил Хизаши вместе с Кентой, тогда еще – вспомнить страшно – таким ненавистным, что нет-нет да проскакивала мысль бросить его на корм морским чудовищам. Не бросил, и Кента за волосы вытащил его из бездны. Такая вот вышла шутка небес.

Были и другие попытки добраться до меча, и все они заканчивались ничем. Пока три года спустя не началась подготовка к особому фестивалю оммёдо – по сути своей соревнованию среди молодых экзорцистов. Чей адепт окажется сильнее, опытнее, чьи навыки заклинаний или владения мечом вознесут одну из школ над всеми остальными? Дзисин превратилась в гудящий улей, а потом почти опустела. И тогда Хизаши решился.

– Но Кента ждал тебя в зале Демонического меча, – нахмурился Учида. – Разве он имел туда доступ? Я лишь мельком слышал о том, что меч поверженного демона хранится в Дзисин, но, если честно, большинство считает это легендой, придуманной, чтобы приукрасить историю основания школы.

– Основатель великой школы оммёдо и экзорцизма Инаба Идзуру двести лет назад вместе с другими оммёдзи сразился с ужасным демоном из самых глубин Ёми и нанес ему решающий удар, – вспомнил Сасаки Арата ту самую легенду. – Демона разорвали на куски, и сущность его, уродливая и черная, отправилась туда, откуда вылезла. В качестве трофея Инаба Идзуру забрал демонический меч по имени Дзайнин, лишившийся хозяина, и спрятал под горой Тэнсэй, где позже начал строительство будущей школы Дзисин. Этот меч – источник большого количества духовной энергии, именно поэтому барьер вокруг Дзисин один из самых мощных во всей империи.

Хизаши кивнул.

– Зная гордыню Дзисин, в этой легенде столько же правды, сколько и красивого вымысла, но меч и правда хранится под горой Тэнсэй, – сказал он. – Вернее, хранился. Я забрал его.

Он вспомнил, как темная энергия Дзайнина пробудилась от крови Кенты, как тот будто перестал быть самим собой, и это вдруг всколыхнуло еще одно, более старое, воспоминание о другом мече, точно так же спрятанном от посторонних глаз – и не без причины. Стоило подумать об этом раньше, может, Хизаши бы и не начал роковой спуск в недра горы, влекомый желанием – уже изрядно потускневшим за годы учебы – снова стать ёкаем.

– Так получается, что Куматани одержим, – сказал Учида. – Проклятое оружие не такая уж редкость. В нем действительно могла быть заключена темная сущность.

– Кента вел себя странно, – согласился Хизаши. – Я использовал талисман для телепортации, потратил почти все силы, и тогда Куматани напал на меня и использовал Ледяную ладонь Эммы.

– Не может быть! – одновременно воскликнули Юдай и Арата. Оба они и помыслить не могли, что Куматани прибегнул к проклятию, да еще и смертельному.

Хизаши с трудом переборол желание дотронуться до груди.

– Это всего лишь подтверждает, что им управляли.

Кента одержим. Хизаши позволил демоническому мечу завладеть Кентой. Одно только не сходилось – это имя, Ясухиро. Оно отдавалось болью в висках и тяжестью на сердце, и Хизаши не готов был делиться этим ни с кем, пока сам не разберется. Все-таки меч, будь он хоть трижды священным или проклятым, не мог знать о Хизаши больше, чем он знал о себе сам.

– В любом случае, – закончил он, – я отправился в Кёкан за помощью, потому что только здесь приняли бы ёкая-притворщика, а по пути наткнулся на суд Фусин. Так мы встретились с Учидой.

– Я почувствовал в Мацумото ёкая во время сражения с полчищем цутигумо, – добавил Учида. – В той ситуации он использовал слишком много сил, в том числе и нечеловеческих. Каждый оммёдзи первым делом учится распознавать обакэ даже под фальшивой личиной. Никто не заметил этого раньше, видимо, из-за того, что Мацумото не просто сменил облик, а стал человеком с нутром ёкая. Такого никто бы не ожидал.

– Ты всегда был слишком талантлив, – бросил Хизаши, сам не зная, похвала это или попытка задеть.

– Насчет цутигумо, – задумчиво произнес Сасаки. – Старшие тоже стали замечать, что некоторые ёкаи на окраинах Лисьего леса и дальше начали дичать. Я лично не сталкивался, но знаю, что в них находили следы демонической энергии. Но я и не подумал бы, что это не какая-то жуткая случайность.

Учида нахмурился еще сильнее, и атмосфера вокруг него стала особенно мрачной.

– Я тоже слышал о подобных случаях, но старшим ученикам такого знать не положено.

Все трое переглянулись, и Хизаши спросил:

– Когда это началось?

– Я не могу сказать точно, – ответил Сасаки, – я ведь в Кёкан только два года.

– Я услышал об этом два месяца назад, – сказал Учида. – Но это был не первый случай.

– Выходит, это делает не Кента, – почти с облегчением заключил Хизаши.

– Но дзёро-гумо упоминала хозяина, – напомнил Учида безжалостно. – И к тому же Мацумото столкнулся с ней уже после пропажи Куматани, и еще позднее мы оба видели демоническую метку на ее груди, а силы паучихи возросли многократно, прежде чем она сдохла.

Это он ее убил, а если бы потерпел немного, может, они услышали бы еще что-то полезное. Что-то о Кенте. И все же Хизаши не мог винить Юдая в том, что он спас им жизни, слишком четко помнил движение маленьких тел под кожей мертвой паучихи. Кто-то изменил ее, сделал из ёкая, пусть и недружественного людям, оружие для убийства. Она одичала – это очень хорошее слово.