Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 66

Катон повернулся и криво улыбнулся. - Я осмелюсь сказать, что мятежники разделяют это мнение, учитывая, насколько мы помогли себе в отъеме их земель с тех пор, как вторглись.

Макрон, стоявший за плечом Катона, встретился взглядом с ветераном. Гитеций надул щеки, прежде чем ответить. - Полагаю, что есть такая точка зрения. В настоящее время она не пользуется особой популярностью среди римских поселенцев в Британии.

- Я хочу сказать, что когда восстание закончится, и если мы победим, нам придется найти способ жить рядом с местными жителями, чтобы кровопролитие окончательно прекратилось.

- Твой друг всегда такой? - спросил Гитеций Макрона.

- Ты даже и представить себе не можешь…

Их прервали по-прежнему невидимые вражеские рожки, теперь уже ближе. Катон видел, как пикеты отступили и побежали к городским воротам и амфитеатру. Он мог уловить движение – темные массы, выходящие из непроглядного ландшафта и приближающиеся к Веруламиуму. Он услышал отдаленное пение боевых кличей, а затем что-то еще: стук копыт и грохот колес. Звуки были безошибочными. Он быстро повернулся к Туберону.

- Выводи первую турму, чтобы прикрыть наши пикеты, пока они отступают. Я слышу колесницы. Действуй!

Напрягая зрение, он был уверен, что видит несколько колесниц, мчащихся впереди повстанческой пехоты, приближающейся к городу. Внизу он услышал стон петель, когда ворота открылись, и приказ Туберона выдвигаться вперед, затем эскадрон галопом выехал колоннами по два человека и направился к колесницам. Между ними виднелись темные силуэты пикетов, спасающихся бегством.

- Почему, Плутон их бы побрал, они не заметили врага раньше? - спросил Макрон. - Долбанно небрежная работа. Хреновы ублюдки…

- Повстанцы, должно быть, прокрались вперед, используя темноту. Меня восхищает их дисциплина, позволившая сдерживать такое большое количество людей в полной тишине достаточно долго, чтобы подобраться так близко. Что-то, на что я не рассчитывал. - Катон щелкнул языком. - Пока что первый раунд за ними.

Они наблюдали, как эскадрон галопом проскакал мимо пикетов и вступил в отчаянную схватку с возничими – беспорядочная мешанина темных фигур, резкие предупреждающие крики и триумфальные возгласы при нанесении фатальных ударов. Тем временем пикеты достигли безопасного амфитеатра. Вскоре после этого Туберон и его турма прервали бой и последовали за ними. Колесницы некоторое время преследовали их, затем замедлили ход и остановились, прежде чем развернуться, чтобы присоединиться к остальным силам, приближающимся к южному флангу города.

- Что теперь? - спросил Гитеций. - Это какая-то диверсия, как ты предполагаешь, или нападение?

Катон не ответил, продолжая напрягать зрение, чтобы разглядеть, что происходит в темноте, и понять намерения врага. Учитывая, как медленно они продвигались до Лондиниума после разграбления колонии Макрона, казалось трудно поверить, что они собирались так быстро нанести удар по третьему городу со всей своей силой. Возможно, Боудикка и ее советники поняли, что их лучший шанс на успех в освобождении острова от римского владычества – это нанести как можно больше разрушений и как можно скорее. Это могло убедить Нерона в том, что Британию как провинцию слишком сложно и дорого содержать. В то же время они наверняка будут знать, что Светоний и его колонна находятся здесь, что дает возможность убить наместника и сокрушить его силы, прежде чем они смогут воссоединиться с основной колонной, идущей из Девы. Было бы разумно разбить римлян по частям, а не ждать, пока они соберутся в одном месте и поставят под угрозу все ради исхода одной битвы. Кроме того, захват головы имперского пропретора и командующего четырьмя, а точнее с недавних пор уже тремя легионами подорвет моральный дух римлян так же, как и поддержит боевой настрой матежников.

Когда Катон обдумал ситуацию, стало ясно, что все больше и больше врагов выходят из ночной тьмы и рассредотачиваются, чтобы окружить Веруламиум и отрезать амфитеатр. Он почувствовал нетерпение ожидающих его приказов и принял решение.

- Это не уловка. Похоже, что армия повстанцев предприняла полномасштабный штурм. - Он тщетно смотрел на восток в поисках какого-нибудь признака рассвета, приход которого прояснил бы намерения Боудикки.

- В нашу сторону движется колонна, - прервал его мысли Макрон, указав на массу, отделяющуюся от темной волны, катящейся к городу.

Катон понял, что уже слишком поздно садиться на коней и выезжать из амфитеатра. Им придется остаться и защищать это место до тех пор, пока рассвет не раскроет всю ситуацию. Он подозвал Туберона. - Принесите скамейки, чтобы укрепить ворота! И все тяжелое, до чего можно добраться.

- Слушаюсь, господин.

Прижав руки ко рту, он позвал остальных своих людей, расположившихся вокруг эллипса амфитеатра. - Приготовьтесь принять атаку! Держитесь, парни!

- Коротко и по делу, - сказал Гитеций. - Как раз в моем стиле сражения.

Макрон легонько хлопнул его по плечу. - Думаю, ты здесь хорошо впишешься.

Пока Туберон и его люди работали, разбирая скамейки и прижимая их к внутренней стороне ворот, тысячи бриттов наступали в быстром темпе. Они остановились шагах в ста или около того и начали растягиваться вдоль флангов вокруг амфитеатра. В тишине больше не было необходимости, и они начали издеваться над защитниками и скандировать боевые кличи, раскачивая оружием и доводя себя до боевого безумия. Те, кто находился в амфитеатре, уже много раз были свидетелями этого зрелища и уже давно перестали робеть перед такими сценами.

Макрон подошел к ближайшему участку ограждения, окружавшего амфитеатр, и дернул его, чтобы проверить на прочность. Доски были дешевыми и тонкими, временным материалом, который использовался до тех пор, пока город не смог позволить себе постоянную каменную конструкцию. Он покачал головой. - Это может выглядеть как частокол, но его будет достаточно легко разобрать или пробить хорошим оружием.

- Это все, что у нас есть, - ответил Катон.

Со стороны города послышался рев, когда повстанцы бросились к его обороне, сопровождаемый еще одним звуком боевых горнов. Шум подхватили те, кто окружал амфитеатр, и они сразу же ринулись вперед, самые быстрые из них разомкнули строй и помчались впереди остальных, стремясь удостоиться чести первыми нанести удар своему врагу. Вокруг арены ауксилларии приготовили свои копья и поправили хватку, чтобы нанести удар по противнику.

Темная волна хлынула к ним, а затем передовые повстанцы взобрались по крутому склону, покрытому дерном, хватаясь за пучки травы, чтобы помочь им обрести опору, пока они карабкались к ожидающим их римлянам. Катон увидел, как первый враг, стройный человек с топором на длинной рукояти, достиг основания защитного экрана и ударил по деревянной поверхности, расколов доски. Ему удалось нанести два удара, прежде чем удар копья пронзил ему плечо. Он споткнулся, упал и покатился вниз по склону, сбив двух своих товарищей, прежде чем исчезнуть в толпе внизу.

Наблюдая за происходящим из сторожки, Катон вспомнил муравьиное гнездо, которое он видел в детстве; курган, покрытый взволнованными черными фигурками. Угол склона было трудно преодолеть, особенно для тех мятежников, которые были вооружены щитами и доспехами, и ауксилларии максимально использовали преимущество высоты, нанося удары копьями по врагу, карабкавшемуся к ним. Воздух был наполнен боевыми кличами повстанцев и грохотом оружия, ударяющего по щитам и поверхности экрана.

Некоторые из бриттов были вооружены луками, но давление тел и темнота не позволяли им стрелять с какой-либо точностью. Стрелы, невидимые в ночи, застревали в стене, поражали товарищей-повстанцев в спину или пролетали над римлянами, падали среди лошадей на арене или впивались в скамьи на дальней стороне. В защитников попало всего несколько выстрелов, один из которых угодил в челюсть ауксилларию, стоявшему у ворот рядом с Катоном. Он отшатнулся назад, уронив щит и копье, и потянулся к ране. Когда он упал на колени, Катон склонился над ним, щурясь в лунном свете, когда увидел древко, зарытое в раздробленной кости и зубах. Схватив его обеими руками, он сломал стрелу в сантиметрах двадцати от раны, когда римлянин издал булькающий вой агонии.