Ледащий (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 26

С каждым днем он увеличивал дальность своих полетов, и вскоре изучил столицу — сверху, разумеется. С высоты темный город смотрелся мрачно: громады зданий, редкие огни… Они горели главным образом внутри дворов с высокими заборами — издалека не разглядеть, а сверху некому. Беспилотников у славов не имелось, а авиация противника ночами не летала. Она и днем-то опасалась появляться — истребители империи не позволяли. А волхв-летун… У славов они, может, и имелись, но никак себя не проявляли — Николай, как будто невзначай, спросил об этом Гулого, на тренировке ополченцев. Прапорщик пожал плечами:

— Ни разу не слыхал про волхвов славов. У немцев — чернокнижники, но они летают над позициями для разведки и очень редко. Видел пару раз издалека, но их быстро отогнали.

— Наши волхвы?

— Пулеметчики, — ответил Владислав. — Из крупнокалиберных как врезали! Немцы сдриснули. У них покровы есть, конечно, но не каждый выдержит с десяток попаданий. Боится немчура!

Так что Николай почувствовал себя единственным, кто летает по ночам над городом, и так случилось, что ошибся. Со временем он научился отдыхать прямо в воздухе. Раскинув руки, ноги, лежал как будто на воде, ощущая, как потоки легко журчат вдоль тела, позволяя человеку парить, словно птица. И однажды, когда он вот так застыл лицом к земле — небо было темным и ненастным, смотреть в него неинтересно — сверху раздалось:

— Замер! Пошевелишься — стреляю!

Николай перевернулся. Над ним парила тень. Присмотревшись, Несвицкий разглядел, что это человек в военной форме. Глаза Несвицкого привыкли к темноте, поэтому он различил погоны на плечах и пистолет в одной руке. Еще виднелось белое лицо под круглой шапочкой.

— Ты кто? — спросил у тени.

— А ты? — ответил незнакомец.

— Майор вооруженных сил республики Несвицкий Николай Михайлович. Центральный госпиталь.

— Чем можешь доказать? — поинтересовалась тень.

— Документы в куртке. Могу достать, но разглядишь ли в темноте?

— Летишь со мной, — подумав, сообщила тень. — Но не вздумай увильнуть! Кокон не поможет — патроны зачарованные.

— Как и у меня, — Несвицкий показал свой пистолет. Он сумел достать его из правого кармана. — Так что назовись, летун! А вдруг ты слав и тянешь меня к ним?

— Какой я слав! — обиделся летун. — Я князь Касаткин-Ростовской Борис Иванович, майор вооруженных сил империи, волхв в экспедиционном корпусе.

— Ну, так бы сразу и сказал! — Несвицкий хмыкнул. — Летим, ваше сиятельство! Интересно будет познакомиться с коллегой.

Он сунул пистолет в карман. Князь поколебался и спрятал свой. Опустившись, занял место рядом.

— Туда! — он указал рукой.

Два волхва, словно рыбы в море, заскользили над притихшим городом и через несколько минут зависли над большим двором у здания, выстроенного буквой «П». Здесь возле входа горел фонарь, а под ним маячил часовой.

— К нему!

Две фигуры соскользнули с неба и приземлились почти рядом с часовым. Тот отшатнулся и сорвал оружие с плеча.

— Стой! Кто идет?

— Не идет, а летит! — поправил князь. — Глаза протри, балбес!

— Виноват, ваше сиятельство! — растерянно ответил часовой. — Растерялся. Чуть на голову не свалились.

— Хотели бы на голову — и пикнуть б не успел! — буркнул Касаткин-Ростовской и повернулся к Николаю: — Документы!

Несвицкий протянул ему удостоверение и сдернул балаклаву. Князь сличил фотографию на документе с оригиналом.

— Извините, господин майор, — сказал, вернув удостоверение. — Таков порядок. Поступили сведения, что в небе над Царицино чужак летает. Решили — чернокнижник, который выбирает цели для обстрела. Всем волхвам отдали приказ найти и обезвредить немца. При случае — живым доставить.

— Так надо было крикнуть: «Хальт! Хенде хох!» — пожал плечами Николай.

— А «хенде»-то зачем? — недоуменно спросил Касаткин-Ростовской и, поняв, рассмеялся.

— Наш человек! — он хлопнул Николая по плечу. — Не обижаешься, майор?

— И не подумал! — Несвицкий вернул ему хлопок.

— Борис, — князь протянул ему ладонь.

— Николай, — Несвицкий пожал ее.

— На «ты»?

— Согласен.

— За это надо выпить, — предложил Касаткин-Ростовской. — Идем!

Они поднялись на второй этаж. Здесь князь грохнул кулаком в неказистую дверь у лестницы.

— Подъем, лентяй!

За дверью завозились, и наружу выглянула заспанная физиономия с растрепанными волосами.

— Что, дрыхнешь? — насмешливо спросил Касаткин-Ростовский. — Велел же ждать не смыкая глаз.

— Лег на минуточку, и не заметил, как глаза закрылись, — пролепетал разбуженный обладатель заспанной физиономии.

— Вот же дали лодыря, — пожаловался князь Несвицкому. — Не денщик, а горе луковое. Чуть что — так сразу спать, причем, и днем, и ночью. На фронт его отправить, что ли?

— Не надо, вашсиятельство! — взмолился денщик. — Меня подстрелят сразу, я ж нестроевой.

— Ладно, — махнул рукой Касаткин-Ростовский. — Живи пока. Подашь нам ужин на двоих. Мухой!

Денщик кивнул и, выскочив наружу, ссыпался по лестнице вниз.

— На кухню побежал, — сказал Касаткин-Ростовский. — Для волхвов на ночном дежурстве специально держат повара. После полетов ешь будто не в себя. У тебя есть повар?

— Нет, — развел руками Николай. — Я сам готовлю.

— Почему?

— У нас не воинская часть и нет возможности кормить кого-то по ночам. Ем дома.

— Прислугу заведи.

— Тут такое… — Николай смутился. — Прислуга все разнюхает. Никто не знает, что я летун, и не хочу, чтоб знали.

— Почему?

— Ну… Долгая история.

— Погоди… — князь вдруг задумался. — Ты тот самый волхв, который уничтожил чернокнижника и группу немцев? Читал в газетах.

— Я, — кивнул Несвицкий.

— Расскажешь?

— Если интересно.

— Конечно! — воскликнул князь. — Идем!

Касаткин-Ростовской обитал в двухкомнатной квартире. Небольшой: прихожая, гостиная, спальня и санузел, разумеется. Неплохо для майора, оценил Несвицкий. Хотя, конечно, князь… Но в тоже время сословия в империи упразднили век назад, как и обращения по титулу. Однако, и Несвицкий это знал, аристократическая знать варягов не растворилась в обществе простолюдинов и хранила прежние обычаи. Даже браки предпочитала заключать между своими. Официально никто не заставляет называть Касаткина-Ростовского «сиятельством», но, и денщик, и часовой это сделали. Похоже, здесь так принято…

В квартире Николай получше рассмотрел майора-волхва. На вид лет 28–30. Узкое лицо с тяжелым подбородком, чуть крючковатый нос и синие глаза под черными бровями. Высокий лоб и маленькие уши. Волосы — темно-каштановые, волнистые. Не красавец, но очень симпатичный. К тому ж майор высок, широкоплеч. Женщинам такие нравятся.

— Присаживайся! — князь указал на один стульев, стоявших за обеденным столом. — Сначала ужин, а потом поговорим. Где этот лодырь?

И лодырь тут же появился. Поставив перед офицерами судки с едой, достал из шкафа столовые приборы и разложил на скатерти.

— Что господа желают пить? — спросил.

— Коньяк, — ответил князь. — Из снифтеров. Не перепутай с рюмками, дубина!

Денщик поставил перед ними бокалы с узким горлом на невысоких ножках. Плеснул в них светло-коричневой жидкости из большой бутылки и примостил ее неподалеку.

— Еще чего желаете? — спросил.

— Сгинь! — князь сделал жест рукой. — И не забудь сварить нам кофе. Подашь, когда закончим ужин.

Денщик исчез за дверью.

— По глотку для аппетита? — спросил Касаткин-Ростовской у гостя.

Николай кивнул и взял бокал.

— Приятно было познакомиться, Борис!

— Мне тоже, — князь кивнул и отпил из снифтера.

В следующие полчаса оба молча ели. Пища у варягов оказалась простой, но сытной: щи с говядиной, свиная отбивная с кашей и душистый, свежий хлеб. Порции большие. Николай хоть не наелся до отвала, но голод утолил. Появившийся денщик принес кофейник, расставил перед ними чашки и унес посуду. Князь налил им кофе, Несвицкий пригубил из чашки.