Метаморф. Красный Робинзон (СИ) - Восточный Ставр - Страница 24

— Такой язык хорош только для запугивания, или если мы его на манер хамелеоньего преобразуем, — вставил свои пять копеек Алукард. — Но если нам нужна будет ещё одна гибкая конечность для хватания, проще отрастить второй хвост.

— Согласен, — кивнул я, заканчивая с самолюбованием.

Прежде чем определить, куда же мы, наконец, двинемся, я в несколько прыжков вскарабкался на дерево и, удобно устроившись на толстой ветке, принялся обозревать окрестности.

— В долины спускаться не стоит. Там сейчас слишком оживленно, — размышлял мой напарник. — Тебя и в норах на предгорье за сутки нашли и Армагеддон устроили. А спускаться в более населенное место — лучше и не представлять.

— Да я уж понял, что пожить, как Ленин в Шушенском, мне не светит — быстро сбегаются почитатели моего высокого интеллекта. С настойчивым требованием поделиться и пораскинуть мозгами, — усмехнулся я, мысленно попрощавшись с образом шалаша на берегу небольшой речушки с видом на живописный пейзаж. Правда, перспектива постоянной беготни и кочевания с места на место уже заранее утомляла.

— Нам лучше найти место менее обитаемое. Сейчас, с освоенными тобой навыками сокрытия, мы не должны вызывать сильный переполох, и день-два на одном месте себе позволить сможем. А там… Займемся ударной прокачкой, и пора уже задуматься о привлечении новых Членов Стаи.

— Опять подальше в горы заберемся и уйдем в подполье? — сделал вывод я. — Или подземье. Хм. Никогда не думал о себе, как о представителе андеграунда.

— Вообще, логичнее будет сказать «подгорье». Или «внутригорье», — подхватил начатую мной игру слов Алукард. — В общем, с поверхности по-любому пока лучше убираться.

Я ещё раз огляделся, и тут меня осенило. Цвета! Здесь, в Лакуне, куда меньше оттенков, чем «за вратами». Листва интенсивно зеленая, гладь озера, виднеющегося в долине, практически черная. Всё словно нарисовано маркером — ярко, сочно, контрастно. Нужно будет как-нибудь обдумать этот феномен восприятия. Контрабандой обдумать, поскольку всё, что связанно с мыслительной деятельностью у нас — «товар, не желательный к ввозу». Привлекает слишком бурное внимание местных «таможенников».

Ещё немного полюбовавшись отчаянно синим небом (в Лакуне смена дня и ночи происходила волне штатно), я вдохнул полной грудью и соскользнул вниз. Поблагодарил деревья за пристанище и защиту.

Вообще, весь этот друидизм (или как это назвать?) у меня вызывал весьма забавные чувства. Если прочая магия, которую я успел увидеть и опробовать, была вполне механистична и логична (конкретное действие выдавало конкретный результат), то мое общение с деревьями больше походило на разновидность шаманизма, с размытыми правилами и упором в интуицию.

Вот и сейчас. На мой мысленный посыл растения ответили вспышкой зелёных искр и задорно зашелестели листьями.

Тем временем, хорошо отдохнувший Дружок уже готов был двинуться в путь и в нетерпении махал хвостом. Он, в отличие от меня, культивировал только первую половину нашей стоянки, а потом бессовестно дрых.

Потрепав пушистого приятеля по холке, я двинулся по тропинке, которую высмотрел ещё сидя на дереве. Ясно было, что отсюда надо убраться подальше. Желательно — оставив за собой какую-нибудь серьёзную преграду. Ущелье какое-нибудь или водопад. Чтобы вся, скачущая в этой части гор шушера, до сих пор обнюхивающая каждый камень, не бросилась бы тотчас по моему ментально-энергетическому следу.

Травка вскоре закончилась, и под ногами снова зашуршали камешки. Тропинка спускалась ниже и исчезала в густом тумане.

— Тут недалеко, если я не ошибаюсь, протекает горная река, — прокомментировал моё наблюдение Алукард. — И течёт она, надо сказать, по дну крайне опасного и широкого ущелья. Через него не всякий крупный терос перескочит. А мелочь — вообще только в обход. Если, конечно, не брать в расчёт летающих.

— Угу, мы, вроде, тоже пока не летающие, — задумчиво пробормотал я и продолжил путь, прислушиваясь. Вскоре услышал шум гулко бьющихся волн. Ни реки, ни ущелья, правда, пока видно не было, впереди стелился туман. Или дым. Я замедлился и присмотрелся. Струился туман из какой-то расщелины, правее пути нашего следования, и клубящимися грязно-желтыми потоками стекал вниз.

— Это что такое? — с недоверием покосился я на подозрительную субстанцию.

— Секундочку, — Алукард вытянул из моего тела тоненький щуп и опустил его в туман. — Ничего серьёзного. Какая-то слабая усыпляющая смесь. Нам не опасно. Попробуй смахнуть, там, на земле, что-то шебаршится.

Преобразовав одну из рук в «опахало», я быстро освободил от тумана около метра земли. Ага, несколько обглоданных скелетиков и дюжина слизней, сантиметров по двадцать каждый.

— Второй уровень, — оценил фамильяр. — Видимо, кто-то из старших особей вырабатывает эту сонную смесь. А мелочь потом собирает урожай.

— Или они живут с кем-то в симбиозе, — предположил я, накалывая одно существо на хвост и поднося к лицу.

— Или так, — согласился Алукард. — Главное, что угрозы они нам не несут. Состав любопытный, но нам некогда, двинули вперед. Наличие подобной преграды нам даже на руку. Пошли, пошли!

Немного помедлив, я переделал вторую руку, и замахал обеими в режиме ветряной мельницы.

— Вдруг там не только слизни ползают, осторожность — наше всё!

— Резонно.

Тропинка закончилась небольшой площадкой, нависающей над ущельем. Неожиданно, кстати, закончилась. Если бы я по ней бежал, да ещё ночью, имел все шансы навернуться вниз. К тому же «рукотворный туман» плавно перетекал в природный, поднимающийся от реки.

Зато на слух определить реку проблемой не было. Внизу грохотало так, что говорить вслух было затруднительно.

На обрыве росли деревья. Раскидистые, не слишком высокие. От идеи использовать одно из них в качестве переправы отказался быстро — слишком короткое.

— Может, просто прыгнуть? Разгонимся, как следует, да сиганем. Если не долетим — ничего страшного, не погибнем, — предложил Алукард.

— Ага, и течение нас вмиг утащит к центру Лакуны. А сколько там теросов — мы сверху видели. А после экстремального заплыва мы будем не в самой лучшей боевой форме.

— Но переправляться как-то надо. Может, отрастить перепонки и спланировать?

— Нет. Из меня без тренировки скайдайвер тот ещё. — Перевел взгляд на другую сторону ущелья. Там, в тумане, угадывались кроны. Я посмотрел на дерево, что росло рядом. Обвито лианами, довольно толстыми. Подошел поближе, подергал одну, попробовал на разрыв. Хм… Прочная, надеюсь, выдержит не только меня, но и Дружка. Рискну изобразить Тарзана и заодно потренируюсь в работе с природной магией.

Общение с растениями суеты не терпит, пришлось повозиться. Сначала нужно было собрать нужное количество «растительных тросов», по поводу оптимальной длины устроили целый консилиум. Потом сплести-связать, «убедить» лиану.

Как следует замахнувшись, я перекинул наш импровизированный канат на тот берег, целясь в крону самого приметного дерева. Немного подождал и подергал. Если мои «договоренности» с местной флорой сработали, то моё лассо переплелось там с ветвями, образуя прочное крепление.

От «растительной дипломатии» меня отвлек Дружок. Вздыбив шерсть на загривке, он зарычал, повернувшись мордой к тропинке.

«Поздравляю, у нас скоро будут гости!» — сообщил Алукард. Да я и сам догадался, ускорив последние приготовления.

«Шустри быстрее, друид!» — нервно ёрзал Алукард, а мой волк, оскалившись, принялся рыть задними лапами каменистую почву.

Я намотал конец лианы на кулак и запястье и стал двигаться вдоль обрыва. Тросс натягивался всё сильней, уже пришлось изо всех сил вцепляться когтями в камень, чтоб меня не сдернуло. Похлопал по коленке и окликнул: «Дружок!». Волк оглянулся и, получив мысленную команду, вытаращил глазищи, но всё равно сиганул мне на руки. Обхватив его покрепче, я вздохнул и прыгнул.

— Эа-эа-эа-эа-эа!!! — не заорать это, пролетая над пропастью, на дне которой бушует река, было невозможно! Только я покинул площадку, на неё с тропинки вылетела группа разномастных теросов, и с разгону, завывая, ринулась в пучину. Часть участников погони не смогла вовремя остановиться. Те, что покрупнее, по инерции сталкивали вниз мелочь. Туман поглотил их, а потом приняли волны. Всплесков я уже не слышал, только разочарованный вой оставшихся на том берегу.