Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 50

Родерик отстранился, заглядывая мне в глаза. Светлячок давно погас, и в темноте сада я могла лишь угадывать черты Родерика и выражение его лица.

Он легонько коснулся губами кончика моего носа, разжал объятья.

— Ты устала?

Я молча смотрела на него, не понимая, о чем он.

— Нори. — Его пальцы снова перебрали мои волосы, и я потянулась навстречу его руке, прикрывая глаза. — Я бы не отпускал тебя до утра. — Горячий шепот словно прошелся бархатом по коже. — И утром не отпустил бы тоже. Только…

Он отступил на шаг. Зажегся светлячок, заставив меня зажмуриться, и Родерик спросил:

— Насколько ты устала? Я могу проводить тебя в общежитие…

Только от наших желаний мало что зависит. Сердце снова ухнуло вниз, в этот раз от разочарования превратившись в ледяной комок, а он продолжал:

— …если совсем ноги не несут. Или можем посидеть на лавочке, пока не похолодало. Или… — Он улыбнулся неожиданно лукаво. — Я обещал научить тебя танцевать и не хотел бы разбрасываться обещаниями.

34

Еще несколько минут назад я бы сказала, что безумно устала. Сейчас, кажется, за спиной выросли крылья. Но…

— Разве за несколько дней можно научиться танцевать? Так, чтобы не вызывать насмешек?

— Научиться — нет, — сказал он, и я сникла. — Чтобы двигаться в танце так же легко и естественно, как дышишь, надо начинать с детства. Меня стали дрессировать примерно вот с таких. — Родерик склонился, проведя ладонью чуть выше колен.

— Дрессировать? — переспросила я.

— Дрессировать, муштровать, натаскивать — выбирай слово, какое нравится больше, смысл один, — пожал плечами он, а я вспомнила Селию и гувернантку, которая лупила ее линейкой по спине, чтобы не горбилась. — У тебя столько времени нет, но, если будешь заниматься каждый вечер, сможешь выучить один простой танец так, чтобы не думать, куда ставить ноги и как не отдавить их кавалеру. Может, даже получишь удовольствие от танца. Если хочешь.

— Хочу, — тут же сказала я.

Не знаю, смогу ли я научиться или, несмотря на все усилия Родерика, на посвящении простою весь вечер у стенки, но от такого повода встречаться несколько вечеров подряд я ни за что не откажусь. Щеки налились краской — казалось, эти мои мысли были написаны у меня на лбу, и, чтобы скрыть их, я добавила:

— Все равно ведь когда-нибудь придется учиться.

— Придется или нет — решать тебе. — Родерик взял меня за руку и повлек по дорожке. — Если доучишься и получишь личное дворянство, лучше будет, если ты выйдешь в свет. Визиты и балы — это знакомства, от которых часто может зависеть карьера. Ты ведь не захочешь всю жизнь провести в каком-нибудь провинциальном гарнизоне?

— Не знаю, я об этом не думала, — озадаченно произнесла я. — Но при чем тут карьера? Неужели должности дают тем, кто лучше танцует?

Родерик рассмеялся.

— Нет, конечно, хотя всякое бывает. Но представь себя на месте человека, которому нужно подобрать себе подчиненного. Есть два кандидата, примерно одинаково способные, с хорошими рекомендациями и так далее… Но одного ты видела пару раз и запомнила как человека, оттоптавшего тебе все ноги в танце, а второго хорошо знаешь как вежливого и галантного кавалера. Выбор очевиден, правда?

Я задумалась.

— А если еще точнее — скорее всего я буду считать, что он бука и менее способен. Просто потому, что толком его не знаю. И рекомендации у него будут хуже просто потому, что он бука, правильно?

— Да. Это несправедливо — скажем, барон Вернон…

— Отец Бенедикта?

— Да. Мог достичь бы куда больших высот, будь он общительней, а его жена — умнее и не испорти она отношения с обеими графинями Сандью — старшей и младшей.

— Погоди, Бенедикт говорил тебе, что его отец — близкий друг графа.

— Нет. Были в лучшем случае приятелями, но теперь лишь раскланиваются.

Похоже, отцу Оливии дороги его жена и дочь, если он отдалился от человека, жена которого рассорилась с его семьей.

— Знаешь, сама мысль о том, что отец Бенедикта достоин большего, меня злит, — призналась я.

— Вот так оно и получается, — кивнул Родерик. — Как бы ты ни хотела быть беспристрастной, барон Вернон-старший — отец Бенедикта, и для тебя этим все сказано. Поэтому, если ты решишь выйти в свет после диплома, танцы, этикет, умение вести легкий и приятный для всех разговор тебе понадобятся.

Я застонала. Он рассмеялся.

— Танцы я беру на себя, по крайней мере до посвящения, а там решишь, захочешь ли продолжать. Для всего остального курсе на втором наймешь учителя.

«Наймешь». На что?

— Там уже многие начинают зарабатывать, — сказал Родерик, точно прочитав мои мысли. — Кто-то зачаровывает простые и недорогие артефакты, кто-то охраняет лавки, нанимается на подхват к целителям или летом отправляется по деревням призывать погоду, а то и компанией охотиться на чудовищ… Платят меньше, чем дипломированным магам, но и требуют меньше, так что все довольны.

— Кроме дипломированных магов, у которых отбирают работу, — проворчала я.

— Они тоже не в обиде. Нас в принципе не так много… процента полтора от всего населения империи, если я правильно помню результаты последней переписи…

Есть ли хоть что-то, чем он не интересуется? Ладно светские правила в него вколотили с детства. Знакомства тоже достались по праву происхождения: как бы Родерик ни отнекивался, очевидно, что он из благородных. Но результаты переписи? Кому в здравом уме придет в голову их изучать?

— К тому же большинству магов вовсе незачем зарабатывать себе на жизнь, а значит, оказывать услуги другим за плату. Разве что в качестве развлечения.

Хорошо развлечение — гонять чудовищ по глухим деревням!

— Поэтому работы хватает всем. Кому нужно хорошо и дорого — нанимает зарекомендовавших себя профессионалов. Кому попроще и подешевле — студентов, научившихся хоть чему-то.

Если все так просто — почему Дейзи щеголяет в потрепанных штанах? К последнему курсу она явно научилась не только «хоть чему-то». Алек вон говорил, что «одежки лучше стали». Впрочем, какое мне дело? Может, она не хочет тратиться на одежду, а может — работать помимо учебы. У меня вон мозги кипели сегодня, а ведь, считай, и учиться толком не начали.

— Ну вот мы и пришли, — сказал Родерик, останавливаясь у ограды полигона.

По всему периметру горели яркие осветительные шары, да и на самих площадках их было предостаточно. Зато людей почти не видно — только вдалеке маячило несколько фигур. Не сравнить с тем, что было вчера, когда тут и там отдыхали студенты.

— Нечему удивляться. — Родерик тоже огляделся. — Началась учеба. Физуха, боевые дисциплины — за день все и набегались, и надышались воздухом, и только редкие…

— Ненормальные вроде нас с тобой, — рассмеялась я.

— Жаждущие новых знаний студенты, — так же смеясь, поправил меня он, — не торопятся в общежитие. Начнем?

Я кивнула.

Родерик выпустил мою руку и отступил на шаг.

— Сначала немного правил. Нельзя приглашать на танец даму, которой ты не представлен, — но, как я уже говорил, на посвящении все проще, поэтому можешь не обращать на это внимание. Нельзя танцевать с одним и тем же кавалером два танца подряд и больше трех танцев за вечер — вот это правило лучше соблюдать, если не хочешь, чтобы про вас поползли слухи. Или чтобы не решили, будто барышня… — Он замялся. — Чересчур доступна, прости.

— Не ты же придумал этакую глупость, — пожала я плечами.

В самом деле, он меня не обидел. Правила выглядели дурацкими, но запомнить их нетрудно.

— Кавалер подходит к даме, которую собирается пригласить… Впрочем, нет, — оборвал он сам себя. — Об этом не пишут в пособиях по этикету, но начинается все с переглядываний. Вы встречаетесь взглядами. Если дама согласна, она прикладывает открытый веер к правой щеке. Открытый веер, приложенный к левой щеке, означает «Нет». Такой отказ без слов избавляет обоих от неловкости.

— Веер? — переспросила я.