Каждый его поцелуй - Гурк Лаура Ли - Страница 20

– Как вы и просили, я оставила Изабель на попечение вашей горничной Молли Найт. Загляну в агентства, когда завтра поведу Изабель по магазинам. Я намерена приступить к собеседованию нянь как можно скорее.

– Превосходно.

Он больше ничего не сказал, и Грейс нахмурилась.

– Похоже, вас мало интересует воспитание дочери.

– Да? – Мур продолжал играть на рояле, не глядя на неё. – Возможно, потому, что я не привык к роли отца.

Его слова подтвердили то, что ей уже рассказала Изабель, и, говоря по правде, можно было сделать лишь один вывод. Ребёнок попросту не интересовал Мура.

– Понятно.

Он посмотрел на Грейс, нахмурив брови, словно его рассердил её вежливый ответ.

– Мать Изабель умерла. Я узнал о существовании дочери только, когда она появилась на пороге моего дома. Мне никто не говорил, что я отец. Это стало для меня потрясением.

– А сейчас?

– Я... – Он замолчал и опустил взгляд на клавиши рояля. – Я не совсем понимаю, что с ней делать.

– Вполне логично. Я полагаю, что большинство отцов в вашей ситуации поначалу чувствовали бы то же самое. Но почему мать Изабель ничего вам о ней не сказала?

– Если вы просите меня как-то охарактеризовать мать Изабель, боюсь, что не смогу. Я её не помню.

– Совсем?

Он пожал плечами.

– Это дела давно минувших дней. В то время я был зелёным юнцом, у которого не обсохло молоко на губах.

– Судя по тому, что я слышала, – сухо проговорила Грейс, – с тех пор в вашей жизни ничего не изменилось.

Мур рассмеялся, не обращая внимания на её язвительное замечание.

– Отнюдь нет. Молоко обсохло, теперь я предпочитаю напитки покрепче.

Глядя на его улыбку, Грейс могла с лёгкостью поверить в то, что она предназначена ей одной. В ней снова просыпалась страстная, авантюрная натура, которая когда-то мечтала о том, что выходило далеко за рамки сельской жизни, деревенских танцев и брака с местным сквайром. В те далёкие времена она верила, что существует большой, захватывающий мир, в котором можно познать все прелести жизни, чего бы это ни стоило, а умопомрачительный, завладевший её сердцем, мужчина исполнит все мечты.

Вот почему Дилан Мур был так опасен для женщин. Его угольно-чёрные глаза и порочная улыбка опьяняли и обещали вечный праздник жизни.

Грейс напомнила себе, что больше не была той наивной, страстной и легко ранимой девушкой. Она превратилась в женщину, познавшую не только романтическую любовь и приключения, но и трудные времена, суровые реалии и каждодневные попытки не потерять твёрдую почву под ногами. Она усвоила урок. Жизнь безжалостна к тем, кто нарушает правила. Грейс глубоко вздохнула.

– От крепких напитков у меня кружится голова, – ответила она. – Они абсолютно меня не прельщают.

– Нет? – Мур поднялся из-за рояля. Грейс напряглась, сжав руки на коленях. Он подошёл и встал за ней, опёрся руками о спинку стула и наклонился к её уху. – И какие же напитки тебя прельщают, Грейс?

– Самые обычные, – твёрдо заявила она. – Вода. Чай. Я в принципе предпочитаю простую кухню: кашу, отварную говядину с капустой.

– Как и подобает приличной гувернантке. – Мур тихо рассмеялся, его тёплое дыхание коснулось её уха. – Я ни на мгновение в это не поверю. Ты так же, как и я, ценишь изысканные блюда поострее.

Грейс чуть повернулась на стуле и кинула на Мура взгляд через плечо.

– Со всей ответственностью заявляю, что это не так.

– Будь это правдой, ты бы так не целовалась.

Грейс резко дёрнулась. Она ни за что не спросит его, как именно она целовалась.

Но он всё равно сказал.

– Ты целуешься так, как будто в первый и последний раз.

Она с трудом сглотнула.

– Думаю, вы ко мне несправедливы, сэр. В отличие от вас я предпочитаю не поддаваться порывам, не потакать любой своей прихоти и не совершать все возможные возмутительные поступки. Это называется сдержанностью. Рекомендую вам тоже иногда её проявлять.

Грейс и самой ответ показался чересчур ханжеским, но Мура он лишь позабавил.

– Моя маленькая пуританка, – пробормотал он. – Тебе ли говорить о сдержанности. Где же она была той ночью, когда ты так страстно меня целовала?

– Я вас не целовала, – тут же поправила его Грейс. Теоретически это было правдой. – Это вы меня поцеловали.

– Тогда, видимо, это сдержанность побудила тебя обвить руками мою шею и ответить на поцелуй.

Грейс повернула голову и хмуро на него посмотрела. Что за невыносимый человек!

– Я ничего подобного не делала!

– Делала. Найди в себе силы честно это признать.

– Я вас даже не знала! – в ужасе воскликнула Грейс, потому что помнила во всех подробностях, как несдержанно себя повела. Она отвела взгляд. – Я не собиралась... то есть я была не... – Её голос затих. – Это была минутная слабость, – признала она. – Я толком не соображала.

– Грейс, ты мне льстишь. Я понятия не имел, что мои поцелуи способны лишить тебя рассудка.

– Я этого не говорила.

– Прошу прощения. Мне показалось, что сказала. – Он наклонился ещё ближе. – Кроме того, ты слишком много думаешь.

Мур коснулся губами её щеки, Грейс отодвинулась в сторону, уворачиваясь от него.

– В вашем присутствии, сэр, полезно думать.

Мур встал на колени рядом со стулом Грейс, взял её за подбородок и повернул лицом к себе.

– Почему? – спросил он, оказавшись совсем рядом.

Её решимость пошатнулась от близости его губ и прикосновения руки, но она вовремя опомнилась и отвернулась.

– Пожалуйста, ведите себя достойно.

Он усмехнулся, обдав тёплым дыханием щёку Грейс, кончики его пальцев прошлись по её шее сбоку и скользнули к затылку.

– Разве сорвать поцелуй у красивой женщины считается недостойным поведением? Боже, я навеки проклят.

– Вы дали мне слово, – напомнила Грейс и резко поднялась на ноги, встревоженная тем, как тяжело ей это далось. Отойдя от Мура на безопасное расстояние, она повернулась к нему лицом. – Я требую, чтобы вы его держали.

Он встал.

– Разве я его нарушил? Скажи как.

– Только что.

Он скрестил руки на груди и склонил голову набок в притворном недоумении.

– Я прослушал, когда ты сказала "нет"?

– Вы не дали мне такой возможности!

– У тебя была масса возможностей. Ты просто решила ими не воспользоваться.

Очередная правда.

– Я рассчитываю, что вы будете вести себя как подобает джентльмену, – сказала она, пытаясь в какой-то мере взять ситуацию под контроль.

– Я стараюсь изо всех сил, – сказал он, не особо проявляя раскаяние. – Но всякий раз, когда ты оказываешься рядом, я теряю голову. Не отрицай, ты испытываешь ко мне столь же страстное желание.

– То, что я чувствую в данный конкретный момент, не имеет значения! – воскликнула она. – В отличие от вас я не порхаю от одного удовольствия к другому, не живу лишь ради наслаждений и погони за ними. – Она сделала паузу и глубоко вздохнула. – Для вас я всего лишь одна из длинного списка женщин, в котором после меня появится ещё бессметное количество имён.

– Значит, всё дело в женской гордости?

– Нет, всё дело в вас. Я не могу дать вам то, чего вы хотите! Вас интересует не только моё тело или общество. То, что вам нужно, никто не сможет дать, даже я.

– И что же это?

– Способность постоянно творить гениальные произведения.

Мур не пошевелился, но выражение его лица подсказало Грейс, что она попала в точку. И это причинило ему боль. Долгое время он просто стоял на одном месте, затем отвернулся, бормоча проклятья себе под нос, и беспокойно заметался по комнате.

– Сколько раз мне повторять, что ты моя муза? Что я слышу музыку рядом с тобой? – проговорил он, не глядя на неё.

– Муз не существует. Вся музыка здесь, внутри вас. Почему вы этого не понимаете? Я вам не нужна.

– Вы так хорошо разбираетесь в творчестве?

– Вы себе даже не представляете. – В её голове промелькнул образ Этьена и семь безумных, бессонных дней и ночей, которые он провёл, покрывая стены их комнат в Вене слоями чёрной краски, и всё потому, что не мог нарисовать ничего другого. Грейс обхватила себя руками, внезапно почувствовав холод. – Вы не можете черпать вдохновение от меня. Или от других женщин в принципе.