Каждый его поцелуй - Гурк Лаура Ли - Страница 12

Мур указывал на очевидное, не произнося ни слова, но, несмотря на его предложение, Грейс отказывалась зависеть от его прихоти, если на кону стояло её выживание.

– Я соглашусь на такие условия, только если будет обозначен срок.

– Ладно. – Он посмотрел на неё и через мгновение сказал: – Один год. После истечения этого срока я полностью выплачу вам жалование, на которое мы договоримся. До тех пор вы не получите ни пенни. Я не допущу, чтобы вы подкопили денег и через пару месяцев меня покинули.

– Почему? Неужели... в наши дни так сложно найти гувернантку?

– Скажем так, когда я за что-то плачу, то хочу, чтобы всё было по-моему.

Грейс не хотела ходить вокруг да около. Если он делал ей пристойное предложение, она его примет. Если нет, напишет брату.

– И за что, по-вашему, вы платите?

– За услуги гувернантки. – Когда она не ответила, он продолжил: – Поскольку вы настроены говорить откровенно, я признаюсь, что пришёл сюда с другим намерением, но вас точно не устроит предложение стать моей любовницей. – Его улыбка стала обаятельной, он явно хотел задобрить Грейс. – Я честно предупреждаю вас, что попытаюсь изменить ваше мнение на сей счёт, а пока предлагаю вам место гувернантки моей дочери.

– Понятно. По крайней мере, вы честны со мной. Если попытаетесь, как вы выразились, изменить моё мнение на сей счёт, а я всё равно откажусь, что тогда?

– Тогда вы откажетесь. – Его тёмные глаза слегка сузились. – Я не стану вас ни к чему принуждать, если вы об этом беспокоитесь.

"Прошлой ночью ему не пришлось меня принуждать", – с досадой подумала она.

– Почему я? – спросила Грейс. – Такой мужчина, как вы, без труда отыщет себе любовницу.

– Вы необычная женщина. Я уже говорил прошлой ночью, что слышу музыку, когда вы рядом.

– Ну, сказали и сказали, – усмехнулась она. – Вы же не имели этого в виду на самом деле.

– Как раз имел. Когда вы рядом, я слышу музыку. Вы меня вдохновляете.

Господи. Она закрыла глаза и мысленно перенеслась на склон холма в Корнуолле, где рядом с ней находился совсем другой мужчина, но который хотел от неё того же самого. Глаза мужчины были голубыми, а не чёрными, и они смотрели на неё поверх холста, а внизу под утёсом плескалось море.

Этьен называл Грейс "моя муза". Этьен Шеваль, величайший художник своего времени, считал обычную английскую девушку из ничем не примечательной сельской семьи источником вдохновения и гениальности, а когда всё изменилось, обвинил в неудачах и разбил сердце.

– Не нужно делать такой вид, будто я веду вас на казнь, – сказал Мур, прерывая её воспоминания.

Сухой комментарий заставил Грейс открыть глаза. Образ Этьена тут же исчез, его вытеснил куда более реальный мужчина, сидевший перед ней. Порочный, потрёпанный и очень даже живой.

– Зачем Дилану Муру понадобилась муза? – спросила она.

– Почему вам ненавистна сама идея ею стать?

Грейс посмотрела на него, не в силах этого объяснить. Она чувствовала, что история повторяется, но не знала почему. Грейс совсем не походила на типичную любовницу творческого мужчины. Она была практичной, вдумчивой, приличной, и не будоражила воображение.

"Как странно, – подумала Грейс, – два гениальных человека разглядели во мне что-то такое, что пленило их воображение и вдохновило на создание произведений искусства".

Она этого никак не могла понять, потому что считала себя абсолютно заурядной.

Грейс знала, что муз не существует. На место смятения пришла сильная, всепоглощающая усталость.

– Ничего не получится.

Лицо Мура исказилось от боли, но тут же опять стало непроницаемым.

– Получится. Должно получиться.

Грейс вздохнула. Переживающий творческий кризис деятель искусства в период затишья в карьере хотел найти лёгкий выход из ситуации. Хотя это и была идеальная возможность решить свои материальные трудности, принять предложение Мура означало бы заковать себя в цепи. Она не хотела иметь ничего общего с творцами и их искусством.

– Спасибо вам за предложение, мистер Мур, – поблагодарила Грейс, качая головой, – но я вынуждена отказаться. Я не могу дать вам то, чего вы хотите. Вы обещали мне пять фунтов за то, что я вас выслушаю, два из которых вы отдали моей домовладелице от моего имени. Я бы хотела получить остальные три, пожалуйста. А потом прошу вас уйти.

Она думала, что он откажется ей заплатить или начнёт сердиться, спорить и задавать утомительные вопросы, но он ничего подобного не сделал. Сидя на её кровати, Мур внимательно изучал Грейс проницательным взглядом своих глубоко посаженных глаз. Грейс всё ждала, секунды тянулись, а он так и не пошевелился.

– Я прошу вас уйти, – сказала она, нарушая неловкое молчание.

– Голубые ставни, – пробормотал он, не отрывая пристального взгляда от её лица. – И множество роз.

Грейс будто получила удар под дых. Он озвучил её сокровенное желание. Она глубоко вздохнула. Чёрт бы побрал этого мужчину.

– Загородный коттедж с садом, – продолжил он. – Если он вам нужен, Грейс, я могу всё устроить.

Конечно, может. Она должна была догадаться, что дьявол станет искушать её исполнением заветного желания.

– Так вышло, что у меня как раз есть такой коттедж, – продолжал он. – Боюсь, ставни там не голубые, но это можно исправить. И, если мне не изменяет память, в саду растёт много роз.

Грейс прижала руку ко лбу, подумав о своей опозоренной семье и славе Дилана Мура. Живи она с Муром под одной крышей даже в качестве гувернантки, люди всё равно подумают о ней худшее. С другой стороны, её репутация и так безвозвратно испорчена, да и какое это имело значение? Оставшиеся родственники уже от неё отреклись. Глупо отказываться от такого предложения. Очень, очень глупо. Её броня начала понемногу трескаться.

– Только не говорите, что коттедж находится в Корнуолле, – сказала она.

– Нет, в Девоншире, – ответил Мур. – Он находится на территории моего поместья. Коттедж ваш, если вы согласитесь отработать на меня следующие двенадцать месяцев. Однако условия останутся прежними. Вы не сможете уволиться, пока я не разрешу, и я заплачу только по окончании года. Я оформлю коттедж на ваше имя и выплачу всё причитающееся вам жалование.

– Какое вы предлагаете жалование?

– Тысяча фунтов вас устроит?

– Тысяча фунтов? В качестве годового жалованья гувернантке? Вы, верно...

– Сошёл с ума? – Мур неожиданно выпрямился и поднялся с кровати, двигаясь плавно и осторожно, словно хищное животное. Он пересёк крошечную комнату, Грейс невольно сделала шаг назад, и её каблук ударился о дверь.

– Я не сошёл с ума. По крайней мере, пока. – Мур остановился едва ли не в футе от Грейс. – Я хочу вас и не делаю из этого секрета. Надеюсь, со временем вы почувствуете то же самое и согласитесь стать моей любовницей на то время, пока это будет устраивать нас обоих. Если это произойдёт, я осыплю вас гораздо более роскошными подарками, чем простой коттедж и тысяча фунтов, не сомневайтесь. Если же вы решите остаться только гувернанткой на предстоящий год, то так тому и быть. Имейте в виду, что я никогда бы не сделал столь щедрого предложения ни одной другой женщине. Только вам.

– Почему я? – выкрикнула Грейс в отчаянии, задавая вопрос не только Муру, но и великому Шевалю. Этьену, который уже не сможет ей ответить, да никогда и не мог.

Мур, один из величайших композиторов человечества, не смог ответить на этот вопрос. На его лице промелькнуло замешательство, подобное тому, которое испытывала Грейс.

– Я не знаю, – хрипло прошептал он. – Я не могу этого объяснить.

Грейс обошла его и пересекла комнату, увеличивая между ними расстояние. Как она могла согласиться? Как могла отказаться?

Грейс кинула на него взгляд через плечо. Тонкие льняные рукава его белой рубашки и золотые пуговицы на жилете в чёрно-бежевую полоску выглядели такими дорогими и элегантными на фоне неровной выцветшей стены её комнаты. Мур ожидал, что Грейс сделает то, чего не смогли его деньги, положение и талант. Излечит его от отчаяния. Грейс потерпит неудачу, и он её возненавидит, но что делать. Он предложил ей единственный шанс достойно выбраться из нищеты, и она собиралась им воспользоваться.