Таинственный ключ и другие мистические истории - Олкотт Луиза Мэй - Страница 3

Искренне ваш,

Дж. Р. Дейвентри».

– Место помощника садовника по-прежнему вакантно, и я буду рада предоставить его тебе, если ты согласен, – произнесла леди Тревлин, поднимая взор от письма и глядя испытующе в лицо Полу Джексу.

– Я согласен, мадам, – почтительно сказал он.

– Полковник пишет, что ты англичанин, – продолжала леди Тревлин не без удивления.

Юноша улыбнулся, явив безупречные белые зубы, и отвечал:

– Так и есть, мадам, даром что прямо сейчас я, наверное, на англичанина не похож. Это потому, что я сильно загорел, да и запылился в дороге. Мой отец был англичанином, а сам я после его смерти долго жил за границей, вот и повадки у меня стали чужеземные.

Говорил он без акцента, глядел прямо в лицо миледи честнейшими синими глазами, и минутное сомнение леди Тревлин рассеялось.

– Сколько тебе лет, Пол?

– Шестнадцать, миледи.

– Ты смыслишь в садоводстве?

– Да, миледи.

– Что еще ты умеешь?

– Объезжать лошадей, прислуживать за столом, выполнять разные поручения, читать вслух. Могу быть грумом для барышни, могу иллюминировать рукописи[2], плести цветочные гирлянды и еще много чего, миледи.

Скромность пополам с рвением слышались в интонациях юноши, список умений заинтриговывал разнообразием, и леди Тревлин невольно улыбнулась, ибо Пол Джекс успел расположить ее к себе.

– Я как раз думала: пора учить Лиллиан верховой езде, а Роджер староват, чтобы сопровождать мою маленькую наездницу. Как думаешь, Эстер, не взять ли нам в грумы Пола? – спросила леди Тревлин, обращаясь к горничной.

Эстер сурово оглядела юношу и покачала головой, однако умоляющий жест и взор прекрасных синих глаз смягчили ее сердце, и неожиданно для себя она ответила:

– Да, миледи, если он хорошо себя покажет и угодит Парксу, можно, пожалуй, и попробовать.

Лиллиан захлопала в ладоши, сделала шажок-другой к Полу и с чувством воскликнула, снизу вверх глядя на своего нового грума:

– Я точно знаю, мама: он справится. Он такой славный! Позволь ему заняться моим пони. Ты объездишь моего пони, Пол?

– Да.

Ответ был тихий, но уверенный. Вот только юноша отвернулся, ибо под взглядом Лиллиан его смуглые щеки вспыхнули румянцем. Эстер это заметила и сказала себе: «А мальчик-то благородных кровей! Уж конечно, не от деревенского дуролома родился – по всему видать: по осанке да по походке. Бедняжка, нелегкая ему доля выпала, однако честного труда он не чурается – это хорошо, это мне по нраву».

– Итак, Пол, можешь остаться. Даю тебе месяц испытательного срока. Эстер, отведи Пола к Парксу, проследи, чтобы его прилично устроили. Завтра посмотрим на твои уменья. Лиллиан, дорогая, ступай за мной – пора отдыхать.

Грациозным жестом леди Тревлин отпустила юношу и удалилась вместе с дочерью. Пол смотрел им вслед, словно позабыв про Эстер. Очнулся он, лишь когда горничная произнесла довольно язвительно:

– Зря вы, молодой человек, не поблагодарили миледи, покуда она была здесь; теперь-то что проку глазеть! А если хотите с Парксом познакомиться, пойдемте, не то я одна уйду.

Пол последовал за Эстер и вдруг совершенно неожиданно спросил:

– То место, где вы нашли меня спящим, это фамильный склеп, да?

– Верно. А кстати, как ты туда попал и почему заснул, когда должен был сразу передать письмо?

– Я перелез через изгородь и решил отдохнуть, прежде чем являться к миледи, мисс Эстер, – последовал невозмутимый ответ, причем Пол сопроводил свои слова улыбкой, словно подтрунивая над фактом нарушения границ частной собственности.

– По тебе видно, что ты долгий путь проделал. Откуда ты пришел?

– Из Лондона.

– Боже правый! Да ведь Лондон от нас в пятидесяти милях!

– Башмакам моим досталось, это точно. Зато в целом прогулка была приятная – в такой-то славный летний денек.

– Что ж, ты совсем без гроша, если шел пешком?

– Денег у меня достаточно, да только на дилижансы я тратиться не намерен, пока в ногах есть сила. Я взял два дня выходных и сэкономил монету на более нужные вещи.

– Вот это по-нашему, – одобрила Эстер, для убедительности кивнув. – Служи как следует, сынок, раз уж такая твоя судьба, а я помогу. Я, видишь ли, лодырей не терплю, а нынче этой мерзости – лени – слишком много развелось.

– Спасибо. Вы проявили дружелюбие, и я докажу, что умею быть благодарным. Скажите, миледи нездорова, да?

– Хворает с тех пор, как сэр Ричард преставился.

– Когда же это случилось?

– Лет десять назад.

– А сыновей у миледи нет?

– Мисс Лиллиан – единственное дитя, и какое прелестное, благослови ее Господь!

– Леди пока еще маленькая, а уже такая гордая.

– Так ведь есть чем гордиться, сынок. Во всей Англии не найти семейства благороднее, чем Тревлины. Мисс Лиллиан – наследница огромного состояния.

– Это герб Тревлинов? – внезапно спросил Пол, указывая на арку ворот. Ее венчало каменное изваяние – сокол и лента с девизом: «Я В СВОЕМ ПРАВЕ».

– Ну да. Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно. Я кое-что смыслю в геральдике и, случается, забавы ради сам рисую гербы. Каких только привычек не наберешься за границей! – добавил Пол, заметив, как вытянулось лицо Эстер.

– Здесь тебе будет не до рисованья. Ступай, отрекомендуйся Парксу и не задавай ему вопросов, все равно не ответит.

– Я вообще не докучаю вопросами мужчинам – из них, как правило, слова лишнего не вытянешь.

Юноша тряхнул головой, и плутовская улыбка была на его губах, когда он входил в сторожку. «Смышленый парень, если не сказать дерзкий. Пригляжу за ним, ведь миледи – она что дитя малое – о таких вещах не задумывается, а Лиллиан только собственные капризы волнуют. Но до чего ж он мил – прямо привораживает. И подольститься умеет. Ну да ему это на пользу, бедняжке, как иначе одинокая душа в жизни пробьется, ежели не лестью да обхождением?» Думая так, Эстер вернулась в господский дом, оставив Пола завоевывать симпатии Паркса – что ему вполне удалось, ибо он взял совершенно другой тон, нежели с горничной, успешно им покоренной.

В тот вечер, оставшись один в каморке, Пол написал длинное письмо на итальянском языке – изложил все дневные события, приложив рисунок сокола с девизом. На конверте значилось «Отцу Космо Кармеле, Генуя». Управившись, Пол лег в постель. Взор его омрачился, и с тяжким вздохом юноша прошептал:

– Пока все идет по плану; не дам сердцу размягчиться от жалости, не изменю своей цели, пока не сдержу обещание. И все же какая она прекрасная! Лучше бы мне с нею никогда не встречаться!

Глава III

Под прикрытием

Всего через неделю Пол стал всеобщим любимцем. Его обаяние подействовало даже на чопорную Эстер, и она с неохотой признала, что Лиллиан теперь, когда у нее есть товарищ, гораздо веселее и счастливее. До сих пор девочка была лишена общества сверстников – так распорядилась ее мать, но Пола Джекса миледи встретила с неожиданным для себя дружелюбием – вероятно, потому, что считала его чем-то вроде собственности. Очень скоро из помощника садовника Пол был переведен в дом. Довольная его умениями, миледи уступила просьбам Лиллиан, и Пол сделался пажом юной барышни. Неизменно исполнительный и почтительный, он помнил свое место и в то же время словно бы невольно оказывал влияние на всех, кто с ним сталкивался, и в каждом находил участие. Миледи проявляла необычный интерес к Полу. Лиллиан не скрывала восторга перед его достоинствами и пылкой привязанности к преданному юному слуге. Эстер он покорил тем, что открылся ей одной, и у нее одной просил совета и утешения во всевозможных мелких затруднениях; горничная чувствовала себя немало польщенной. Как Эстер и подозревала, Пол оказался сыном джентльмена. Обстоятельства лишили его и дома, и друзей, и родителей; выброшенный в жестокий мир, юноша был вынужден сам строить свою судьбу. Эта печальная история растрогала Эстер, а стойкость юноши, который до срока стал мужчиной, внушала ей уважение. Много лет назад Эстер потеряла сына, ее сердце пустовало, и она прониклась материнской любовью к осиротевшему Полу Джексу. Слишком гордая, чтобы выказывать свои чувства на людях, наедине с Полом Эстер оттаивала и упивалась привязанностью славного юноши.